Час цветения папоротников - Гавура Виктор Васильевич "gavura"

В одной гробнице Сергей заметил мумифицированные мощи в малиновых парчовых одеяниях, украшенных ярко поблескивающим в свете фонаря бисером и мелким речным жемчугом. Пергамент сохранившейся кожи обтягивал классической лепки череп, сохранивший черты человеческого лица с великолепно высоким лбом и ровными, белеющими в полумраке зубами. Тонкие темно-коричневые пальцы, похожие на когтистые птичьи лапки, сжимали резной работы кипарисовый крест, на котором были вырезаны эпизоды из жизни Христа.

Суровость монашеской жизни в пещерах сама по себе влияла на ограниченное количество бытовых предметов. Но теперь Сергею стало ясно, что верхний ярус пещер был нещадно разграблен забредшими туда посетителями. Ничего удивительного, многие равнодушны к святыням и видят в них лишь бездушные предметы. Пещерные монастыри раньше пользовались в народе особым уважением за строгость иноческой жизни, древность и святость, с истинной верой намоленного места. Люди случайные в лавре не приживались. Оставались лишь те, кто прирожденно обладал чем-то особенным.

Нестор Летописец писал: «Господь собрал в Киевскую Печерскую обитель таких людей, которые сияли в Русской земле, как светила небесные». Жизнь пещерных подвижников основывалась на отшельничестве и аскетизме. Они не имели ничего, их бедность была возведена в абсолют, но они имели колоссальный авторитет в народе, что прославило их в веках, и слава та о каждом из них нетленной дошла до нас, пронзая время. Однако Сергей не понимал, в чем состоял их подвиг и кому нужны были их лишения? Кроме, их самих.

Миновав два поворота, они долго шли, пригнувшись, низким коротким ходом, который можно было преодолеть в три шага. Ничего подобного Сергей раньше не испытывал: каждое движение приходилось совершать с усилием, будто пробираешься сквозь воду. За третьим поворотом они быстро вошли в большую пещеру, напоминающую продолговатую залу без выхода. На плане, кажется, было обозначено только два поворота и, похоже, это та самая прямоугольная пещера. В ней была нарисована лопата. Та ли это пещера и где копать? Наверное, та, других-то нет. Приходится довольствоваться тем, что есть, подумал Сергей.

Эта пещера была похожа на подземную церковь с престолом и жертвенником. Ее высокий, поднимавшийся аркой свод был черным от копоти свечей или факелов. Древность этой пещеры не вызывала сомнений, ее стены были исчерчены надписями, сделанными старославянской вязью. На одной из стен сохранились расплывчатые контуры поясной иконы Христа Вседержителя с занесенной вверх правой рукой и большими… ‒ нет, большущими суровыми глазами! Лицо Господа было в утратах, но Его глаза жили, словно отдельно от Него. Поражала глубина и божественная проникновенность Его взгляда. Казалось, Он глядел на Сергея живыми человеческими глазами!

У Сергея не было веры в бога. Особенно его тяготили церковные обряды с заунывными песнопениями на непонятном языке под причитания набожных старух, они нагоняли на него тоску. Единственное, что привлекало его в религии, была его неизбывная любовь к колокольному звону. Звон каждого колокола неповторим, как и голос человек, неповторим по-своему. Но этот, едва сохранившийся лик Христа поверг его в смущение.

Да еще какая-то тягостная аура этой пещеры, она произвела на него гнетущее впечатление. Ему показалось, что окружающие их стены помнят о страшных деяниях творившихся здесь. Есть места, где произошло столько убийств и насилия, что одно их посещение, способно навсегда отравить воображение. Конечно, есть любители посещать подобные места, чтоб пощекотать себе нервы, но, ни чем хорошим это для них не кончается. Они об этом догадываются, но будут и будут приходить. Зачем? Чтобы хоть чем-то наполнить свою духовную пустоту.

— Откуда начнем? — спросил Алексей. Его слова раскатисто прозвучали под высокими сводами в гулкой тишине.

— Обычно, начинают от печки… — неуверенно ответил Сергей, обходя пещеру и примериваясь, откуда бы лучше начать поиск.

