Забавы Пилата - Юрий Шубин

– Пилат пытается выйти на информацию о местонахождении транскодера, – сообщил Гришин. Но шеф остался недоволен.

– Почему так долго! Прошло столько времени, а он все пытается? – возмущался банкир, как бы делая внушение полковнику.

«Ну куда он лезет со свиным рылом?» – подумал Гришин, которого коробило вмешательство дилетанта. В этом смысле сам Верховский был на порядок умнее и разумнее. Голубев из кожи вон лезет, сдать назад невозможно. Верховский только пальцем шевельнет, и не понадобятся ему больше «Ролексы» за десять тысяч баксов, «Мерседесы» за сотку, квартиры за «лимон», особняки за десять. Ничего больше не понадобится и никогда. Зато будет шикарный гроб из красного дерева с позолоченными ручками, славные похороны, проникновенные речи, слезы вдовы и молнии фотовспышек прессы… Только Голубеву, лежащему в том лакированном ящике, все это будет по фонарю. Такие правила игры. Ведь есть вещи, существующие независимо ни от кого, как извечный миропорядок.

– Пилат все делает правильно. Его плотно пасет контрразведка, поэтому приходится быть трижды осторожным. Десять раз отмерять, но отрезать наверняка. Пилат знает, что надо делать, и не стоит ему мешать, – ответил начальник службы безопасности. – Скоро он выйдет на связь, и вы все узнаете.

– Хорошо, давай еще подождем, – нехотя согласился Голубев. – Держи меня в курсе.

«В первую очередь…» – подумал Гришин и вышел в прохладную приемную.

– Я буду у себя, – улыбнулся он секретарше.

Глава 7

НЕСЛУЧАЙНЫЕ СОВПАДЕНИЯ

Тяжелый, как монолит, день никак не кончался. Сухарик испытывал острый голод, а взволнованное сердце не хотело возвращаться на нормальный ритм.

– Что произошло? – спросила Ольга, укрывая цыпленка шелестящей шубой.

– Я понял не больше твоего, – подавленно отозвался Сухарик. – Ты же сама все видела. Вместо Карася пришли бандиты, начали докапываться, про него спрашивать…

– А почему они тебя спрашивали? – спросила Ольга, отправляя цыпленка в разогретую духовку. – Ты и так из-за этого придурка чуть в тюрьму не сел.

Сухарик замялся, но она заметила его нерешительность.

– Ты не хочешь говорить?

– Да, блин! Понимаешь, Оль, вчера к нам по дороге какие-то идиоты прицепились. Начали подрезать, прижимать. Потом вообще палить начали. Ну, короче, из-за тех козлов Карась раздолбал «мерс» вдрызг. Он меня звал к его пацанам сходить, но я злой на всех был – послал его подальше.

– Машина же бешеных денег стоит! Вот дураки, покатались, называется! – всполошилась Ольга, ссыпая горку нарезанных овощей в прозрачную чашу. – И что, бандиты приезжали с тебя деньги требовать?

– Нет. Им, видимо, вчера менты на хвост наступили, вот они и ищут, кто заложил.

– Они же чуть тебя не убили! – вырвалось у девушки. Она залезла в шкафчик и, вытащив бутылку подсолнечного масла, густо облила им приготовленный салат.

– А потом заявился мужик со шрамом на щеке. Сказал, что он друг Баркаса, ну мужика, с которым я в камере сидел. Тот потом бежать решил, а его убили. «Быки» на Шрама полезли, у одного нож был, а он запросто пристрелил обоих… Еще закурить у них для хохмы просил. Потом из «Мерседеса» начали стрелять… – взволнованно рассказывал Сухарик. – Сзади кто-то выскочил, на Карася похож, к нам побежал. Там менты подрулили…

Девушка оторвалась от кухонных дел, с трудом вспоминая перенесенный стресс.

– Мне этот Шрам как про Баркаса сказал, так я вспомнил, что обещал к его жене съездить, – сказал Сухарик, обняв Ольгу.

– Зачем? – поинтересовалась она.

– Да фиг его знает, – двинул плечами Сухарик. – Про какую-то бабушку велел ей сказать. Она, наверное, знает.

– Слушай, – произнесла девушка, положив голову парню на плечо. – Ничего не понимаю. А откуда так быстро милиция взялась? И чего они нас не задержали?

– Сам не понимаю, – признался Сухарик. – Может, это не милиция?

– А кто же! У них на спине написано было «милиция», – не согласилась подруга и предположила: – Наверное, кто-то все увидел и по мобильнику их вызвал.

– Может, и так…

Ольга внимательно слушала, и иногда ей казалось, что она попала в какую-то уголовную историю из кино. «Быки» на Шрама полезли, у одного нож был, а тот запросто пристрелил обоих…» – неужели это речь нормального человека, того, которого она любит? Все встало с ног на голову. Ольга заново переживала те страшные минуты. Ведь пуля, попавшая в ее сумочку и разбившая склянку с духами, с легкостью могла бы попасть и в нее. Раз – и нет человека. Ни за что ни про что. Как же мало стоит человеческая жизнь!

