Мост короля Людовика Святого. Мартовские иды. День восьмой - Торнтон Уайлдер

Диктатор эдиктом запретил городам брать названия в его честь. Причина, по-моему, в том, что его обожествление приняло чересчур наглядный характер, и это ему не по душе. Он перестал посылать дары городам и легионам; дары эти, как правило, возлагают на алтари, куда потом стекаются паломники и молят о чуде.

И это, несомненно, происходит не только на варварских окраинах республики и в италийских горах, но и здесь, в столице.

Говорят, будто его слуг подкупают, чтобы они крали его одежду, обрезки ногтей, волос и даже мочу — все это, как уверяют, наделено волшебными свойствами и становится предметом поклонения.

Иногда фанатикам удается проникнуть к нему в дом, тогда их принимают за убийц. Одного из них застигли с кинжалом в руке у ложа Цезаря. Тут же на месте стали чинить суд. Допрос вел сам Цезарь. У преступника заплетался язык, но отнюдь не от страха. Весь допрос он пролежал на полу, восторженно глядя на Цезаря и бормоча, что ему нужна была «всего лишь капля крови Цезаря, чтобы ею себя освятить». Цезарь, к вящему изумлению слуг и стражников, стал задавать ему подробные вопросы и постепенно выпытал всю историю его жизни. Этот живой интерес — а его не всегда удается вызвать к себе даже консулам — привел беднягу в еще больший экстаз, и он в конце концов взмолился, чтобы Цезарь убил его своею собственной рукой.

Обернувшись к остальным, Цезарь, как рассказывают, с улыбкой сказал: «Видите, как трудно отличить любовь от ненависти».

Я пригласил на обед врача Цезаря Сосфена.

Он говорил о впечатлении, которое Цезарь производит на окружающих:

«О ком еще ходят такие нелепые слухи? А ведь в них верят… До последнего времени каждую ночь родственники привозили десятки больных и укладывали их к стене, окружающей дом Цезаря. Их стали прогонять, и теперь, как видите, они лежат рядами вокруг его статуй. Во время его путешествий крестьяне молят его ступить ногой на те поля, которые плохо плодоносят.

Каких только легенд о нем не рассказывают! Ими полны солдатские песни, стихи и рисунки, нацарапанные в общественных местах. Говорят, что мать зачала его от удара молнии, что он появился на свет то ли через рот, то ли через ухо, родился без половых органов, а потом пересадил их себе от таинственного незнакомца, которого он убил в священной дубраве Зевса в Додоне, или же что он добыл их со статуи Зевса, вылепленной Фидием. Нет такой противоестественной склонности, которой ему не приписывали бы: говорят, будто он, как Юпитер, не брезгует и животными. Широко распространено мнение, что он отец своей страны в самом буквальном смысле этого слова и что у него сотни детей в Испании, Британии, Галлии и Африке.

Суеверие и народная молва не боятся противоречий. Наряду с этим он славится таким суровым воздержанием, что люди нецеломудренные, приближаясь к нему, якобы испытывают нестерпимую боль.

Кто, кто другой из смертных сумел так разжечь воображение народа и породить целую сокровищницу легенд? А теперь, когда в Рим приехала Клеопатра, чего мы только не слышим! Клеопатра, этот плодоносный нильский ил. Зайдите в таверну, в казарму — головы римлян кружат картины их любви. Мы празднуем бракосочетание непобедимого Солнца и плодоносящей Земли.

Я его врач. Я лечил его во время конвульсий и перевязывал его раны. Да, тело его смертно, но мы, врачи, учимся вслушиваться в тела своих пациентов, как музыканты вслушиваются в звуки различных инструментов. Он лыс, его стареющая плоть покрыта рубцами от ран, полученных в бесчисленных боях, но каждая ее частица одушевлена разумом. У него необыкновенная способность восстанавливать свои силы… Болезнь — это малодушие. Болезнь, от которой страдает Цезарь, — это единственная болезнь, свидетельствующая о неумеренном напряжении духа. Она связана с природой его ума.

Ум Цезаря. Он не похож на ум большинства людей. Он наслаждается, вынуждая себя работать. Всем нам ум каждый день предъявляет десятки требований; мы должны сказать «да» или «нет», принять решения, которые повлекут за собой длинную цепь последствий. Некоторые долго раздумывают, другие отказываются принять решение, что само по себе есть уже решение; третьи принимают решение очертя голову, что называется, с отчаяния. Цезарь бросается решению навстречу. Ему кажется, будто мозг его живет только тогда, когда его работа сразу же приводит к важнейшим последствиям. Цезарь не бежит от ответственности. Он все больше и больше взваливает на свои плечи.

