Его невинная крошка (СИ) - Богатенко Наталия

— Обойдёмся без суеты, уважаемая. Я заберу своего ребенка и уйду, будьте благоразумны.

— Кто вы такие? Что происходит?! — пошла в наступление она, переводя глаза с одного странного гостя на второго. — я позову охрану, вы не имеете права сюда вламываться, это закрытое учреждение, и здесь дети!

Рус приблизился к её столу, рывком выудил из-под куртки пистолет и прижал дуло к голове женщины. Она обмякла, вмиг сникла, испуганно беззвучно открывая рот. Мужчина наклонился, тихо, но с нотками угрозы произнес:

— Живо, прикажи привести сюда Марину Соколову. Вещи, которые ей здесь выдали, можешь оставить себе на память, мне они на хуй не нужны. Ну? Я понятно изъяснился?

— Вы… — залепетала директриса, боясь шелохнуться. — это незаконно. Кто Вы такой? Как смеете похищать ребенка из стен…

— Я её отец. — теряя терпение, рявкнул Руслан, резко выпрямился, и, отступив на шаг, выбросил вперед руку с оружием, держа женщину на прицеле. — не заставляй меня повторять дважды, мать твою! Зови кого-нибудь!

Она покосилась на Олега, застывшего у двери, и решила, что рисковать не стоит. Ворвавшиеся гости были весьма серьезно настроены, а пугать детей и персонал детского дома значит, раздуть панику. Лучше подчиниться, а потом вызвать наряд полиции, пусть разбираются…

Когда нянечка привела Маринку, в кабинет её не впустили, Олег оттеснил девушку и захлопнул дверь. Руслан метнулся к девчушке, скинул капюшон, и она радостно кинулась к нему, распахнув ручонки.

— Папочка, папочка, ты приехал! Я так тебя ждала, я знала, что ты за мной приедешь!

Времени на сентиментальности не было, и Рус, нежно поцеловав малышку, выпрямился, подхватив её на руки. Обернулся к растерянной директрисе, которая хлопала глазами, явно не понимая, что тут творится. Ей сказали, что девочка сирота, мать недавно убили, а отец погиб в ДТП. И вдруг появляется этот страшный человек с холодным взглядом, и выясняется, что информация неверна…

— Проявите благоразумие, не звоните в полицию. — посоветовал Руслан, прижимая к себе дочку. — я всего лишь приехал за своим ребенком, и лучшее, что Вы можете сделать, это «забыть», как выглядели Ваши налетчики. У Вас наверняка есть дети, правда? Подумайте о них, каково им будет расти без матери или бабушки. Всего доброго.

После их ухода желание хвататься за телефон у неё пропало начисто. В словах незнакомца прозвучала неприкрытая угроза, и женщина, взвесив все аргументы, предпочла последовать совету. Во всяком случае, никаких примет похитителей она сообщать не станет, соврёт, что не разглядела их лиц, и была смертельно напугана…

Оставалось уповать на то, что этот монстр в самом деле родной отец Мариночки, и с девочкой ничего плохого не произойдёт…

— Алисонька! Девочка, ты уже встала? Можно войти?

Зевнув, торопливо хватаю пеньюар, путаясь в рукавах, и натягиваю, вскакивая с кровати. Чёрт, не помню, чтобы я раздевалась ночью, и вообще… Как уснула? Вроде болтали с Настюхой, она что-то трещала про своего нового бойфренда, и тут на тебе…

— Алиса! — громче стучит по двери дед, и я поспешно застилаю постель.

— Да… Сейчас выйду, деда!

Заглядываю под подушку, телефона нет. Блин, куда я его девала? Быстро прощупываю кровать, наклоняюсь, чтобы глянуть под нею, и тут… Взгляд натыкается на бесформенное, черное. Сердце бешено колотится, протягиваю руку. Куртка, мужская теплая куртка из настоящей кожи, с меховым воротником. Чувствую, как внутри расползается холод.

Подношу её к лицу, глубоким вдохом втягиваю в нос. Точно, знакомый запах сигарет, такие курит Руслан. «Макинтош», они пахнут шоколадом…

Откуда она здесь? Все вещи Соколова в его особняке, а туда я не заезжала уже давно. Дом под охраной, Олег постоянно там крутится, и потом, дверь опечатана, наверняка знаю. Снова смотрю на куртку, комкаю руками, и вдруг вспоминаю то, что мне приснилось. Машинально трогаю губы, они чуть припухшие, и хранят воспоминания о жарких поцелуях, а груди слегка ноют, словно их страстно тискали.

