Команда Альфа - Миклош Сабо

— Ну, братец, на этот раз нам удалось выйти сухими из воды! — сказал я, и мы оба облегченно вздохнули.

Ночь пришлось коротать на ветвях. Да и куда мы могли податься в этой кромешной тьме?

Утром мы проснулись разбитые, несмотря на то что все же как-то спали. Ощущая боль во всем теле, мы спустились с дерева, которое, хоть и спасло нас, но так плохо приютило! Сделав огромный крюк, мы обошли каверзное место. Но этот случай напомнил нам о том, какие опасности подстерегают нас на пути, и еще больше заострил наше внимание.

В полдень мы позволили себе заслуженный отдых. Он нам, замечу, очень был нужен. Позади остался трудный день, а предстоял еще трудней.

Сэм убил змею неизвестной нам породы. Мы ее поджарили и съели. Я, как уже говорил, такого рода жаркому не отдавал должное, но на безрыбье, как говорится… Дело в том, что попытка поймать что-нибудь на удочку около заболоченного кругом озера не увенчалась успехом. Закидывать удочку можно было только с единственного места, стоя на стволе гигантского свалившегося дерева.

Я скорее, чем Сэм, покончил с обедом, так как съел меньше приготовленного «лакомства». Пока мой спутник доедал змею, я взял удочку и решил еще раз попытаться поймать что-нибудь. Но моя попытка опять не дала результатов. Не видел я тут даже мальков, не говоря уже о крупной рыбе.

Я осторожно стал сползать со ствола дерева, не испытывая ни малейшего желания, поскользнувшись, плюхнуться в болото. Меня ни сколько не прельщала встреча с американскими крокодилами — эти окаянные отродья без конца показывались на поверхности. Уверяю вас, мне меньше всего хотелось столкнуться с ними тут, в этой топи. Но человек именно тогда и попадает в беду, когда больше всего ее остерегается. По крайней мере так получилось со мной.

Я уже почти достиг твердой безопасной почвы, когда до моего слуха донеслось тоненькое, слабое мяукание.

Кошка? Здесь?

Как это ни странно, но это был именно писк котят. И он снова раздался. Судя по звуку, котят было несколько.

«Ну, это нужно посмотреть», — решил я.

Писк доносился из-под ствола, и я пошел туда. Я рассчитывал найти потомков лесного кота, хотя на болоте это диковина. Каков же был мой ужас, когда, заглянув под ствол, я увидел там детенышей каймана.

«Это, безусловно, удобоваримей змеятины!» — тут же подумал я. Эта мысль навела меня на другую: похитить, забрать одного, самого юного каймана.

«Ох, будь осторожен!» — нашептывал мне внутренний голос.

Но я опоздал и с тем и с другим — и с осторожностью и с похищением.

Сбоку, совсем близко от меня, зачавкало болото. Поднявшийся на поверхность кайман впился в меня вылупленными глазами. Он был по меньшей мере пятиметровой длины. С первого же взгляда я подметил, что передо мной уже видавшее виды, опытное существо. Глаза его горели холодным огнем, оно упорно глядело на меня, как бы желая подчинить своей воле.

Вдруг одновременно раздалось мычание вола и рычание ягуара. Я плохо соображал, но все же догадался, что этот неописуемо грозный, «комбинированный» крик принадлежал самке каймана. Нападение ее было внезапным, невероятно расторопным при таких размерах.

Нож мой висел на поясе в футляре, но мне и в голову не приходило предпринять что-нибудь для своей защиты. Не понимаю, что со мной произошло, только я пальцем не шевельнул для своего спасения.

Я стоял как истукан, ничего не предпринимая. Только мозг мой продолжал работать:

«Погиб! Пропал ты, Фери!»

Опомнился я лишь тогда, когда из-за моей спины кто-то выскочил и кинулся прямо на чудовище.

— Сэм! — вскрикнул я, когда страшная пасть, дрогнув, защелкнулась.

«Все! Сэм погиб!» — И я зажмурил глаза. Но тотчас же снова открыл их. Теперь-то я уже схватился за нож с твердой решимостью отстоять Сэма, который ради меня вступил в неравный бой, или по меньшей мере хоть отомстить за него! Но мой порыв оказался излишним. Пресмыкающееся раскрыло пасть, однако зубы больше не щелкнули. Нож американца, засунутый в глотку зверя острием кверху, добрался до его мозга. Кайман был мигом парализован и вскоре замер.

— Что с тобой стряслось? А, Фрэнки? — Сэм ни-когда еще не называл меня ласкательно. Теперь он приблизился ко мне с такой нежностью, будто только я один — а не мы оба — спасся только что от смерти.

Я не мог выговорить даже слово благодарности. Только подошел к нему и молча обнял его.

— Брось глупить! — буркнул он, но его хриплый голос выдал волнение и растроганность. В великане, значит, вопреки муштре сохранились крупицы сердечности и доброты.

— Спасибо тебе, Сэм! — собравшись наконец с силами, сказал я.

— «Спасибо, спасибо», — чего там! — заворчал он опять с прежней угрюмостью. — Вовсе не ради тебя я это сделал. Не думай! Просто не весело оставаться одному!

Я допытался уловить в его тоне правду. Но не удалось. Так и поныне я не знаю, почему он меня спас: из товарищеских побуждений или просто из эгоизма?!

Но как бы там ни было, с этой минуты я считал его своим другом.

Маленьких кайманов мы перебили. Два хвоста поджарили, и ужин получился куда лучше, чем был наш «змеиный» обед. Теперь-то, после пережитого испуга и опасности, которой мы подверглись, и я ел с аппетитом.

Сытые, в добром расположении духа, пустились мы снова в путь. Шли крайне осмотрительно; было бы нелепо предполагать, что все «враждебные» лагеря, о которых нас предупредили, расположились друг от друга на расстоянии дневного перехода. К тому же понятие «дневной переход» слишком неопределенное. Можно нарваться на такой опутанный лианами и заросший кустарником участок леса, где за целые сутки с трудом проделаешь несколько миль.

На этот раз своим счастьем мы были обязаны ротозейству патруля. Давно уже перевалило за полдень, но до вечера времени было еще хоть отбавляй. Мы добрались до обширной кустистой равнины. Верные своему обычаю, прижались к окаймлявшим ее деревьям и долго изучали окрестность. А беда тем временем подстерегала нас в лице ягуара, неожиданно появившегося перед нами. Некоторое время мы с ним пристально смотрели в глаза друг другу. У нас в руках были зажаты ножи — с их помощью мы пробивались через чащу. Бояться нам было нечего, мы сознавали свое превосходство над зверем. Ягуар, по-видимому, разделял наше мнение, ибо только облизнулся и заспешил прочь; раза два оглянувшись, он исчез в чаще леса.

— И этот ушел не солоно хлебавши! — сказал Сэм.

— А тебе жалко? Ведь его трапезу должны были составлять мы с тобой! Я, правда, не знаю, какое мясо он предпочел бы, постное или жирное? Ежели его вкусам соответствует последнее, то он оказал бы честь тебе! — пытался я вывести из себя Сэма.