От этой страшной мысли по телу побежал холодок, оставляя на коже мурашки. Ольга подошла к Сухарику и крепко прижалась к нему. У нее задрожали губы. К своему ужасу, она расплакалась, как маленькая девочка, увидевшая страшный сон. Рыдания сотрясали ее хрупкое, стройное тело, вызывая прилив нежности и одновременно вины у парня.

– Ну, Оленька… Ну не плачь. Ведь все уже позади.

Сухарик держал ее в объятиях, лаская и неумело успокаивая. Пусть даст волю слезам, и ей станет легче. У самого в голове муть. Заплаканные Ольгины глаза с любовью смотрели на него, а губы тянулись к его губам. Накопленные стрессы требовали немедленной разрядки. Естественная защитная реакция организма.

– Ой, у тебя куртка вся грязная, – вдруг заметила девушка.

– Где? А… Это я, наверное, об стену испачкался, – нисколько не удивился парень.

– Снимай, я постираю, – приказала Ольга. Скомкав куртку, она открыла иллюминатор стиральной машины и закинула голубой комок в нее. Открыла кран. Нажала пуск. Вырвавшаяся под напором вода забурлила в барабане, увлекая за собой стиральный порошок. Недорогая «Candi» мягко зажужжала мотором, закручивая джинсовую куртку в пенном водовороте.

Простая хозяйственная операция вызвала неадекватную реакцию нескольких посторонних людей, находившихся в фургоне – лаборатории «Мерседес» в доброй сотне метров от дома.

– Ну все, п…ц секретному изделию! – раздался раздосадованный голос оператора, когда контрольный динамик донес до него Ольгин приговор. – Щас точно спецтехнику утопят! Как списывать будем?

– Договоримся как-нибудь с «хозой» – все-таки боевая операция…

– Ага! Когда они теперь второй такой получат, а как без слухового контроля работать? На ощупь?!

Последними звуками, переданными обреченным микрофоном-шпионом на контрольный пункт, были громкий щелчок закрываемой дверцы «стиралки», оглушительный шум воды, гудение двигателя, утробное бульканье и… Тишина.

– Эх, еще долго продержался ваш «титаник»! – басовито пошутил отдыхавший спецназовец. – Обычные «жуки» в воде сразу дохнут.

Оператор никак не прокомментировал это умное замечание, поскольку в своем деле разбирался получше «силовика». Просто специфика у них разная.

А в квартире продолжалась другая игра. Мягкая горячая Ольгина кожа пахла уютом и возбуждала Сухарика, как терпкий эротический гель из секс-шопа. Его руки от-'правились в приятное путешествие по ее телу, загоревшемуся желанием вкусить блаженство любви, так сказать, в лечебных целях.

Сухарик не мог отказаться от этой радости.

Где-то в глубине сознания Ольги крутились ненужные мысли о странностях бытия и крутых поворотах судьбы, но все это казалось ей глупым и совершенно не важным. Внутренний голос затих, уступив место теплому дождю прикосновений.

Сухарик нежно ласкал Ольгу, осыпая ее поцелуями, как дорогими жемчугами. Он с жадностью смотрел на ее шею, белую, как мрамор, на нежные завитки волос, лежавшие на плечах, на прелестное лицо, длинные бархатные ресницы, алые, чувственные губы… Сухарик жадно впитывал ее образ глазами.

Руки Сухарика нежно двигались вниз, не пропуская ни одного изгиба. Ольге было так хорошо, что она забыла обо всем. Только тогда Сухарик любовно и бережно вошел в нежное влажное тело.

Ольгу охватила непередаваемая радость. Огненные шарики горячими волнами разбегались по всему телу. Ей казалось, что сотрясается вся комната, весь дом и весь мир ходят ходуном… Любовники двигались навстречу друг другу все быстрее и быстрее, догоняя ускользающий миг блаженства.

Наконец произошел взрыв, ввергнувший обоих в бездонную пучину пьянящего наслаждения. Сознание помутилось. Время замерло, разбилось и разлетелось на мгновения. Тело растворилось где-то в космосе, в океане любви, превратившись в маленькую яркую звездочку на черном одеяле вселенной.

Бушующие волны сладкого удовольствия постепенно затихли, превратившись в легкую морскую рябь. Комната начала проявляться в своем обычном виде. Предметы стали узнаваемы. Синее небо в окне – глубже и мудрее. Белые барашки облаков no-прежнему бежали наперегонки по небесному полю.

Они ничего не знали.

Через час с небольшим Сухарик с Ольгой вышли из дома и отправились искать жену Баркаса, адрес которой и телефон парень запомнил наизусть.