Любимая, останься - Ольга Обская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты нашел его? – спросил Генрих у начальника охраны.
– Да, Ваша Светлость. Но не его, а ее.
– Задержал?
– Она и не пыталась скрыться. Сказала, что у нее к вам приватный разговор. Дожидается в гостевом зале.
Генрих переступал порог зала, догадываясь, кто его там поджидает. Он знал только одну женщину, способную в одиночку гулять по ночам и не погнушавшуюся несколько часов провести в ожидании.
– Что ты хотела Лайма? – начал он сразу с прямого вопроса.
Генриху не понравилось ее появление. Сделка состоялась. Каждый выполнил свою часть обязательств. Что ей еще надо?
Чутье Генриха не обмануло. Лайма явилась с мерзкой миссией – шантаж. Она стала требовать увеличить плату.
– Теперь, когда ты убедился, что девочка хороша... во всех смыслах, – Лайма едко улыбнулась, – тебе не кажется, что она стоит дороже, чем ты за нее заплатил?
Генриха передернуло от этой фразы. Хотелось заставить Лайму замолчать, но та продолжала требовать денег и новые артефакты.
– Ты же не хочешь, чтобы я рассказала ей, по чьей прихоти она здесь появилась. Вряд ли после такого откровения она захочет делить с тобой постель и поможет узнать правду о смерти твоего отца.
У Генриха в глазах потемнело от гнева. Но злился он не только на Лайму, но и на себя. Конечно, с ее стороны подло и цинично угрожать рассказать Марте свой перекрученный вариант правды. Но ее угрозы были бы пустыми, если бы Марта уже знала обо всем, если бы Генрих сразу открыл ей все подробности ее появления здесь. Но он этого не сделал. Откладывал разговор на потом. По сути, это было малодушием. Надо было еще при первой встрече там, в Вальтанских пещерах, признаться, что он, хоть и невольно, причастен к ее несчастьям. Генрих ведь уже тогда понял, что Марта из другого мира и попала сюда недобровольно – ее обманули и предали. Но он не смог ей этого сказать. Она смотрела на него так доверчиво, видела в нем героя, явившегося, чтобы спасти. Как он мог разочаровать ее?..
Генрих попытался вразумить Лайму. Дал понять, что ни при каких условиях не поддастся на шантаж и если она не хочет неприятностей, то лучше разойтись без взаимных претензий. Ох, как Лайме не понравилось, что игра пошла не по ее правилам. Она злобно зашипела:
– Ты еще пожалеешь об этом.
Генрих велел Лайме убираться, а охране отдал приказ ни под каким предлогом не подпускать ее больше к замку. Себе же дал обещание, что сегодня же расскажет Марте о том, какую роль сыграл в ее появлении здесь.
Он решил, что сделает это за ужином. Сначала признается в том, что причастен к ее несчастьям, а потом честно расскажет о своих чувствах. Чувства ведь могут быть смягчающим обстоятельством? Он смел надеяться, что будет прощен. А после скажет еще кое о чем очень важном – попросит Марту стать его невестой. Настоящей невестой.
Он велел подготовить ему резвого скакуна и отправился в родовой замок. Там, в одном из тайников хранился артефакт – обручальное кольцо, которое по семейной традиции герцогов Сувельских необходимо подарить любимой, когда просишь ее руки и сердца.
Генрих неистово гнал коня. Дорога в обе стороны заняла у него не больше пяти часов. Но когда он вернулся, его ждала горькая новость – Марта исчезла. Генрих понял, что она попросту сбежала от него – он нашел в ее комнате на подоконнике прощальную записку. Дьявол! Генрих от досады и горечи в кровь разбил кулак о подоконник. Он осознал, почему она сбежала – услышала их с Лаймой разговор. Каким же мерзавцем предстал Генрих в глазах Марты после услышанного.
Глава 48. Побег
Это были только воспоминания, но Марта воспринимала их остро, будто все, что всплывает в памяти, происходит прямо сейчас. Она стоит у окна и не может дышать, растворившись в ощущениях, которые до сих пор ни разу не испытывала. Кожа горит в тех местах, к которым прикоснулись губы Генриха. Жар растекается по всему телу. Он разворачивает ее к себе лицом и целует, заставляя хмелеть от шальных чувств...
Был момент, когда Генрих замер, будто спрашивал разрешения. А у Марты не было сил противиться его ласковому напору. В то мгновение она ощущала непреодолимую потребность оставаться в его объятиях, чувствовать его всем естеством – чтобы глаза в глаза, чтобы одно дыхание на двоих. Это был ее осознанный выбор. Она всегда хотела, чтобы ее первая близость случилась с любимым мужчиной. В ту минуту она не сомневалась, что любит его, своего синеглазого спасителя.
Марта засыпала счастливая, нежась в его неспешных ласках. Он имел над ней какую-то магическую власть – пока был рядом, тревожные мысли отступали. Да, вообще, все мысли отступали. В голове только сладкий дурман.
Но когда Марта проснулась, Генриха уже не было рядом. Тревога вернулась. Марта в чужом мире, повсюду опасность. А она еще больше усложнила себе жизнь, сблизившись с Генрихом. Теперь Марта стала более уязвимой – она ведь не знала его намерений, мотивов его поступков. Но успокаивала себя, что Генрих не тот человек, кто способен ей навредить.
Как же горько она ошибалась!
Следующее воспоминание ожило в голове, чтобы разорвать душу в клочья. Марта шла по коридору – искала Генриха. Думала, обнаружит его в обеденном зале, но услышала его голос, доносящийся из другой комнаты. Наверно, прошла бы мимо, если неожиданно не осознала, кто является его собеседницей – Лайма. Вчера ночью, когда Марта увидела за окном женщину, которая сильно напомнила ей собственную тетку, она не поверила собственным глазам. Лаймы не должно было быть в замке Генриха. Марта подумала, что ей показалось. Разве может быть что-то общее у этих двух людей?
Оказалось, что может. Марта слушала их разговор, и земля уходила из-под ног. Лайма и Генрих торговались. Торговались по поводу цены за нее – за Марту.
– Теперь, когда ты убедился, что девочка хороша... во всех смыслах, тебе не кажется, что она стоит дороже, чем ты за нее заплатил?
Хотелось завыть, только бы не слышать этих ужасных слов. И циничного ответа Генриха, что он ни фолинса больше не даст. Грудь жгло так, что дышать стало сложно. Марту купили. По сходной цене. Вот так, по прихоти некоего герцога, ее выдернули из родного
