Атака зомби - Александр Шакилов

Ксю вздрогнула, застыла на месте, обнаружив среди осколков наполовину черный, будто бы шипованный корпус светозвуковой гранаты.

Громкий взрыв и яркая вспышка оглушили бы, ослепили Ксю, не успей она отвернуться, зажать руками уши и хорошенько зажмуриться. И все же жахнуло и сверкнуло так, что в голове зазвенело, а в глазах взметнулись яркие шары, мешающие нормально видеть.

И тут в дверь постучали.

Ксю подняла с пола выроненный скальпель.

Нет, этого не может быть. Какой еще стук в дверь? Всему виной граната, это из-за нее со слухом что-то не то. Никто, кроме «варягов», Шамардина и его бойцов не знает, где она и зачем. Никто, кроме… А ведь списочек знатоков изрядный… Обо всем этом успела подумать Ксю, отползая к столу с усилителем. Почему отползая? Да потому что дверь вышибло мощным ударом, в лабораторию ввалились двое из личной охраны советника Тихонова и принялись полоскать по сторонам из автоматов. С потолка сыпалась побелка, из стен выдирало штукатурку и куски кирпича. Ксю вжималась в пол, впервые жалея о пышности своих форм, вот бы сейчас стать плоской, как Петрушевич или хотя бы как камбала.

Ксю давно разучилась бояться. И сейчас не столько опасалась за себя, сколько терзалась тем, что подведет товарищей. Они там, в Питере, рискуют жизнью, веря, что их дорогая любимая Ксю сделает все как надо, а она…

Она метнула скальпель, не вставая с пола.

Метать заточенные железки ее учил покойный ныне Дрон, которого она недолюбливала, но уважала. У нее обнаружился талант к этому делу. Скальпель вошел стрелку в горло, брызнули рубиновые капли, орошая грудь. Он еще стрелял, не видя сгоряча убийцу и не понимая, что уже покойник. А потом рука его рефлекторно дернулась к горлу, но автомат он не выпустил, палец со спуска не убрал – хотел, наверное, спросить у напарника, что это торчит из-под кадыка и мешает вздохнуть. Иначе чего бы тогда он развернулся к нему и скосил его длинной очередью? Товарищ упал, задергался в агонии. И только потом уже рухнул на колени боец со скальпелем в горле. Автомат его замолчал – закончились патроны в магазине. Боец уронил «калаш» и двумя руками схватился за малюсенькую рукоятку, залитую алым, скользкую. Он выдернул из себя скальпель, кровь плеснула сильнее. Заметив Ксю, он открыл рот – вряд ли для комплимента ее неземной красоте – и забулькал, захлебываясь собственными эритроцитами. Затем он упал и замер – в отличие от своего товарища, который все еще был жив и очень хотел отправить Ксю к праотцам. Этот гаденыш перевернулся на живот, из которого текло, как из лейки, и всадил очередь чуть выше затылка Ксю, опять распластавшейся на полу. Это было последнее, что он сделал в своей жизни. Глаза его закрылись, он уткнулся лицом в алую лужу, натекшую из-под него.

– Вот ведь… вот ведь… – Ксю встала на четвереньки, пытаясь найти достойное слово, характеризующее непрошеных гостей. На ум шли совсем не отражающие действительность выражения вроде «головки мужских половых органов» и «мужчины, подвергшиеся насилию в противоестественной форме». Нормальные парни в зомбаков стреляют, а эти – в прекрасную девушку Ксю, отличницу боевой и прочей подготовки и просто милашку. Да ее на руках носить надо, а они… они…

Появление этих двоих означало одно: усилитель и Ксю больше не охраняют. Что ж, придется взять автомат и забить на запреты командира и профессора. Мертвая она не сможет помочь общему делу, а таковой она вскоре станет, если не раздобудет ствол и патроны.

Согласитесь, у живой Ксю больше шансов врубить усилитель, чем у Ксю с простреленной башкой.

– Эй, вы! – Она подошла к трупам. Один вроде рыжий, худощавый, а второй лысый, небритый. – Оригинально знакомитесь с девушкой. Уверена, вы отличные парни, но сначала надо здороваться и дарить цветы, и только потом стрелять. Это я вам точно говорю.

Ксю присела возле рыжего и, обыскав его, стала обладательницей автомата и двух полных рожков. Неплохо. Второй труп завещал ей лишь один магазин, на цевье и прикладе автомата намертво сцепились пальцы. Ну и не надо, подумаешь. Ксю задумчиво посмотрела на выбитую дверь. Пожалуй, не стоит и пытаться повесить ее обратно – петли вырвало из косяка. В следующий раз профессор пусть прячет Ксю за бронированной плитой, а не за тонкой фанерой. Иначе она не гарантирует выполнение боевой задачи.