Может, ему в чем-то недостает воображения. Он, как известно, мало думает о прошлом и не пытается предугадывать будущее. Он не поощряет в себе угрызений совести и не дает волю пустым мечтам.

Время от времени он разрешает мне подвергнуть его некоторым опытам. Я прошу его выполнить тяжелые физические упражнения, а потом спокойно полежать, пока я буду вести различные исследования, и т. д. Однажды во время такого вынужденного бездействия он меня спросил: «Если меня не убьют и я доживу до старости, какая болезнь приведет меня к смерти?» «Ваше величество, — ответил я, — вы умрете от апоплексического удара». Он был очень доволен. Я понял, о чем он думает. Его страшат только две вещи: физическая боль, которую он плохо переносит, и унизительная форма, которую часто принимает болезнь.

В другой раз он меня спросил, существует ли какой-нибудь способ покончить с собой быстро и не проливая крови. Я указал ему три таких способа и с того дня не сомневаюсь, что он относится ко мне с симпатией и признательностью.

Я же со своей стороны многому у него научился. Раньше я думал, что еду, сон и удовлетворение полового инстинкта желательно регулировать определенными навыками. А теперь, как и он, я считаю, что лучше всего удовлетворять эти потребности при первом их появлении. Этим я не только удлинил свой день, но и добился духовной свободы.

О, это человек необыкновенный! Все легенды о нем не лишены основания, неверно только одно: Цезарь никого не любит и не внушает к себе любви. Он распространяет на всех ровный свет осознанного доброжелательства, бесстрастную энергию, которая творит без лихорадочного жара и расходуется без самокопания и недоверия к себе.

Разрешите мне вот что шепнуть вам на ухо: я не мог бы его полюбить, и всегда, расставаясь с ним, испытываю облегчение».

XLVI-Б. Из донесения тайной полиции Цезаря

Объект 496: Артемизия Бакцина, повивальная бабка, знахарка и гадалка, проживает в предместье Козы. На допросе призналась в том, что присутствовала на молебствиях Братства Погребенного Солнца. Говорит, что у них в Риме десять или двенадцать капитулов (см. объекты 371 и 391). В конце, после усиленного допроса, показала, что Братство возглавлял Амазий Лентер (объект 297, казнен 12 августа). Начинается обряд медленными истязаниями и закланием черной свиньи, черного петуха и пр., а заканчивается поклонением сосуду с кровью, якобы кровью диктатора. Объект высылается в Сицилию под надзор тамошней полиции.

XLVI-В. Из заметок Плиния Младшего

(Написаны лет сто спустя)

Любопытно. Садовник рассказывал, что в простом народе широко бытует странное поверье. Во время прогулок я спрашивал виноградарей, разносчиков и прочий люд, и его слова подтвердились.

Они верят, что тело Юлия Цезаря после убийства не было сожжено (хотя для нас это несомненно): им якобы завладело какое-то сообщество или тайная секта и, разрезав на множество частей, захоронило каждую отдельно в разных районах Рима. Они уверяют, будто Цезарю было известно древнее предсказание, что Рим выстоит и сохранит свое величие, если он будет убит и тело его расчленено.

XLVII. Царица египетская заявляет:

(26 октября)

Клеопатра, царица Египта (и прочая и прочая), сожалеет, что досточтимая коллегия девственных весталок не сможет присутствовать завтра вечером у нее на приеме.

Однако мы готовы принять досточтимую коллегию в три часа дня.

С соизволения верховного понтифика и верховной жрицы коллегии в указанное время будет дано представление:

Величественное явление Гора,

Красота Озириса,

Нападение на корабль Нешме,

Явление владыки Абидоса в свой дворец.

Те части этой церемонии, которые неуместно показывать вечером, будут со всей торжественностью исполнены перед посвященными днем.

Царица Египта благосклонно примет в эти часы досточтимых девственниц.

XLVIII. Цезарь — Клеопатре

(29 октября)

Весь Рим говорит о великолепии приема, устроенного царицей; самые разборчивые ценители твердят о ее царственной осанке, искусстве принимать гостей, ее такте и обаянии ее красоты.

Мне же разрешено говорить только о моей непреходящей любви и преклонении.

В ближайшие дни я не смогу так часто посещать великую царицу. Однако заклинаю ее не сомневаться ни в моей любви, ни в моих неусыпных заботах о благоденствии ее державы.