Оборванный след - Уэн Спенсер

Судя по неторопливой походке и хаотичному движению, девушки точно не знали своей цели.

— Что именно они искали?

— Думаю, дыру в земле, — ответил Укия.

— Размером с кротовую нору? Или больше?

Укия остановился на скалистом уступе.

— Больше. — Он наклонился, чтобы рассмотреть перед собой участок разрытой земли. — Что-то в этом роде.

Ренни тут же оказался рядом и присвистнул от удивления.

Укия сел на корточки, взял в руку гальку и бросил ее в дыру. Это место очень походило на место падения корабля. И Онтонгарды, и Стая прочесали Орегон, Вашингтон и Айдахо и, конечно, не могли не заметить такой достопримечательности.

— Я впервые увидел эту дыру, — пробормотал Ренни, читая мысли Укии, — когда в последний раз разъезжал по горам на лошади. Сюда было не так-то легко добраться.

Да и сейчас не всякий проедет по грязной дороге между ям и колдобин, но все-таки вряд ли инопланетный корабль упал так, чтобы до него могли добраться две девушки-студентки из Пенсильвании. И все же...

— Ты действительно думаешь, что это разведчик? — Укия поднял камень размером с кулак и послал его вслед за галькой.

— Может быть.

— А как это проверить?

— По мне, так пускай он останется похоронен и забыт, — сказал Ренни. — Это куда проще, чем выкопать корабль и охранять его потом от Онтонгардов и людей.

Укия удивленно посмотрел на друга.

— Зачем же тогда его искать?

— Чтобы убедиться, что его не нашли враги.

Юношу пробрала дрожь при мысли, что инопланетяне получили доступ к кораблю — ко всему запасу оружия и техники.

— Думаешь, именно поэтому Онтонгарды продолжают приезжать в Пендлтон? Они знают, где корабль?

— Честно говоря, вряд ли. Иначе Гекс сосредоточился бы на ремонте разведчика и не стал бы возиться с марсоходом.

Укия нахмурился.

— При использовании марсохода всю работу делали люди, а вот если ремонтировать разведчик, то пришлось бы тщательно скрывать это — и не только от Стаи.

Долгое время Ренни молча размышлял, уставившись на большой завал, под которым мог находиться корабль. Укия чувствовал, как сознание Ренни анализирует долгие годы войны: операции и контроперации, замыслы и диверсии. Привычка Прайма внедрять свой план в глобальные действия была свойственна всем Онтонгардам и происходила от их способности думать о нескольких вещах сразу. К счастью, после восстания Прайма у Гекса появились параноидальные страхи, и он не доверял ни одной рожденной на Земле Твари. И все же из-за своего огромного количества они становились угрожающей силой.

Раньше Стая попросту уничтожала все, что имело запах Гекса, даже не пытаясь постичь законы вражеской логики. А теперь Ренни пытался решить задачку посерьезнее.

После долгих раздумий Ренни тихо проговорил:

— Гексу нужен был ты. Будь у него корабль, он починил бы овипозитор и делал бы новых производителей. Он не искал бы тебя, если бы имел надежду создать хоть одного нового производителя. Я имел дело с Тварями Гекса и знаю, что он скорее отрежет и сожжет себе руку, чем оставит в живых что-нибудь, принадлежащее Прайму. И ты, единокровный сын Прайма, ему нужен только потому, что у него нет другого выхода.

Старательно обыскав район, Ренни и Укия присоединились к Максу и Сэм, которым тоже не особенно повезло. Все туристы говорили, что приехали на озеро уже после Алисии и ее не видели. И вообще вокруг озера не оказалось ни одного следа девушек.

Уже по дороге в Пендлтон они остановились у маленького магазинчика с кафе. Хозяйка мини-маркета не видела туристок, что было логично, поскольку Алисия забила багажник всем необходимым еще с утра.

Сэм отошла в туалет, а мужчины разглядывали пластиковые следы Большеногого, которые тот оставил на стене, и слушали рассказ хозяйки об этом чудовище. В это время у Укии зазвонил телефон.

— Орегон. — Укия отошел в полутемное кафе, чтобы не мешать разговору.

— Это Джаред Брыкающийся Олень. Ты хотел встретиться с моим дедушкой?

— Да.

— Если приедешь на ферму, сможешь его увидеть.

Таких старых людей, как Джесс Брыкающийся Олень, Укия еще не видел. Кожа висела складками, лицо походило на красноватый чернослив. Он сидел на краешке удобного плетеного кресла и так волновался, что даже не желал откинуться на спинку. Кэссиди утверждала, что ее деду почти сто лет, и Укия ожидал увидеть человека больного и немощного. Но Джесс Брыкающийся Олень излучал здоровье: у него были густые, хотя и седые волосы, крепкие белоснежные зубы и твердые ногти.

— Это он? — спросил Джесс.

— Да, дедуля. — Джаред прислонился к дверному косяку. Он встретил Укию и Макса у входной двери, провел через дом к террасе у заднего входа, где уже ждали Джесс и дядя Квинс. Полицейский не ушел, а остался в дверях, как будто не хотел оставлять деда без своей защиты. — Он считает себя Волшебным Мальчиком. Мы готовы согласиться.

Джесс всматривался в Укию блестящими черными глазами.

— Его лицо мне очень знакомо. — Своими морщинистыми ладонями он взял руки юноши. — Глаза. Нос — он всегда был таким длинным. Вряд ли я забуду лицо человека, которого так любил.

— Папа, — пробормотал дядя Квинс на языке нез перс. — Ки-джи-на мертв.

Ки-джи-на — это на языке кайюсов, а не нез перс. Волшебный Мальчик. Текучие звуки задели какие-то струны в душе Укии: Ки-джи-на — это же мое имя!

— Я видел его, — отвечал на том же языке Джесс, — после рождения твоего брата. Я гнал лося в горах и видел его. У него были спутанные волосы и глаза, дикие, как у волков. Но это был Ки-джи-на. Он не узнал меня и убежал в страхе.

— Отец, я видел фотографии. — Последнее слово, произнесенное по-английски, резко выделялось на фоне остальных. — Он мертв.

— А что тогда стало с его телом? — возразил Джесс. — Почему оно пропало?

— Оно пропало? — спросил Укия; его била дрожь. Почему они так уверены, что он мертв?

Индейцы изумленно посмотрели на него.

— Как он погиб? — напряженно проговорил юноша.

Те по-прежнему смотрели на него широко раскрытыми глазами. Укия наконец понял почему: он сам заговорил на нез перс. Лицо дяди Квинса исказил гнев, как будто Укия намеренно подслушал чужой разговор. Пытаясь предотвратить шторм, он повернулся к старику.

— Пожалуйста, — умоляюще проговорил он на языке индейцев. — Я потерял память и знаю только, что жил с волками. Расскажите мне о моей матери.

Джесс покачал головой и ответил по-английски:

— Ты говоришь слишком быстро. Молодые говорят на языке белых людей и почти не знают родного. Я уже давно не слышал, чтобы наш язык тек как горная речка.