Тень твоего поцелуя - Джейн Фэйзер

– В какое время нам приехать? – осведомилась Пиппа, немного повеселев при мысли о предстоящем вечере и прекрасно сознавая, что ею движет чисто женское любопытство: очень хотелось посмотреть на Лайонела в домашней обстановке. Интересно, ведет ли он себя так же холодно и отчужденно, как при дворе?

– В восемь, если это вам подходит. Мой дом находится ближе к Савойскому дворцу, водой это примерно полчаса. Вы узнаете причал по железной калитке, ведущей в сад. Калитка будет освещаться двумя факелами, и кто-нибудь из слуг вас встретит.

Робин, усмехнувшись про себя, подумал, что не нуждается в приметах.

– Значит, я заеду за тобой в четверть восьмого, – обратился он к сестре. Пиппа кивнула. Робин поколебался, ожидая, что Лайонел распрощается, но тот даже не шевельнулся. Робин, не видя иного выхода, был вынужден сам их покинуть.

– До вечера, – пробормотал он и, поклонившись Аштону и поцеловав Пиппу, отправился вносить изменения в планы на вечер.

– Как странно, что у тебя есть дом, воспитанница и целая жизнь, о которой я ничего не знаю, – протянула Пиппа. – Жизнь, заполненная людьми, знающими тебя совсем с иной, чем я, стороны.

– Я открытая книга, любимая, – улыбнулся он. – Войди в мою гостиную и читай все, что можешь.

Он поднес ее руки к губам и поцеловал кончики пальцев. – Чем больше ты узнаешь обо мне, тем отчетливее поймешь, что можешь мне доверять.

– Но ты не расскажешь мне о тайных играх, которые ведешь.

Он покачал головой:

– Пока не могу.

– Ладно, – вздохнула Пиппа. – Удовлетворюсь тем, что смогу разведать сама.

Только тогда Лайонел оставил ее, и Пиппа немедленно позвонила Марте. Вечер вне стен дворца, необходимость вести себя с холодной вежливостью и соблюдать все правила приличия в присутствии любовника… какое восхитительное, ни с чем не сравнимое развлечение!

На этот вечер она отбросит все сомнения и расстройства и повеселится на славу. Может, жестокий приказ Марии имеет и свои хорошие стороны. К тому же никто не запрещал ей писать матери. Семь месяцев – срок долгий. Все переменится, и мать еще будет рядом во время родов.

Лайонел вернулся домой не сразу. Он не будет просматривать письма под собственной крышей, поскольку неизменно старался принимать строжайшие меры предосторожности, чтобы оградить Луизу от последствий тайной деятельности ее опекуна.

Он прошел узкими переулками к Чаринг-Кросс, стараясь не торопиться и постоянно проверяя, не идут ли за ним шпионы Филиппа. Уверившись в отсутствии слежки, он нырнул в низенькую дверь таверны. Стоявший за стойкой кабатчик без особого интереса поднял глаза, но тут же вернулся к прежнему занятию – наливать эль посетителям.

Лайонел пересек помещение, утопая в опилках, густым слоем насыпанных на полу, и подошел к узкой лестнице. Никто, казалось, не заметил его и, уж разумеется, не узнал. Он быстро взбежал по ступенькам и оказался на маленьком чердаке под низко нависшим потолком. Здесь стояла духота, воздух был невыносимо спертым, но Лайонел подавил желание распахнуть маленькое, закрытое ставнями окно, выходившее на улицу.

Задвинув тяжелый засов, он зажег огарок свечи на шатком столике, который вместе с трехногим табуретом составлял здесь единственную мебель.

Потом выложил пакет на стол, придвинул свечу ближе, развязал тесемку, которой были связаны письма, и стал читать. Назревала война между Францией и Австрией, находившейся под властью династии Габсбургов. Император боялся, что, если Мария умрет бездетной, ее кузина, Мария, королева Шотландии, обрученная с французским дофином и тоже католичка, станет наследницей английского трона и тогда Франция и Англия объединятся против Габсбургов. Агенты Лайонела узнали, что император, желая предотвратить столь печальный исход, готов в случае преждевременной смерти Марии поддержать претензии Елизаветы на корону при условии, что та выйдет замуж за бездетного овдовевшего мужа сестры, Филиппа.

Циничная улыбка искривила губы Лайонела. Во имя политической целесообразности папа легко даст разрешение на подобный брак. Но готова ли Елизавета на такую жертву? Ей придется забыть о собственной независимости и принять католическую веру. Вряд ли она будет возражать относительно последнего: эта дама – законченный прагматик, но вот насчет первого… крайне сомнительно.

Однако он обязан сообщить ей, что при определенных обстоятельствах она получит поддержку с совершенно неожиданной стороны. Но именно эта поддержка сможет усилить ее позицию и обеспечить охрану на случай покушения. Узнай Филипп о дальновидных планах своего папаши, наверняка потребует от Марии, чтобы Елизавету снова принимали при дворе.

Но возможно, они будут ждать, чем кончится беременность королевы, прежде чем сделать такой ход. А пока сам Лайонел попытается сделать Робина из Бокера своим помощником. Тот уже установил связь с Елизаветой и может стать верным союзником… как только поймет, на чьей стороне Лайонел. Пока что ясно: Робин терпеть его не может и встревожен тем влиянием, какое Аштон имеет на его сестру. Следует попытаться изменить его мнение, и мирный домашний ужин – самое подходящее начало. А потом Пиппа наверняка поможет уговорить брата. Робин начнет доверять Лайонелу, если тот прежде заслужит доверие Пиппы.

Он отодвинул пергамент и развернул другое письмо, на этот раз личное. Зять писал о своих детях, племянниках и племянницах Лайонела. Детях Маргарет.

Маргарет сожгли на следующий день после того, как она родила Джудит, которой теперь исполнилось три. Именно Филипп, находившийся во Фландрии по поручению отца, лично запретил освобождать ее от допросов инквизиции. Во время родовых схваток ее растянули на дыбе в последней гнусной попытке спасти ее душу, вырвав публичное покаяние и отречение от веры. Маргарет не сломалась.

Лайонел сложил письмо. Лицо его словно окаменело. Но он стоически развернул следующее. Остальная корреспонденция, как он и ожидал, содержала векселя и обещания поставок оружия и солдат на случай восстания в поддержку Елизаветы.

Ненужные бумаги он держал над огнем, пока они не обратились в пепел. Потом сгреб черную кучку в подставленную ковшиком ладонь и рассыпал по полу. Сведения, пароли, условленные знаки – все осталось только в его голове. Он отошлет ответы в Брюгге с торговым судном капитана Олсона.

Лайонел покинул таверну так же неприметно, как и вошел в нее. Вечерний воздух прояснил его голову, но он вскочил на лошадь и помчался галопом, пока тьма воспоминаний не рассеялась настолько, что он оказался способен подумать и о приеме гостей.

Глава 15

Пиппа была готова уже к семи часам. Оставалось дождаться Робина. Она бродила по комнате, прислушиваясь, не донесется ли шум из спальни Стюарта. Но там царило молчание. Очевидно, он и не подумал идти к королеве с просьбой пригласить Пен ко двору. Впрочем, вряд ли его можно осуждать: затея была заранее обречена на неудачу и только еще больше обозлила бы королеву. Но все же Стюарт мог хотя бы попытаться постоять за жену: это самое меньшее, что он был обязан сделать в подобных обстоятельствах.