Санта-Хрякус (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева) - Terry Pratchett

– Да, конечно… бога похмелья…

– Бога похмелья? Какой ужас.

Перепой опустил взгляд на свою заляпанную, помятую тогу.

– Не могу не согласиться…

– У тебя не очень-то хорошо получается.

– Сам знаю.

– Тебе больше подошло бы быть каким-нибудь важным богом, – с восхищением произнесла Фиалка. – Так и представляю тебя на месте Ио или Рока…

Перепой смотрел на нее, открыв рот от удивления.

– Я как-то сразу поняла, что на роль мелкого, мерзкого божка ты совсем не подходишь, – продолжала она. – Да с такими икрами ты мог бы стать самим Оффлером!

– Правда? Ну, э-э… Почему бы и нет? То есть… как это «мог бы»? Я периодически его подменяю. Конечно, приходится носить клыки и так далее…

И вдруг он почувствовал у своего горла чей-то меч.

– Ну, как воркуется, голубки? – осведомился Сетка.

– Не смей его трогать! – закричала Фиалка. – Он – бог! Ты еще пожалеешь!

Перепой очень осторожно проглотил комок в горле. Меч был крайне острым.

– Бог? – переспросил Сетка. – И чего же ты бог?

– Немного того, немного сего, – пробормотал о боже.

– Вот это да! – воскликнул Сетка. – Я потрясен! О, мне следует вести себя крайне осмотрительно, верно? Не хочется, чтобы ты испепелил меня молнией. Это расстроит все мои планы…

О боже не смел даже головой дернуть, но самым краешком глаза он заметил быстро пробежавшие по стене тени.

– Что, молнии закончились? – насмешливо произнес Сетка. – Знаешь, я никогда…

Что-то заскрипело.

Лицо Сетки находилось всего в нескольких дюймах от глаз Перепоя, и о боже сразу заметил, как изменилось его выражение.

Глаза бандита закатились. Губы растянулись в беззвучном оскале. Перепой осторожно сделал шаг назад. Меч остался висеть в воздухе. Сетка дрожал как человек, которому очень хочется обернуться и посмотреть, что у него за спиной, и который слишком боится это сделать.

Для о боже в скрипе не было ничего необычного.

Он посмотрел на площадку.

– Кто его сюда притащил? – спросила Фиалка. Это был платяной шкаф. Из темного дуба и украшенный замысловатой резьбой, которая, согласно замыслу резчика, должна была превратить обычный вертикальный ящик в нечто иное.

– Может, ты попытался поразить его молнией и что-то напутал? – предположила зубная фея.

– А? – откликнулся Перепой, переводя взгляд с замершего мужчины на шкаф.

Шкаф был настолько обычным, что казался… странным.

– Ну, то есть словно «молния» начинается с буквы «м», а «шкаф»… «шкаф»…

Фиалка замолкла, хотя губы ее продолжали шевелиться.

«Я увлечен девушкой, которая не знает, с какой буквы начинается слово „шкаф“, – горько подумал Перепой какой-то частичкой своего мозга. – А с другой стороны, она увлечена существом, одетым в тогу, на которой словно бы пировало семейство дурностаев. В общем и целом мы друг друга стоим».

Но основная часть его мозга думала: «Почему этот мужчина так странно себя ведет? Это же обычный платяной шкаф!»

– Нет, нет, – вдруг забормотал Сетка. – Не хочу!

Меч со звоном упал на пол.

Сетка отступил, но очень медленно, словно на большее усилие его мышцы сейчас были не способны.

– Не хочешь чего? – тут же спросила Фиалка.

Сетка резко развернулся. Перепой никогда не видел ничего подобного. Люди умеют поворачиваться очень быстро, но Сетка крутанулся на месте с такой скоростью, будто кто-то положил ему руку на голову и повернул на сто восемьдесят градусов.

– Нет. Нет. Нет. Нет, – заскулил Сетка. – Нет.

Он, пошатываясь, стал подниматься по лестнице.

– Вы должны мне помочь, – прошептал он.

