Отдел 15-К - Андрей Васильев

Илюшенкин сплюнул на асфальт, достал из кармана брюк с красной полоской по шву клетчатый платок и вытер им лицо.

– Отдай этих троих. Не юли, ты понимаешь, о ком речь идет – потребовал он у Ровнина – И разойдемся по-хорошему. Может, я и перегнул сейчас палку, но и ты не прав.

– Какому «хорошему»? – удивился Олег Георгиевич – Откуда ему взяться? Да и нет у меня никаких троих, я вообще не понимаю, о чем вы говорите.

– Да ты что? – снова начал заводиться генерал, но видно слова Ровнина маленько его охолонили. И как раз тогда он отдал команду ломать дверь подвала. Понятное дело – что-то ему все равно сделать было надо, отчет перед хозяином ведь держать придется?

Это Ровнина устраивало, как наименьшее из зол. Главное – он избежал драки или, не приведи господь, пальбы. Остальное – нюансы. Да и генерал этот, считай, сам себе приговор подписал, после такого, если он отправится доброй волей в отставку, рыбу в Енисее ловить – это можно расценивать как удачу для него, так что часть задуманного плана уже выполнена. Пусть и не так, как предполагалось, но – выполнена.

А подвал, как и следовало ожидать, был пуст. Совсем. То есть там были какие-то трубы, в которых булькала вода, несколько листов фанеры, аккуратно сложенная в углу кучка фантиков от конфет «Озеро Рица» (Колька, из любопытства сразу же заглянувший в дверной проем, сразу их узнал), санки с вытершимися от времени деревяшками сиденья и здоровенный помятый старинный самовар, с трубой и краником. И – все.

– Развели тут – пробубнил генерал, с ненавистью глянув на Ровнина – Чертовщину.

– Какая чертовщина? – Олег Георгиевич повертел краник самовара – Подвал как подвал. Водоснабжение и старый хлам. Это мы еще порядок навели в том году, видели бы вы, что тут раньше было. Ну, если у вас все – так мы работать. Увидимся у вашего министра, сами понимаете – я такого спустить не могу.

– Спустить? – дыхнул в лицо начальнику отдела сложным букетом водки, табака и лука Илюшенкин – Ты – мне? Да я за…

– Таких, как я, кровь проливал – закончил Ровнин – Не сомневаюсь. Вопрос, правда – где? И зачем? Но это беспредметный разговор, не вижу в нем смысла. И еще – господин генерал, вы жутко воняете, меня сейчас вырвет от этого смрада. Вы бы помылись и жвачку пожевали, что ли?

Илюшенкин налился нездоровой краснотой так, что Колька всерьез задумался о том, что если сейчас на генерала вылить ведро воды, то он, как пират в известном мультике, запросто может рассыпаться на кусочки, как и положено по законам физики.

– Вика, аптечку надо бы принести – предположила демонолог Валентина – Сдается мне, что генерала сейчас может кондратий хватить. Пусть хоть нашатырь под рукой будет.

Не случилось такого. Илюшенкин посопел, похватал воздух ртом, выплюнул умело сплетенную брань в лицо Ровнину и удалился в сторону своей «волги».

– Ну, хоть чем-то похвастаться может – заметил Олег Георгиевич, глядя в спину генерала.

– Ты про исключительную вонючесть? – уточнил Герман.

– Нет, про лихой матерный загиб – пояснил Ровнин – До большого «петровского» ему далеко, а вот с малым мог бы и посоревноваться.

К ним подошел Пал Палыч, который в какой-то момент невесть куда исчез со двора.

– Черный «геленд» – сообщил он Ровнину – Прямо в переулке. Стекла затонированы, но внутри кто-то есть, ручаюсь.

– Олег, все же можно решить проще – задушевно предложил Герман – Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю – кивнул Ровнин – И я тоже считаю, что это был бы оптимальный вариант. Но ты знаешь наши законы не хуже, чем я.

Колька, который слышал эти слова, почему-то сразу подумал про то, что Ровнин явно не о законах Российской Федерации говорит.

– Законы, традиции – Герман презрительно сморщил нос – Нас всегда убивают без законов и традиций, почему мы должны их чтить?

– Гер, ты хочешь, чтобы я тебе толкнул очень пафосную и такую же бесполезную речь про наши правила? – голос Ровнина затвердел, как цемент на воздухе – Это беспредметный разговор.

– И очень небезопасный – заметила Валентина – Герман, не буди лихо, пока оно тихо. Ты не отступник, не отверженный – так не провоцируй судьбу.

