Время перемен - Александр Мазин

Добытый буш-бок пошел в дело целиком: от спиральных рожек до острых копытцев, а Грива приобрел навыки выделки шкуры в «полевых» условиях, обработки сухожилий, а также изготовления первобытного оружия и мелкой утвари. Теперь у него появился персональный дротик с костяным острием. Еще Грива научился добывать огонь с помощью двух палок, кожаного ремешка и клочка сухого мха.

В этот же день они наткнулись на болото, у края которого кормились несколько буйволов, здоровенных черных тварей с отвратительным характером, вследствие которого Мнге и Артёму пришлось провести часа три на дереве в обществе любопытных мартышек.

Зато на следующий день с другой стороны болотца они повстречали стадо свиней весьма экзотического облика: ярко-оранжевых, с огромными головами, украшенными белоснежными челками, такими же белыми (с поправкой на грязь) гривами и белыми султанчиками на остроконечных ушах. Парнокопытные лопали улиток и прохлопали появление людей, поэтому Гриве удалось проявить охотничий талант и вонзить дротик в полосатый бок подвернувшегося под бросок поросенка. За этот подвиг Артём удостоился похвалы маленького Мнга. Грива не стал разочаровывать своего инструктора признанием, что целил он не в сынка, а в мамашу.

Неделю спустя, испещренный многочисленными царапинами, порезами и укусами – наиболее неприятными были порезы, оставленные челюстями термитов,– Грива почувствовал, что понемногу привыкает к жизни дикаря, а еще через два дня он впервые увидел след цивилизации – рваный пластиковый мешок с рекламой кока-колы.

Сама «цивилизация» тоже оказалась неподалеку. Десятка полтора туземных хижин, в которых обитали низкорослые лесные охотники.

Сначала Гриву и Мнга встретили довольно агрессивно: целая толпа собралась вокруг, потрясая копьями, но Мнга сказал несколько слов – и враждебность как рукой сняло. Им тут же выделили персональную хижину, натаскали каких-то плодов, принесли кувшин самого настоящего парного молока и горшок каши из жареной рыбы и овощей. Первая горячая пища за все это время, поскольку считать таковой слегка обжаренное на огне мясо было бы явным преувеличением.

Этим гостеприимство туземцев не ограничилось. Ближе к ночи в честь гостей был устроен праздник, главным развлечением на котором была большая жратва и неумеренное потребление отвратительного пойла с незначительным содержанием алкоголя. Ах да, в качестве «десерта» гостям были предложены местные девушки. Грива от «десерта» отказался, Мнга – нет.

Через две недели Грива покинул Африку, так и не поняв смысла этого примитивного тренинга на выживание. Он пытался представить ситуацию, в которой такой опыт мог бы ему пригодиться. Перебрал кучу вариантов: от внедрения в племя дикарей до ролевой игры экологов-экстремистов. Всё это был вздор. Специальность Гривы – пресекать несанкционированные научные исследования. Но даже энтузиаст-биолог, повернувшийся на брачных обычаях пятнистых жаб, имел в своем распоряжении палатку, оружие и репелленты. А те ученые, чье любопытство действительно представляло угрозу для человечества, трудились не в мангровых зарослях, а в высокотехнологичных лабораториях.

Наверное, чтобы совсем сбить Гриву с толку, Хокусай после возвращения велел подчиненному всегда иметь при себе оружие. Даже в отпуске. Даже на базе «Алладина». Всегда.

Грива попробовал заартачиться, но Хокусай заявил, что в противном случае к Гриве будет приставлена круглосуточная охрана.

– Твоя жизнь представляет слишком большую ценность, чтобы ею попусту рисковать! – заявил специальный координатор.

Ну да, более десяти миллионов юаней.

Правда, как это заявление увязывалось с недавним «босоногим» путешествием по джунглям, Грива не понимал.

«Может, ты мне подскажешь»,– мысленно произнес Грива, обращаясь в плавающему в консерванте «пессимисту».

У Артёма вошло в обычай время от времени навещать останки загадочного пришельца. Начальство не препятствовало, хотя психологи наверняка сделали соответствующую пометку в досье Гривы.

«Ты ведь тоже попал к нам, дикарям, голый и одинокий. И злые дикари тотчас упрятали тебя в камеру».

«Пессимист» молчал. Как и положено покойнику.

Когда Грива вышел из бокса, то обнаружил, что его браслет жужжит и вибрирует. Напоминание, что Артёму следует поторопиться, чтобы успеть на тренировку. Хокусай решил, что его «полевикам» не помешает пройти двухмесячный курс обучения работе с шестом. А поскольку сам специальный координатор тоже посещал додзё, опаздывать не рекомендовалось.