– В чем дело? – удивился о боже. – Это же обычный платяной шкаф. Предназначенный для того, чтобы в него вешали всю старую одежду, а для новой не оставалось места.

Двери шкафа неожиданно распахнулись.

Сетке удалось раскинуть руки и ухватиться за стенки, и на какое-то мгновение он так застыл.

А затем его как будто затянуло в шкаф и дверцы с треском захлопнулись.

Маленький бронзовый ключик повернулся в замке.

– Нужно вытащить его оттуда! – закричал о боже, взбегая по ступеням.

– Зачем? – удивилась Фиалка. – Они не слишком-то приятные люди. Я-то знаю что говорю. Кроме того, он… делал мне всякие непристойные предложения, когда приносил еду.

– Да, но…

Подобное лицо Перепою доводилось видеть, и не раз. В зеркале. Сетке было очень плохо. О боже повернул ключ и открыл двери.

– Вот это да…

– Я боюсь! Я не смотрю! – вскрикнула Фиалка, выглядывая из-за его плеча.

Наклонившись, о боже поднял пару башмаков, аккуратно стоявших на дне шкафа.

Потом он осторожно поставил их на место и обошел шкаф. Задняя стенка была фанерной, а в углу он увидел выцветшую надпись: «„Дратли и сыновья“, Федрская улица, Анк-Морпорк».

– Он что, волшебный? – испуганно спросила Фиалка.

– Никогда не видел волшебных предметов, на которых стояло бы имя производителя, – сказал Перепой.

– Но волшебные шкафы существуют, – взволнованно произнесла Фиалка. – Если в такой шкаф войти, то окажешься в волшебной стране.

О боже снова посмотрел на башмаки.

– Ну да… разумеется.

– ДУМАЮ, Я ДОЛЖЕН ОБЪЯСНИТЬСЯ, – сказал Смерть.

– Ага, вот и мне так кажется, – кивнул Чудакулли. – У меня здесь бегают какие-то мелкие дьяволята, пожирающие носки и карандаши, а чуть раньше мы протрезвили кого-то считающего себя богом похмелья, и сейчас половина моих волшебников пытаются развеселить фею веселья. Мы заподозрили, что что-то случилось с Санта-Хрякусом. И мы были правы, верно?

– Гекс был прав, аркканцлер, – поправил его Думминг.

– ГЕКС? КТО ТАКОЙ ГЕКС?

– Э… Гекс думает, вернее, он вычислил, что сегодня произошли серьезные изменения в природе веры, – пояснил Думминг.

Инстинктивно он чувствовал (непонятно почему), что Смерть не слишком-то жалует неживые, но думающие предметы.

– ЭТОТ ГОСПОДИН ГЕКС ПОРАЗИТЕЛЬНО СООБРАЗИТЕЛЕН. САНТА-ХРЯКУС… – Смерть запнулся. – ЕГО НЫНЕШНЕЕ СОСТОЯНИЕ НЕВОЗМОЖНО ВЫРАЗИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ СЛОВАМИ. ОН В НЕКОТОРОМ СМЫСЛЕ УМЕР, НО НЕ СОВСЕМ… ВЕДЬ БОГА НЕЛЬЗЯ УБИТЬ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, РАЗ И НАВСЕГДА. СКАЖЕМ ТАК: ОН БЫЛ ОЧЕНЬ СИЛЬНО УСЕЧЕН.

– Ух ты! – воскликнул Чудакулли. – Но кому понадобилось убивать старика?

– У НЕГО ЕСТЬ ВРАГИ.

– А что он такого натворил? Пропустил чью-то трубу?

– У КАЖДОГО ЖИВОГО СУЩЕСТВА ЕСТЬ ВРАГИ.

– У каждого?

– ДА. У КАЖДОГО. МОГУЩЕСТВЕННЫЕ ВРАГИ. НО НА СЕЙ РАЗ ОНИ ЗАШЛИ СЛИШКОМ ДАЛЕКО. ОНИ СТАЛИ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЛЮДЕЙ.

– Кто такие «они»?