— Алиса, я войду? — с беспокойством спрашивает дедушка, и я засовываю куртку в шкаф.

Если это чья-то тупая шутка… Совсем, ни разу не смешно!!!

— Как съездил? — пытаюсь выдавить улыбку, а глаза бегают, и дед хмурится.

— Ты опять прикладывалась к бутылке? — сурово вопрошает, надвигаясь на меня. — пила, не ври мне!

— Я… Настя приходила в гости, мы… — подыскиваю ложь, — немного пива выпили.

Не верит, обходит меня кругом, словно размышляя, что со мной делать. Стою, обхватив себя за плечи, потираю ладошками, мне чертовски холодно. Мысли мечутся. Откуда здесь взялась куртка Руслана? Не спятила же я, блин, наркоту не принимала, и глюкануть не могла! Неужели он жив, и ночью был тут?!

— Маришка пропала. — видимо, отложив расправу надо мной, сообщает дед, и эта новость выдергивает из ступора.

— Как это — пропала? — бросаюсь к дедушке, хватаю за руки. — как это пропала?!

— Её кто-то забрал из интерната. — озабоченная складка пролегает меж его густых седых бровей, и я начинаю понимать, что вовсе не сошла с ума, и это связано с тем, что было ночью. — мои люди ничего путного не сумели добиться от руководителя, она в истерике и бессвязно лопочет одно — мол, приезжали двое типов, угрожали оружием и увезли ребенка. У тебя есть соображения на этот счёт?

Молча киваю, отхожу к окну. В груди тесно, сердце прыгает как сумасшедшее, и больно дышать.

— Один из них сказал, что он её отец, да? — Боже, это прохрипела я?

В горле невыносимо перчит, голос чужой. Дед утвердительно хмыкает, и меня бьет мелкая дрожь. С губ слетает лишь одно слово, но в нём сосредоточено всё то, что выпало на мою долю за последние недели:

— Живой…

О том, что человек может пребывать в шоковом расстройстве я, конечно, слышала. В определенный момент происходит что-то, и ты теряешься в реальности, мозг отказывается работать, и включаются рефлекторные импульсы. Именно это состояние на меня и навалилось, когда я бежала по городу, не замечая ничего вокруг. Налетала на прохожих, толкала кого-то, едва не расквасила нос о бордюр.

Одеревеневшие, замерзшие пальцы не подчинялись, и попасть в заветный номер не получалось. В висках стучала кровь, кажется, я плакала и смеялась одновременно. От меня шарахались, наверное, принимая за сумасшедшую. Мне всё равно, всё, что я хотела, это найти Руслана, убедиться, что меня не посетил кондратий, и он действительно жив.

Наконец, уняв дрожь в руках, устало приваливаюсь спиной к стене какого-то магазина, и перевожу дыхание. Холодно, кружится редкий снег. Набираю номер Соколова, и нервно грызу ноготь.

«Данный абонент вне зоны доступа. Перезвоните позже или оставьте…»

— Блин! — несчастный мобильник летит в жидкую кашицу под ногами, хватаю его, и отряхиваю.

Он не врубается. Безумными глазами осматриваюсь, пытаясь сообразить, что это за район, выскакиваю к дороге, и отчаянно машу рукой. Машины проносятся мимо, никто не желает подбирать меня, ловлю удивленные взгляды водителей. Чёрт, да что ж вы такие мудаки-то?!

Рядом притормаживает черная «шкода», и молодой парень, приоткрыв окно, интересуется, куда мне так срочно надо.

— В Замоскворечье. Я заплачу, — поспешно роюсь в кармане куртки, и протягиваю смятые стодолларовые купюры.

Он кивает, и я прыгаю в салон. Разговор не клеится, мои мысли скачут, не могу сосредоточиться и отвечаю невпопад. Снова вытаскиваю телефон, но он сдох, и меня пробирает злость. Водила участливо косится в мою сторону.

— Одолжить? Чё стряслось-то у тебя?

С благодарностью выхватываю предложенную мобилу, и что-то бурчу, быстро тыкая в сенсор. Ну же, Олег, возьми трубу!!!

— Алиса? — неуверенно отзывается динамик, и я, вздрогнув, смотрю в окно.

— Я знаю, что Руслан в городе. Где он? Ты с ним?

Молчание затягивается, и я шиплю:

— Ты оглох там?! Я спрашиваю, где Соколов?! Мне надо увидеться с ним!