Тридцать три несчастья (СИ) - Елена Малиновская

— Поверьте, я не такой человек, — мягко подтвердил он.

Но что, если все это устроил Фелан за его спиной?

— Нет, мой брат тоже вне подозрений, — поспешил опровергнуть мои измышления Норберг. — У нас просто нет друг от друга секретов. Мы как… Даже не знаю, как бы понятнее объяснить. Пафосно было бы назвать нас двумя половинами единого целого. Но это ближе всего по смыслу к тому, что я испытываю по отношению к брату. Пусть кровь в наших жилах лишь на половину общая, однако это не мешает нам чувствовать друг друга на уровне инстинктов и эмоций.

— А что насчет того парня, который пытался убить меня? — подала я голос. — Он сказал, что тоже является вашим родственником. Судя по тому, как он похож на вас, то я бы сказала – братом. Он рассказал мне очень слезливую историю про то, как голодал и побирался на улицах Хельона.

В отражении стекла я увидела, как болезненно исказилось лицо Норберга, словно по незнанию я угодила в самое больное его место. Менталист до побелевших костяшек стиснул кулаки и замер, по-моему, на некоторое время даже перестав дышать.

— Кстати, а что вы сделали с Магнусом? — полюбопытствовала я, когда пауза слишком затянулась. — И что увидели в его воспоминаниях?

— Магнус досрочно закончил каникулы и вернулся в Гроштер, — медленно протянул Норберг, словно соображал, какую информацию мне стоит выдать, а какую — придержать при себе. — Если честно, я не совсем определился с его дальнейшей судьбой. Да, он заслужил позорное исключение из Академии, но…

— Но он оказался слишком хорош в иллюзорных чарах, — догадливо завершила я за него.

— Вот именно, — сухо подтвердил Норберг, по-прежнему не торопясь повернуться ко мне лицом. — Видите ли, Алекса. Прежде всего я — ректор крупнейшего магического заведения в Лейтоне. И, как ректор, я должен осознавать, что мои выпускники рано или поздно составят щит и меч государства. Любой недоучка, выгнанный за проказы или какие-либо другие нарушения, — суть чрезвычайно опасный субъект. Как вы прекрасно знаете, людям свойственно копить обиды и преумножать их в своем воображении. И такой студент в дальнейшем может принести массу проблем, поскольку почти наверняка постарается отыграться и отомстить своим обидчикам, в чей стан он готов причислить все общество. Юношеский максимализм — страшная вещь. Наверное, каждый из нас в эту золотую пору мнил себя непризнанным гением, не меньше. А тут такой щелчок по носу! Нет вернее способа заставить человека свернуть на дурную дорожку. Ведь каждый начинающий преступник уверен, что уж с его-то умом не составит особого труда избежать правосудия.

Я озадаченно хмыкнула. Ого, ну и речь! Такое чувство, будто Норберг долго репетировал ее.

— Репетировал, — спокойно подтвердил он. — Объяснял самому себе, почему я должен оставить Магнуса в Академии, хотя, видит небо, более омерзительного типа давненько не встречал. Естественно, он будет наказан, и наказан серьезно. Естественно, я с него теперь глаз не спущу. Но отпускать в вольное плавание столь перспективного специалиста по иллюзорным чарам… Нерационально, по крайней мере.

— Ясно, — пробормотала я.

Не могу сказать, что меня обрадовало решение Норберга. Но я вполне понимала его резоны. Пожалуй, так действительно будет правильно. А правильно — это не всегда справедливо.

— Вы вообще уникальная женщина, Алекса, — с непонятной грустью в голосе отозвался Норберг. — Нет на свете такого человека, который понимал бы меня лучше, чем вы. — Подумал немного и исправился: — Ну, если не считать Фелана. Однако, как вы уже знаете, совсем человеком его как раз нельзя назвать. И мои слова подтверждает то, что вы умудрились проникнуть в мои мысли.

— Так что насчет покушений на мою жизнь? — резко перебила его я, испугавшись, что иначе разговор может свернуть на весьма опасную тему.

— А что именно вас интересует? — с откровенной насмешкой вопросом на вопрос ответил Норберг.

Я вспыхнула от злости. Нет, ну что за человек! Прекрасно ведь понимает, что я с ума от любопытства схожу, силясь вычислить, кто же стоит за всеми этими нападениями! И продолжает самым жестоким образом дразнить меня!

Я покосилась на корзину, куда не так давно Хольгон отправила исписанные мною листы бумаги. Ох, сдается, Норберг мне так ничего и не расскажет. Придется опять ломать голову, пытаясь самостоятельно собрать эту головоломку.

Норберг проследил за направлением моего взгляда, подошел к корзине и выудил из нее два смятых листа бумаги.

— Позволите? — вопросительно протянул он.

Тут же, не дожидаясь моего разрешения, разгладил их. С сарказмом хмыкнул, уставившись на плоды моих напряженных раздумий.

Я почувствовала, что краснею. Ну да, похвастаться мне нечем. Всего несколько имен и парочка живописных клякс.

— Алекса, в прошлый раз, помнится, путем каких-то совершенно диких рассуждений вы вычислили моего брата под обликом скромного полицейского следователя, — мягко сказал Норберг. — Так что я очень серьезно отношусь к вашим умственным способностям. Просто, как и почти все женщины, вы предпочитаете действовать не логикой, а нечто таким… — И он сделал замысловатый жест рукой.

Я слегка нахмурилась. Это он о чем сейчас?

— Большинство женщин неплохие эмпаты, — уже серьезнее проговорил маг. — Вы улавливаете информацию из жестов, полутонов в разговоре, скрытых намеков. Словом, из того, на что мужчины обычно не обращают особого внимания. Это еще не телепатия, но близко к ней. Многие потешаются над женской способностью раздуть из мухи дракона и обидеться, вроде бы, на самый обычный пустяк. А вот я отношусь к этому более чем уважительно. За каждым пустяком может таиться целая бездна недоговоренностей и скрытых обид.

Я против воли расплылась в широкой улыбке. Что скрывать очевидное, мне очень понравились слова Норберга. Эх, все-таки безумно приятно, когда тебя хвалят!

— Итак, расскажите мне о своих выводах, — попросил Норберг. Подошел ближе и присел рядом.

Я моментально напряглась и попыталась незаметно отодвинуться подальше. Ой, что это он такое творит? Вообще-то, не очень прилично неженатому мужчине находиться в одной комнате с замужней дамой без свидетелей. И особенный смак этой ситуации придает то, что я не совсем одета. Если сюда ворвется Дариан или же если в самый неподходящий момент очнется Хольгон, то скандала точно не избежать!

Норберг наверняка услышал мои встревоженные мысли, но предпочел никак на них не отреагировать. Вместо этого он бережно расправил на своих коленях листы бумаги и, нахмурившись, уставился на написанные имена. Затем вздернул бровь и насмешливо посмотрел на меня.