К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ) - Княжина Елена

Не успев ничего сообразить, я оказалась прижатой к его губам своими. Это было сейчас совершенно некстати! Где-то там, неподалеку от искрящихся небоскребов «Москва-Сити», меня дожидается Дрейк. Возможно, с ремнем! А мои нижние девяносто категорически против таких приключений…

Я зажмурилась и приняла неизбежное: Юра не собирался меня выпускать, а отталкивать его сейчас, при товарищах, было бы совсем некрасиво. К тому же я три года мечтала о его поцелуе.  Его руки на моей талии, мягкий язык, мятный вкус, сдобренный сладостью кока-колы… Не самое удачное сочетание, пожалуй, но мы ведь были в кино. То, что я не люблю газировку и попкорн, вовсе не значит, что все должны от них отказаться.

Проникнуться моментом и «распробовать» поцелуй не получалось. Панические мысли хаотично сновали в голове. Я проклинала себя за то, что добровольно подлетаю все ближе и ближе к краю пропасти. Если черт уже вернулся и не застал меня, мне грозит штраф. Наказание. А то и увеличение срока службы.

«Срока службы»! Пфф! Впору почувствовать себя бытовым прибором на гарантии…

Из-за напряжения, сквозившего в каждой мышце, и моей спешки, я вообще ничего не чувствовала. Будто мне в губы вкололи анестезию. Они проминались под Юриными, но прикосновения не отдавались ни жаром в животе, ни бабочками, ни прочими чешуекрылыми. Вообще ничем не отдавались.

Решив, что потерпела уже достаточно, я мягко отстранила от себя тяжело дышавшего парня. Теперь нужно улыбнуться, вежливо попрощаться и быстрее садиться в… В какое-то другое такси, потому что мое только что уехало с более шустрым пассажиром! Вот ведь невезение!

Окинув глазами парковку в поисках горящих шашечек, я забыла, как дышать. Потому что только сейчас заметила припаркованный прямо перед нами черный седан.

Водителя за рулем не было. Я даже успела обрадоваться, обнаружив пустой салон. Пару секунд наивно верила, что перепутала марку машины. А потом взгляд уткнулся в темную напряженную фигуру с каким-то красным огоньком в области лица.

Он стоял рядом с авто, прислонившись боком к пассажирской двери. Буравил меня глазами. И курил.

Искрящаяся оголенным проводом мысль – вероятно, предсмертная – проскочила в голове и поразила своей нелепостью.

«При мне Дрейк ни разу не курил. Почему же он делает это сейчас?».

Даррел бросил непотушенный окурок в снежную лужу, отстранился от машины, открыл дверь и выжидающе уставился на меня. Я, пробормотав что-то невразумительно-извинительное в Юркину сторону, покорно поплелась в мышеловку. Но перед Дрейком трусливо затормозила и вскинула глаза на сосредоточенное лицо, не выражавшее никаких эмоций.

– Садись, Олеся. Быстро.

Я мышкой проскочила мимо него, открыла следующую дверь и юркнула на заднее. Он не сдвинулся с места.

– Вперед садись.

Помотала головой, перекинула ремень и демонстративно защелкнула. На переднее мне страшно. Дрейк фыркнул, обошел авто, уселся в свое кресло, изрешетил меня колючим взглядом в зеркало заднего вида и завел двигатель.

В этот раз черт не гнал, наоборот, вел машину неспешно, внимательно и аккуратно. Будто сам хотел отсрочить момент, когда мы окажемся дома.

Я решила, что Дар дает себе время остыть, чтобы случайно не испепелить меня неловким прикосновением. Но получалось скверно. Я видела со своего места, как напряжены его пальцы на руле, как сжимается челюсть. Даже волосы на затылке стояли дыбом, словно наэлектризованные. Черт напоминал разъяренного, ощетинившегося зверя, сдерживавшего животные инстинкты из последних сил.

За всю дорогу я лишь дважды поймала его золотистые глаза в крошечном зеркале. И вроде страшилась их увидеть, и все равно упрямо направляла туда взгляд. Но, стоило столкнуться, как тут же переводила свои в окно.

Черт! Шварх! Драный нефилим! Как же крепко я вляпалась! Мне определенно стоило выучить какие-то новые адские ругательства. Имеющихся уже не хватало.