«Отступник»? «Отверженный»? Колька тряхнул головой – однако, он тут почти год, а все время что-то новое всплывает. Что же до смысла разговора – он его уловил, но чья сторона ему предпочтительней, сказать не мог. Нет, предложение Германа его бы устраивало всем, в первую очередь тем, что отпала бы необходимость разыгрывать из себя Штирлица, но что-то внутри упрямо твердило, что тут прав Ровнин. И все тут.

Мнения своего при этом он вслух высказывать не стал, постеснялся. Да и кого оно интересует – он, как был тут младшим по всем показателям, так и остался. И это не обидные слова, это констатация факта.

Но услышанное он запомнил, и через час, когда дверь в подвал приставили к стене, Ровнин, впервые на памяти Кольки надевший форменную одежду (на которой были погоны полковника, между прочим), отбыл в какие-то высшие сферы, а все остальные разбрелись по дому, спросил у Тит Титыча, который, как обычно, проводил время в его компании –

– Скажи, Титыч, а кто такие «отступники»? И «отверженные»?

Призрак закряхтел, что было явным признаком большого его недовольства.

– Тит Титыч – Колька сделал жалобное лицо – Ну? Интересно же!

– Видишь ли, Николаша – призрак определенно очень не хотел сболтнуть лишнего и тщательно подбирал нужные слова – Не все сотрудники работают в отделе до своего конца, ты понимаешь какого именно. Бывали те, кто смог уйти из него по доброй воле, причем – живым. И они не просто уходили, а подыскивали себе место, на котором использовали свои знания, полученные здесь. Формально это не запрещено, но с такими людьми мы больше никогда не имеем дела. И если они просят о помощи или попадают в беду, что неминуемо, это плата за уход, то мы им не помогаем. Их называют «Отступники». Таких людей немного, но они есть.

– А «отверженные»? – жадно спросил Колька.

– Это те, кто не просто покинул отдел, это те, кто из него что-то похитил, знание или… Или что-то другое. Для себя или для продажи – неважно. Такое почти невозможно – но все-таки реально. Они знают, что им нет прощения, что в отношении них вынесен смертный приговор, и что любой сотрудник отдела обязан привести его в исполнение при встрече, случайной или намеренной, независимо от того, сколько времени пройдет с этого момента. Как правило, такие люди долго не живут и быстро умирают, но не все. На сегодня таких особ трое – два мужчины и одна дама, и они все еще живы. Впрочем, это ничего не меняет – их ищут и, раньше или позже, найдут.

Колька икнул – ко всему этому было, конечно, привыкнуть трудновато. Очень уж много здесь всего такого, что за пределами этих стен выглядело бы как бред сумасшедшего.

– Еще в эту категорию могут попасть отступники, если они начинают своими действиями вредить работе отдела. Но я о таком не слышал никогда, врать не буду – закончил рассказ призрак.

И снова Колька будто раздвоился. Умом он мог понять тех, кто сбежал из отдела – жизнь, она такая штука, непредсказуемая, и осуждать их он не взялся бы. Мало ли, как в этой самой жизни ее течение поворачивается?

Но сам он ни за что не ушел бы из отдела, и дело было совершенно не в высоких словах про служение людям, или чем-то таком. В подобную ерунду Колька не верил. Просто здесь ему было хорошо и интересно, он здесь был на своем месте, на том, которое было создано для него кем-то там свыше. В управу в свое время Колька ходил именно как на службу – неохота, но надо. А сюда он приходил как домой, и ни на что это менять не собирался, несмотря на все мелкие неприятности вроде опасных заданий и шуточек Вики. Что же до «никто и никогда», которые время от времени поминали сотрудники отдела… В это Колька как раз не сильно верил, полагая, что это точно зависит не от каких-то высших сил, и даже не от человека. От кого точно подобное зависит, он, правда, тоже не знал. Просто – как оно будет – так и будет.

От рассуждений его отвлек крик Пал Палыча с лестницы.

– Коль, к нам зайди. Похоже, что работенка нарисовалась.

Парень встрепенулся и глянул на призрака, который стоял рядом с ним.

– Спасибо, Тит Титыч, за науку.

– Главное, чтобы она тебе впрок пошла – мягко сказал призрак – И не говори никому, что я тебе об этом рассказывал. Ни к чему это.

В кабинете оперативников обнаружились и Вика с Валентиной – судя по всему, дискуссия с улицы все-таки переместилась сюда.

– Закончили трепаться – хлопнул ладонью Пал Палыч по столешнице – Развязали языки!

Его слово иерархически было следующим за Ровниным, более того – Колька как-то раз подслушал, совершенно случайно, конечно, разговор Титыча с тетей Пашей, так последняя утверждала, что если, не дай бог, с Олегом чего случится, то руководящее кресло точно достанется старшему оперативнику. И по заслугам это будет, поскольку есть у него уже и опыт надлежащий, и все те качества, что начальнику хорошему нужны.