Программа минимум для начинающих - Инна Зинченко

— Я была дома. Недавно у нас погибло целое племя. Но, знаете, что самое ужасное? Они нас не просто убивают, они нас едят! Мы для них стали просто животными!

Вот тут-то мне стало совсем плохо! Я примерила эту ситуацию на себя, и от моего легкомысленного настроения не осталось и следа.

— Едят?! — ужаснулись мы все хором.

— Да, — грустно сказала Натифь, — едят, как рыбу. Что ж, пусть Наставники решают все эти масштабные проблемы, а наше дело маленькое — спасать каждый отдельно взятый разумный вид. Пусть они ломают головы над тем, что делать с антискаррами, а у нас задачи более конкретные — что делать, например, с шубрами?

Забавно, что Димка оказался прав, когда убеждал меня в том, что кошки разумные существа и что они прилетели с другой планеты…

Соф дернулся и так посмотрел на меня, словно я и не человек вовсе, а какой-нибудь клоп-вонючка. Значит, он продолжает ковыряться в моих мыслях. Ну, не сволочь ли?

— К вопросу о любопытстве — произнесла я гневно, — Мы ведь пока не знаем, сколько цивилизаций оно погубило.

Я многозначительно посмотрела на Софа, но это его почему-то не смутило, Сто к одному, что он будет меня подслушивать и дальше, все рассмеялись. Думаю, что подслушивать здесь привыкли все и не считают это чем-то непорядочным. Видимо, здесь так принято. А вот я никак не мог к этому привыкнуть.

Ночью шел дождь. А я почему-то думала, что дождя здесь не бывает. Оказывается — бывает. Дождь шел всю ночь. Настроение у меня было соответствующее, Мне чертовски хотелось домой. На Земле, у себя дома все так просто и понятно. А здесь вечно какие-то проблемы и потрясения. И постоянно надо все это как-то решать. Принимать решение — занятие мучительное.

Кто-то прыгнул на мою постель, я чуть не заорала. Это было так неожиданно, что я взвизгнула.

— Да тише ты! — услышала я голос Марис.

— Ты чего? — прошипела я.

— Пришла поболтать.

— Да вот только что болтали.

— Наедине, без посторонних. Как ты думаешь, можно помочь эзи? Вы, люди очень похожи на шубров, поэтому я тебя спрашиваю. Ну, вот, мы оказывается, похожи на маньяков, едящих своих собратьев по разуму.

— Тебе-то что?

Кошка недовольно зашипела.

— Между прочим, на Гаэзи мои сородичи тоже живут. До сих пор к ним относились, как к посланникам богов и все было хорошо. Но ведь и в древнем Египте мы тоже были в почете. Нас очень поддерживали эзи. Если эзи исчезнут, то и нашим тоже достанется.

— Вы-то приспособитесь, — пообещала я, — ведь вы же приспособились у нас на Земле.

— Да? Но на Земле мы стали просто животными!

— Ну а чего вы поперлись на Гаэзи? Она вздохнула.

Мы не можем обходиться без приматов. Мы привыкли жить в комфорте. Нам ведь не надо править, мы хотим сотрудничать.

Ой, да мало ли чего мы хотим! Жаль, что не все получается. Меня немного возмутил кошачий эгоизм. Им плевать, что уничтожается целая разумная раса, их, волнуют только свои. Не зря говорят, что кошки — законченные эгоистки.

— А вот это ты зря. Мы готовы на все ради тех, кого мы любим, но любим мы не всех, а лишь немногих. И не больше. Я вообще не могу понять этой глобальной любви, которую вы здесь демонстрируете. Невозможно любить всех! Если ты любишь всех — это значит, что ты вообще никого не любишь! Или ты хочешь сказать мне, что к Дра-Гамму ты относишься точно так же, как к Софу?

А вот ехидничать совсем не обязательно.

— А кто тебе сказал, что к Софу я отношусь как-то по-особенному?

Марис скептически мяукнула.

— Кто спорит? И он к тебе относится так же лояльно, как ко всем остальным?

— Да.

Марис начала долгую процедуру умывания. Не могу понять, почему кошки постоянно моются. И еще не могу понять, почему все подозревают меня в каких-то особенных чувствах к Софу?

Кошка хмыкнула совсем по-человечески. Ну и язва!

— Видишь ли, моя раса и без всяких скарров обладает телепатией. Ты, на всякий случай, запомни — все кошки умеют читать мысли! Все до одной! У вас на Земле мы тщательно скрываем свои способности, порой даже ценой своей жизни, потому, что вы — люди для нас опасны. Стоит вам только понять, что мы не просто домашние животные, а нечто большее, как ваше отношение к нам сразу же изменится и не факт, что в лучшую сторону.

— Ну и что из этого следует?

— А то, что я знаю, что с тобой происходит даже лучше, чем ты сама, потому, что наблюдаю за всем со стороны.

Почему это все нас сватают? Неужели не видно, что мы друг друга с трудом переносим? Да он меня порой просто бесит! Но все — настойчиво говорят о какой-то там любви. Ну, уж нет, не дождетесь!

— Киса, слушай, давай спать. Думай о чем хочешь, но поверь мне, ты ошибаешься, Марис свернулась клубочком и замурчала.

Шуршание дождя и мурчание Марис действовало на меня, как снотворное. Медленно и плавно я погрузилась в сон. А во сне я видела страшные рожи. Они смотрели прямо мне в душу своими огромными желтыми глазами. Они ничего мне не делали, просто смотрели и все. Но мне все равно было страшно. Я пыталась проснуться, но не могла. Глаза не открывались. Я пыталась закричать, но сквозь сон услышала только мычание. Чего я так переживаю, ведь я все равно проснусь. Но сон затягивал меня все глубже, как в трясину, выбраться из него было невозможно. Я подумала, что я могу умереть во сне. Почему — то мне показалось, что я так и останусь в этом сне навсегда. Я застонала. Страшный сон прогнала Марис, коротко мяукнув, она разбудила меня. Я облегченно вздохнула и тут же снова заснула, но уже нормальным, спокойным сном.

Глава 18

Когда утром я проснулась, Марис уже не было. Зато был Соф! Сидел в кресле, нога на ногу и молча смотрел на меня. От этого взгляда я и проснулась.

— Ну и чего мы тут сидим? — с места в карьер завелась я. — Чего мы тут ножкой болтаем-то? Ты нарушаешь мое жизненное пространство. И вообще, у меня от тебя скоро паранойя приключится. Мне уже кажется, что ты везде.

— Ничего с тобой не случится. Я жду, когда ты проснешься.

— А тебе какое дело?

— Сволочиться будешь потом, а сейчас мы отправляемся на Гаизи.

Какое свинство! Какая нечеловеческая наглость! И то верно, нечеловеческая.

Меня даже не спросили, хочу я этого или нет.

— А я могу подумать?

Соф гаденько ухмыльнулся. Может и не гаденько, но в тот момент я решила, что именно так.

— Видишь ли, подруга, думать ты можешь сколько тебе угодно, но по ходу действия.

— А не воткнулся бы ты?! Хоть отвернись, что ли, мне надо одеться.

Он фыркнул, как Марис, но отвернулся. Знаю, знаю, что он, стервец, подумал: мол, видали мы тебя во всей красе и нечего выпендриваться. Но я для себя уже решила: с ним, чем хуже, тем лучше.