– Даррел… – робко завела я, в надежде успокоить мужчину до того, как мы выйдем из авто и расстояние между нами опасно сократится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Не отвлекай от дороги, – зло бросил черт, кладя вторую руку на руль и с силой сжимая, так, что побелели костяшки. – И так глаза слепишь.

Доехали молча. Мимо Витторио прошли молча. И в лифте поднялись тоже молча. Дрейк ко мне не прикасался и в мою сторону не смотрел. Игнорировал!

В целом, «молчанка» мне даже нравилась. На меня не орали. И, что особенно ценно, не пытались испепелить.

– Я говорил к шести, Олеся. Разве я так много требую? – когда я уже расслабилась, выдал вдруг черт. Он стоял перед входной дверью и нервно разыскивал ключи в кармане пальто.

– Случайно вышло, – виновато прошептала в его спину. – Все так непредсказуемо закрутилось… Сначала Валя позвонила, а потом… Я не собиралась задерживаться, Дар!

Дрейк резко развернулся, его ноздри хищно раздулись.

– И позволять этому бабнику-недоноску влезать своим грязным языком в твой чистый рот тоже не собиралась? – едва не по слогам прошипел черт.

– Не соб-биралась… – честно пролепетала я, но затем набрала в грудь воздуха и нахохлилась: – А какое тебе вообще дело?

Я, между тем, сильно сомневалась, что у Даррела язык намного чище! При всех-то его ночных «работах»…

– Никакого, – сухо бросил черт, распахнул дверь настежь и вошел первым, не дожидаясь меня.

Прямо в обуви и пальто он влетел на кухню и принялся рыться в навесном шкафу.

– Юра не бабник. И не недоносок, – так же, в одежде, направилась я следом. – Он красивый, да, и многим нравится, но он вовсе не…

– Иногда за твою наивность хочется убивать, – процедил сквозь зубы Дрейк и с треском поставил на столешницу пустой стакан. – Виски. Без льда. До края.

Я сходила в гостиную, достала из барного шкафа практически полную бутылку и трясущейся рукой наполнила бокал.

– Давно живу в твоем мире, Олеся, но одного за тридцать лет так и не понял.

– Чего? – вытолкнула сквозь подрагивавшие губы.

– Почему яркие, кристально-чистые души вроде твоей так тянутся к самой кошмарной грязи? – он опрокинул в себя виски, скривился и шумно выдохнул. – Почему они так доверчивы и слепы? Почему так и норовят измазаться в чужом…

Дрейк резко замахнулся, и стакан со звоном, заложившим уши, хлопнулся об пол. Я испуганно пискнула. Осколки разлетелись в стороны.

– Убери, – безэмоционально бросил черт и, приминая стекло подошвами ботинок, пошел к выходу. – И… Меня не будет до утра.

***

Дверь хлопнула минут пять назад. Но звон в ушах еще долго раздавался, не желая затихать. Меня трясло. Куда он пошел? И почему до утра? И какого Шварха вообще произошло? Обычно сдержанный, надменный и всезнающий, черт совсем на себя не походил. Словно подменили.

Я ведь всего на полчаса опоздала…

И все-таки меня топила вина. Очень глупое чувство. Нелогичное! Да, задержалась. Но совсем на чуть-чуть. Да, пошла в кино… с другом. Но я ведь уже брала такси и, Шварху понятно, не собиралась ехать к Юрке «за конспектами». Он бы еще коллекцию гравюр позвал посмотреть да в шахматы поиграть!

Из-за растекавшейся в груди жгучей обиды мне хотелось бунтовать и творить глупости. Чтобы самой себе доказать, что ничего непоправимого не случилось… И что пренебрежительные взгляды черта для меня мало что значат. Как и его мнение!

Я собрала осколки в миску и вытряхнула в мусорное ведро. Ни веника, ни совка у Дрейка не водилось. От любой грязи у него было одно средство – я.

Шмыгнув носом, поплелась в гостиную. Вчерашний вечер, проведенный с добом, чертом и наглой рыжей мордой мне понравился куда больше, чем нынешнее вынужденное одиночество. Находиться в пустой квартире было противно. Раньше я радовалась, когда Даррела не было дома, а сейчас тишина давила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мой ноутбук так и лежал на коврике, заваленный распечатками с правками. Сейчас меньше всего думалось о дипломе, но, может, и стоило отвлечься. Я пробежалась глазами по правкам… Многовато их, самой не разобраться. Было не слишком поздно, и я рискнула набрать Рогозина.