Игра - Лорен П. Ловелл

Престон тяжело выдыхает.

— Боже, как же это приятно, — говорит он.

— Тебе нравится, когда он в киске, а я в попке, ягненок? — с трудом спрашивает Тобиас.

— Да, — удается мне произнести. — О, Боже, да.

— Хорошо. А это… — он так сильно входит в меня, что мое зрение теряет фокус, но я ничего не чувствую, кроме удовольствия, — эта дырка моя, ты поняла?

— Да…

— Больше никто не возьмет эту часть тебя, Элла. Теперь она принадлежит лишь мне, — он сильнее входит в меня. Его точки становятся злее. Он сжимает в кулак мои волосы и тянет, откидывая мою голову назад. — Скажи мне, что она — моя.

— Она твоя, Тобиас.

Еще один сильный толчок, и, когда он выходит из задницы, Престон сразу же глубоко вонзается в киску. И обратно. Назад и вперед. От каждого толчка, прикосновения, ласки меня лишь сильнее поглощает похоть. Их тела вдавливаются в меня, заключая в ловушку, пока они трахают меня до потери сознания.

— Что принадлежит мне, ягненок?

— Скажи ему, Элла, — шепчет Престон, не сводя глаз с места, где соединяются наши тела. — Скажи, что ему принадлежит.

— Моя задница, — задыхаюсь я. — Моя задница твоя, — я едва могу дышать. Огонь желания охватывает каждый миллиметр моего тела, проникая вглубь моего естества и вознося меня все выше и выше.

— Только, блять, попробуй забыть это, — говорит он, шлепая меня по заднице — громкий, влажный звук отдается от стен душевой. Он входит в меня по самые яйца. — Я собираюсь кончить тебе в задницу, ягненок.

— А я собираюсь кончить в твою сладкую киску, — Престон целует меня в шею. — Кончи с нами, Элла. — Тобиас стонет и кусает меня в плечо.

И поддаваясь их словам, словно заклинанию, я ощущаю, как срываюсь вниз. Глаза закрываются, и я отдаюсь ощущению того, как эти мужчины глубоко входят в меня. Я сдаюсь этому грешному пламени, откидывая голову на плечо Тобиаса, когда все внутри меня напрягается и настолько сильно сжимается, что никто из них не может двинуться внутри меня. По коже пробегают электрические разряды, и я чувствую, как мое тело словно падает с обрыва. Это почти невыносимо — почти чрезмерно и слишком интенсивно. В моих ушах стоит звон, и когда этот шум становится громче, я начинаю бояться, что могу потерять сознание, но они поймают меня. Тобиас хватает меня за бедра, и Престон кладет ладонь поверх руки Тобиаса, их пальцы переплетаются, пока они синхронно вонзаются в мое тело — как единое целое. Тобиас рычит. Престон стонет, и они оба в полную силу делают последний толчок, прежде чем замереть.

Я стою, бездыханная, с их членами, все еще глубоко внутри меня. Руки Тобиаса обвиваются вокруг моей талии, и он скользит губами по моей шее. Горячие быстрые выдохи ласкают мою кожу. Ванная комната наполнена лишь нашими стонами и звуками капель, падающих на плитку.

Престон наклоняется вперед, нежно целует меня. Несколько секунд они держат меня в объятьях, целуют, трогают. Это действо настолько нежное, что я ничего не говорю, но чувствую, что они поклоняются моему телу.

Затем Тобиас медленно выходит из меня. Престон поднимает меня и ставит на ноги.

— Приведи себя в порядок, — бросает Тобиас, открывает дверь душевой и выходит. Престон следует за ним, они оба оборачивают вокруг талии полотенца, перед тем как покинуть ванную.

Я перевожу дух и прислоняюсь к холодной стенке душа, их сперма стекает по моим бедрам. Они безвозвратно испортили и использовали меня, и все же мне всегда хочется большего.

Глава 2

Элла

Машина медленно ползет по оживленной улице, а я рассматриваю здания за окном. Тобиас сидит рядом со мной, занятый в своем телефоне. Сегодня я иду в офис вместе с ним, и пока я натягивала на себя узкое, длиной до колен, черное платье простого фасона, которое могло сойти за рабочее, Тобиас приказал не надевать нижнего белья. Только одному Богу известно, что еще у него припасено для меня. Иногда я чувствую себя одной из тех женщин, которые продали бы душу, чтобы оказаться на моем месте и трахнуть Тобиаса и Престона, а иногда я чувствую себя всего лишь дешевой шлюхой… ну, мне дадут за это миллион, так что это делает меня весьма дорогой шлюхой.

Рука Тобиаса опускается на мое бедро, и я поднимаю на него взгляд. Он все еще что-то листает в телефоне: его пальцы быстро перемещаются по экрану, пока он набирает ответ. На краткий миг я представляю, что было бы, будь мы обычной парой. Не уверена, что могу вообразить Тобиаса своим парнем… или чьим-то парнем вообще. Это слово кажется слишком обыденным, слишком примитивным, чтобы описать его.

Он отрывает взгляд от телефона. Его глаза пробегают по моему лицу, и он убирает руку от моего бедра, заправляя волосы мне за ухо. Я стеснительно прячу лицо, а он лишь фыркает на это.

— Ты помнишь, что произошло прошлой ночью?

Мое тело замирает. Я отталкивала это гадкое ужасное чувство с тех пор, как проснулась, и теперь оно настигло меня.

— Нет, — шепчу я. Я напугана. Мне совершенно не хочется слушать обо всех тех вещах, что Третий вытворял со мной. В жизни случаются травмирующие события, которые проникают настолько глубоко, что очерняют душу.

— Думаю, это к лучшему…

Я тяжело сглатываю, охватившее меня чувство сдавливает грудь, из-за чего в глазах начинает покалывать. Приходится отвернуться от Тобиаса, потому что этому человеку нельзя показывать слабость. Он питается ею, словно вампир. Я чувствую жар его тела, когда Тобиас прижимается ближе, а затем наматывает мои волосы на кулак, заставляя взглянуть ему в лицо. Его взгляд не отрывается от моего, и на мои глаза предательски набегают слезы. Я крепко сжимаю веки, но одна непрошенная слеза скатывается по щеке.

— Бедный ягненок, — его дыхание касается моей скулы. — Это на самом деле очень прискорбно, что ты настолько красива, когда плачешь, — и затем кончик его языка касается моей щеки, слизывая слезу.

Я открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом.

— Тебе нравится, когда твои женщины сломлены, — выдыхаю я. Мне не следовало этого говорить. Не следовало выводить его, но разве это не правда? Конечно, ведь именно этим и является эта игра — проверкой на прочность, битвой разумов, чтобы узнать, сможет ли он сломить меня, сможет ли раздавить так, что и пыли не останется.

— Некоторые вещи должны сломаться, чтобы стать прочнее, сильнее. Я люблю, чтобы мои женщины были сильными. — Сильными? Я далека от этого понятия. Тобиас открывает