Пустой магазин упал на спину мертвецу, полный с щелчком вошел в паз. Ксю прислушалась. Рядом, на улице, стреляли. Не во дворе – и ладно. В подъезде тоже тихо. Жаль, у гостей не оказалось с собой гранат, иначе скатила бы парочку по лестнице – а на всякий случай. Правда, старые дома на ладан дышат, и жалкие сто десять граммов тротила одной лишь РГД-5 могут стать роковыми…

Тихо, да? Ведь тихо? Ксю подошла к дверному проему, выглянула в подъезд. Темно, все окна заколочены, а лампочка на этаже разбита – наверно, зацепило рикошетом. Но света из лаборатории вполне хватило, чтобы заметить: в пределах прямой видимости никого нет. Ну, кроме шамардинца, которому втихую перерезали глотку. Но он труп, да еще и свой, а потому не в счет.

Жаль, что дверь нельзя захлопнуть. С ней как-то спокойней. Ксю попятилась к столу, на котором возвышался усилитель. Так и тянуло оглянуться. Она нервно покусывала губу. Разгоряченного лба коснулась прохлада – окно разбито, а в мае всякая погода случается.

Вот окно-то ее и подвело.

На миг – лишь на миг! – она ослабила внимание, позволив свежему воздуху погладить щеку, и тут же из рук ее вырвало автомат – упав на пол, тот загрохотал. Поддавшись напору неведомой силы, Ксю почувствовала боль в вывернутом запястье. Не перелом, и ладно. Она схватилась за руку и зашипела, как разъяренная кошка. За спиной послышался смех – у входа в лабораторию. Ксю застыла на месте. Она на прицеле, не стоит дергаться – можно схлопотать пулю не в «калаш», а в бок, в живот или колено. Но точно не в голову. Неведомый стрелок не желает ей смерти. По крайней мере – сейчас.

Ксю покосилась на АК. Вроде цел. До него метра три. Если действовать быстро, все может получиться.

– Осторожней, девочка. – Смех прекратился. – Зачем тебе автомат? Еще выстрелит, поранишься.

Она медленно повернула голову. Сначала заметила пистолет с пористым цилиндром глушителя на стволе и только потом обратила взор на лицо стрелка. Очень знакомое, кстати, лицо.

– Хорошо стреляете, господин советник.

– Я хорошо стрелял, когда тебя еще в планах не было. Да что там тебя – твоих родителей…

Ксю его перебила:

– Я так и знала, что вы старый козел.

А еще она знала, что Тихонова не стоит злить. От него зависит ее жизнь. Но Ксю ничего не могла с собой поделать – рот сам открылся.

А советник оказался довольно резвым малым. Он мгновенно сократил расстояние между собой и Ксю – и лицо ее вспыхнуло болью, глаза засыпало искрами, грязный пол уткнулся в локти. Это она схлопотала маленьким, но словно отлитым из стали кулачком советника.

Моргнула. Еще раз. Все плыло, двоилось. Ущипнула себя за руку – не помогло. Она скосила глаза на усилитель. Есть сигнал? Диод загорелся, нет? Не увидела. Попыталась встать, но еще один удар вернул ее в исходное положение. Черт. Мало того что больно, так еще и нос разбит. Сломан, наверное, – течет из него, как из ведра. И все-таки усилитель… Ксю вновь покосилась – осторожно, лицо ей дорого, – и опять безрезультатно. Зато расстановка сил теперь яснее солнышка в полдень: она – на уровне плинтуса, а над ней – советник Тихонов. Хромовые сапоги на дамского размера каблуке испачкались кровью Ксю, утепленный танковый комбез хранил тельце от весенней прохлады, наградные планки больше не впечатляли даже с учетом того, что их – как и советника – стало вдвое больше. Хорошо Ксю получила, глазки вон как балуются. Умеет советник с дамами обращаться, ничего не скажешь.

Тихонов качнулся с пятки на носок:

– Ну, девочка моя, что тут у тебя? Где усилитель? Это он?

«Девочка моя» – надо же, как ласково и даже игриво. Вслух этого Ксю не сказала – пока что дорожила своими зубками. После того как Тихонов поиграл в отоларинголога, осмотрев ее носик, он с удовольствием займется санацией полости рта, к гадалке не ходи. И все же – «девочка моя». Еще немного – и предложит ей руку и сердце. И она бы взяла – да хотя бы для того, чтобы конечность сломать, а клапаны-желудочки сдавить до инфаркта.

– Угу. – Ксю не видела, на что указывает Тихонов, но почла за благо не перечить.

– Усилитель. Отлично. Гурбан таки добыл его.

Ксю обиделась. Старались все, кровь проливали, ночей не спали, а добыл один Гурбан?..

Потирая руки, советник Тихонов подбежал к столу. Он действовал как пятилетний мальчишка, заполучивший желанную игрушку. Ощупывая и разглядывая усилитель, советник, казалось, забыл о существовании Ксю. Грешно было этим не воспользоваться – она медленно, не делая резких движений, двинула на четвереньках к столу. Точнее – к усилителю. Вставать не рисковала, в голове еще сумбур, да и советник может заметить. Заходила ему со спины, по широкой дуге, чтобы не попасть в область периферического зрения.