Глава тридцать вторая

СНОВА ДОМА

Эх, дед, дед… Зря я на него обижался. А Валюшка его и впрямь любила. Но пробыла его женой совсем недолго. Восемь месяцев спустя, в Риге, куда она поехала делать сюжет о китайской диаспоре в Прибалтике, их съемочную группу расстрелял спятивший латвийский полицейский. Спасти никого не удалось.

О случившемся мне сообщили через три часа. Еще через час я был в воздухе, но деда дома уже не застал. Его сердце не выдержало. Когда я приехал в госпиталь, деду только что сделали пересадку и он был еще под наркозом. Тело его жены лежало в соседнем корпусе, в морге. Меня попросили произвести опознание. Собственно, в том, что это она, сомнений не было, но нужно было свидетельство кого-нибудь из родственников, а я прибыл первым.

Умерла она мгновенно: пуля попала в основание черепа. Набравшись храбрости, я спросил у врача, была ли она беременна. Врач сказал: нет.

Похоронили ее на Смоленском кладбище. На прощании – огромная толпа. Деда не было. Врачи решили, что он еще слишком слаб. Наверное, так оно и было, раз у деда не хватило сил послать их к черту.

На поминках ко мне подошел дядя Коля.

– Как дед? – спросил он.

Я пожал плечами. Из родных к нему пускали только отца, а медицинская сводка его состояния была в открытом доступе.

– Ты не зашел ко мне тогда, Артём,– сказал дядя Коля укоризненно.– Почему?

Я еще раз пожал плечами.

– Ты в порядке? – спросил он.

Я в третий раз пожал плечами.

С той ночи в клубе мы с Валей больше не виделись. Я даже на свадьбу не приехал. Дед, конечно, обиделся. Но Валентина, думаю, нет. Ей, надо полагать, еще меньше хотелось встречаться со мной, чем мне – с ней. Но когда я увидел ее там, в морге… Если бы я знал, кто виноват в ее смерти… Если бы я мог добраться до виновного… Голыми руками порвал бы. Но виновных нет. Есть безликая сила, превращающая людей в безумцев. Я не мог ее ненавидеть. Как не мог ненавидеть «ифрит».

В Соловках старец живет. Говорят, большой святости. Ванька Сучков к нему ездил после Вегаса. Спросил: за что нам всё это? «Ифрит», беспричинное безумие…

«Бог ведает,– сказал Ваньке старец.– Иди и живи, бедная душа».

А что бы он сказал мне?

– Ты в порядке, Артём? – повторил дядя Коля.

Я посмотрел на него, и увидел, что он и впрямь встревожен.

– Нормально.

Что ж… Мертвые – мертвы.

– Заезжай ко мне завтра, Артём,– сказал дядя Коля.– Нужен твой совет.

– Вам назначено? – без улыбки спросила адъютант. На ней были погоны штабс-капитана, но выглядела она лет на двадцать. Впрочем, наметанный глаз Артёма отметил следы пластической операции. А также то, что штабс-капитан, по всей вероятности, была по происхождению китаянкой. Интересный вариант для официального адъютанта начальника Управления по связям с союзными и дружественными державами в Департаменте внешней разведки. Логичнее было бы взять на эту должность какую-нибудь мулаточку, чья внешность гармонировала бы с доминирующим типом Запад-Европы. Впрочем, дяде Коле виднее.

– Да,– сказал Грива.– Генерал меня ждет.

Аккуратная, будто нарисованная бровка поднялась на миллиметр. Так штабс-капитан выразила свое отношение к солдафонскому «генерал» и к тому, что начальник Управления по связям может ждать кого-нибудь чином ниже министра.

– Сообщите генералу…– ледяным тоном произнес Артём, одновременно сцепив руки в универсальном для русской разведки сигнале «свой, поддержки не требуется».– …что пришел господин Грива.

Возможно, сигнал устарел с тех пор, как Артём покинул Департамент, но реснички у штабс-капитана дрогнули: определенно девушка бывала «на холоде». Но давно. Заметив знак, она никак не прореагировала на фамилию, а рабочий агент должен воспринимать всё, но при этом не показывать ничего. Впрочем, «прокачивал» ее Артём исключительно ради развлечения.

Адъютант включила видеосвязь.

– К вам господин Грива, ваше превосходительство.

Что ответил дядя Коля, Артём не услышал. Надо полагать, звуковое устройство прячется под кожей где-нибудь за этим милым ушком.

– Прошу вас, камергер Грива,– более почтительно произнесла штабс-капитан.

– Младший камергер,– уточнил Артём с доброжелательной улыбкой.

И вошел в кабинет.

– Ваше превосходительство…