– ТЕ, КТО СЧИТАЕТ, ЧТО ИДЕАЛЬНАЯ ВСЕЛЕННАЯ – ЭТО КУЧКА КАМНЕЙ, ДВИЖУЩИХСЯ ПО КРИВОЙ. ТЫ КОГДА-НИБУДЬ СЛЫШАЛ ОБ АУДИТОРАХ?

– Ну, наш казначей…

– Я ИМЕЮ В ВИДУ НЕ ТЕХ АУДИТОРОВ, ЧТО ИМЕЮТ ДЕЛО С ДЕНЬГАМИ И ВСЕМ ПРОЧИМ. НО АУДИТОРОВ РЕАЛЬНОСТИ. ОНИ СЧИТАЮТ ЖИЗНЬ ГРЯЗНЫМ ПЯТНОМ НА ПРОСТЫНЕ ВСЕЛЕННОЙ. ЧУМОЙ. ГРЯЗЬЮ, КОТОРУЮ СЛЕДОВАЛО БЫ УДАЛИТЬ.

– Но чем мы им так не угодили?

– ВЫ МЕШАЕТЕ ЭФФЕКТИВНО УПРАВЛЯТЬ ВСЕЛЕННОЙ.

– А я думал, что вселенная управляется ради нас… Ну, по крайней мере, ради профессора энтропии, а всем остальным просто позволили к нему присоседиться, – задумчиво почесал подбородок Чудакулли. – Хотя лично я бы превосходно управлял Университетом, если бы эти студенты не путались у меня под ногами.

– ВОТ-ВОТ.

– И эти твои аудиторы хотят от нас избавиться?

– ОНИ ХОТЯТ, ЧТОБЫ ВЫ БЫЛИ… МЕНЕЕ… ПРОКЛЯТЬЕ, ЗАБЫЛ СЛОВО. ЛЖИВЫМИ? А САНТА-ХРЯКУС – СИМВОЛ ВСЕЙ… – Смерть щелкнул пальцами, и эхо разнеслось по библиотеке. – МЕЧТАТЕЛЬНОЙ ЛЖИ?

– Лживыми? – переспросил Чудакулли. – Это я-то лживый? Да я так же честен, как длинен этот день! Да, чего тебе? – обернулся он к Думмингу, дернувшему его за балахон.

Юноша прошептал что-то Чудакулли на ухо, и тот откашлялся.

– Вообще-то, мне напомнили, что сегодня самый короткий день в году, – признался он. – Тем не менее это никак не противоречит сказанным мною словам, хотя я обязан поблагодарить коллегу за его неоценимую поддержку и постоянную готовность исправить мелкие, пусть даже совсем незначительные неточности. Я удивительно правдивый человек, сэр. Слова, произнесенные на заседаниях университетского совета, не считаются.

– Я ИМЕЛ В ВИДУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО В ЦЕЛОМ. Э-Э… ЛЮДИ ПОСТОЯННО ГОВОРЯТ ВСЕЛЕННОЙ, ЧТО ОНА НЕ ТАКАЯ, КАК ЕСТЬ.

– Ну, люди много чего говорят, – пожал плечами Чудакулли. – Кстати, а почему ты в это ввязался?

– КТО-ТО ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАМЕНИТЬ САНТА-ХРЯКУСА. ЭТО БЫЛО ЖИЗНЕННО НЕОБХОДИМО. БОГА ДОЛЖНЫ ВИДЕТЬ, В БОГА ДОЛЖНЫ ВЕРИТЬ. ДО РАССВЕТА ВЕРА В САНТА-ХРЯКУСА ДОЛЖНА ВОЗРОДИТЬСЯ.

– Зачем? – спросил Чудакулли.

– ЧТОБЫ ВЗОШЛО СОЛНЦЕ. – Волшебники от удивления открыли рты.

– Я ШУЧУ КРАЙНЕ РЕДКО, – заверил их Смерть.

И в этот самый момент раздался ужасный вопль.

– Кажется, я узнал голос казначея, – поморщился Чудакулли. – А он так хорошо себя вел.