В какой бы угол пещеры Сергей не отошел, он, не желая того, невзначай посматривал на изображение Христа на стене. Его глаза с непостижимой неотступностью отовсюду взирали на Сергея. Словно живые, они глядели прямо в него, словно видели все: от начала начал, до того, как оно будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Раз печки нет, давай от этой стенки, — предложил Алексей.

«Обычно, кончают стенкой…» ‒ подумал Сергей, с какой-то непонятной для себя тревогой и сомнением, сказав при этом:

— Давай. С богом!

«Скорее, с чертом…» ‒ подумал Алексей.

Вооружившись щупами, они начали втыкать их в землю, медленно продвигаясь от одной стены, к противоположной. Прочесав подобным образом половину пещеры, они почти одновременно вспомнили, что в тексте на ленте было написано «по правую руку». Но, по отношению к чему, «по правую руку»? К входу или к выходу, — оставалось загадкой.

Где была нарисована лопата на шелковке, Сергей, хоть убей, но вспомнить не мог. Поэтому он и не нарисовал ее на восстановленной по памяти карте. В который раз Алексей с досадой упрекнул про себя Сергея за то, что тот «забыл» взять с собой шелковую ленту. И они снова, вначале, став спиной к входу, а затем, став лицом к нему, обыскали землю щупами. Так ничего не отыскав, они уже подумывали заканчивать свое безнадежное дело. Вдруг, за метр от стены щуп Алексей относительно легко по самую рукоятку вошел в землю, наткнувшись на что-то твердое.

— А вот и клад! — дрогнув голосом, сказал Алексей.

‒ Посмотрим, посмотрим, ‒ с сомнение протянул Сергей, ‒ Щас проверим, счастливая ли у тебя рука…

Не вынимая щуп из земли, они с новыми силами принялись копать вокруг него. На глубине около метра обнаружилось то, на что наткнулся щуп. Это были черепки какого-то до черноты закопченного горшка. Сколько они не копали вглубь, ничего, кроме золы и обломков глиняной посуды, не нашли. «Очередной порожняк», ‒ отметил про себя Сергей. Как все это попало ниже уровня земляного пола пещеры, оставалось только догадываться. Похоже, в этой пещере когда-то было дохристианское капище, вырытое жрецами древних славян, и они наткнулись на обломки языческих культовых сосудов, при помощи которых те творили тут свои поганские обряды.

«Что я здесь делаю? — устало думал Сергей. ‒ Разгребаю сор у святилища. Только и остается это делать, если не знаешь, с чем идти в святилище». О том, что эти черепки могут представлять историческую и культурную ценность, а они бросают их под ноги, Сергей старался не думать. Что там какие-то черепки!.. ‒ по сравнению с неисчислимым множеством проявлений вандализма, когда уничтожаются, разворовываются памятники и шедевры бесценного национального наследия. «На х…, на х…! ‒ кричали пьяные гости», ‒ отмахивался от этих праздных размышлений Сергей, но они занозой засели в памяти.

Таких находок, кроме первой, было еще две: все те же чертовы черепки! Последняя, окончательно подкосила энтузиазм кладоискателей. Выбившись из сил, они сели рядом на пол пещеры, прислонившись к стене. Сергей вообще сдулся, как шарик, сказывалась слабая физическая подготовка. Все мышцы у него болели, а суставы ныли, и каждый из них жаловался по-своему. Он последними словами поносил все то пиво, которое выпил дома, лежа на диване, и поклялся выкинуть диван в окно, а взамен купить спортивный костюм, тренажер и даже стадион, чтобы бегать по нему кругами.

— Хватит копать, а то докопаемся до вагонов метро. Давай сегодня на этом пошабашим. Придем сюда еще раз и попробуем поискать металлоискателем, — со смешанным чувством облегчения и разочарования предложил Сергей, отхлебнув из бутылки минеральной воды. — Вера говорила, что у мужа ее подруги есть металлоискатель. Она может его одолжить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты рассказал ей обо всем? — пристально посмотрев на Сергея, спросил Алексей.

— Да, — не задумываясь, ответил Сергей, глянув ему в глаза, — А что, не надо было?

— Нет, ничего… — с некоторым сомнением произнес Алексей, беря у него бутылку.

Сергею показалось, что Алексей при этом неодобрительно покачал головой. Небось, считает, что я неправ? С раздражением и даже с неприятно уколовшей неприязнью, подумал Сергей, а может, вообще держит меня за какого-то недогона?