Большие девочки не плачут - Мария Жукова-Гладкова

Комиссар тем временем почти незаметно кивнул полицейским, и те нас покинули. Решили осмотреть дом? Ну что ж, разумно. Или комиссар решил проверить, кто орал из-под земли?

Карасев устало опустился на разобранную кровать и схватился руками за голову.

– Она всегда такая была? – участливо поинтересовался Костя.

– Когда женился – нет. И когда разводился – нет. А потом ее в магию потянуло. Я ей при разводе заплатил отступные единовременно и посоветовал вложить в дело. И доход будет, и сама чем-нибудь займется. Но мне и в голову не могло прийти, что она в квартире родителей устроит салон магических услуг!

– А чем я, по-твоему, должна была заняться? – воткнула руки в боки черноволосая. – Ты мне виды деятельности перечислил? Я сама до всего дошла и всего добилась! Скажешь, не так?!

– Так что же ты мне жить-то мешаешь?!

– Как это я тебе жить мешаю? Я тебя спасаю! По старой памяти! Все-таки десять лет, которые мы с тобой прожили, из жизни не выкинешь. Поэтому и говорю тебе: вали с этого курорта, пока не поздно! Продай свою долю, пока еще можно! Может, из наших олигархов кто-то купит.

«Да она же точно сумасшедшая», – снова, как и при прошлой нашей с ней встрече, подумала я. Костя бросил быстрый взгляд на меня, потом переглянулся с молчавшим комиссаром. Восточный мужик тем временем широко улыбался мне и раздевал глазами, будто собирался съесть.

Я отвернулась от восточного типа и снова посмотрела на бывшую жену Карасева. Интересно, сколько ей лет? По-моему, она делала пластическую операцию, скорее всего – круговую подтяжку лица. Если они прожили с Карасевым десять лет, развелись, как я поняла, не в прошлом году и даже не в позапрошлом… Карасеву где-то около сорока. Значит, ей как минимум тридцать пять.

Внезапно у комиссара зазвонил телефон. Бывшая жена Карасева не обратила на это внимания и продолжала головомойку супруга. Костя повернулся к комиссару. Восточный мужик все так же улыбался. Я напряглась. Неужели еще кто-то умер?

Глава 27

Глаза у комиссара тем временем лезли на лоб. Отвечал он на родном языке, которого я не знала. Когда отключил связь, ошалело посмотрел на Костю и, не обращая внимания на речь дамы и всех остальных, собравшихся в комнате, сообщил:

– Высадились американские морские пехотинцы.

– Где? – спросил Костя.

– Так у вас же моря нет, – поднял голову Карасев. – На озере, что ли?

– Что им здесь делать? Устанавливать демократию? – спросил восточный мужик. – Так у вас же, кажется, и так…

– Может, за кем-то из наших олигархов? – высказала предположение я. – Просто так их не возьмешь. Во-первых, они могут сесть на свои самолеты и улететь, во-вторых, у них же вооруженная охрана из наших бывших спецназовцев, а наши будут получше американцев.

– Ты, я смотрю, патриотка, – улыбнулся Костя. – Кстати, сюда на своем самолете никто не прилетел. А так хотелось посмотреть самолет за триста миллионов, навороченный еще на столько же (или на два раза по столько же), чтобы выпендриться и «чтоб уважали», как сказал один известный олигарх, – Костя явно смеялся.

– Ну вот, я же говорила! – закричала черноволосая. – Я предупреждала!

– А проклятие-то где? – с усталым видом повернулся к ней муж. – От прибытия американцев, конечно, никогда не следует ждать ничего хорошего, но я на самом деле не вижу угрозы нашему курорту в этой стране.

Потом он резко повернулся к комиссару.

– А вам сообщили, зачем они прилетели? Или систему ПРО с собой притащили?

– Ловят какого-то террориста, – сказал комиссар. – К ним поступила информация, что террорист скрывается на этом курорте.

– И что они намерены делать? – спросил восточный мужик. Наверное, в России его неоднократно просили предъявить регистрацию. Хотя в России он, скорее всего, пешком по улице не ходит, и одна из припаркованных на улице машин – его.

– Проверять всех, – пожал плечами комиссар.

Все русские, или, правильнее будет сказать: русскоговорящие, разразились диким хохотом. Проверить всех наших граждан, собравшихся на облюбованном ими горнолыжном курорте, первого января, – непосильная задача даже для русского спецназа. И вообще как они собираются наших проверять? И на каком основании? Спрашивать: ты – террорист? Так я не сомневаюсь, многие для прикола ответят, что да. Или ответят, не протрезвев и не понимая, что у них спрашивают. Решат, что предлагают выпить за дружбу народов. Конечно, да!

– А террорист из какой страны? – спросила я.

Комиссар назвал родную страну Абдуллы, а также пояснил, что этот товарищ (который американцам совсем не товарищ) совершил несколько показательных акций на территории США и успел сбежать, пока американские спецслужбы до него не добрались. Теперь они каким-то образом узнали, что международный террорист скрылся в этой тихой европейской стране, договорились с властями и намерены провести зачистку.

– Знаем мы, как американцы проводят зачистку, – буркнул Карасев. – Сколько мирных граждан гибнет в процессе. Вон Югославию можно вспомнить. А на Востоке что творят? Да пусть лучше один террорист живет, чем наши и ваши люди гибнут!

Он гневно посмотрел на комиссара.

– Я предупреждала, что сюда идет зло! – опять завела свою песню бывшая супруга Карасева. – Я только не знала, в какой форме оно придет…

Дверь распахнулась, и двое полицейских ввели Лену в весьма потрепанном виде. Пока полицейские что-то говорили комиссару на своем языке, взгляд Лены остановился на бывшей супруге Карасева.

– Ах ты, гадина! – заорала Лена, но гораздо громче и яростнее, чем орала на Василия, когда увидела у него меня. – Это ты все устроила!

И Лена прыгнула на Наталью. Дамы сцепились – и рухнули на постель, на не успевшего отпрыгнуть Карасева.

– Я, пожалуй, пойду, – объявил восточный мужчина и еще разок облизал меня взглядом, потом быстро скрылся за дверью. Его никто не остановил.

Правда, Костя почти сразу же вышел в коридор, буркнув мне, что ему надо позвонить. Карасев выбрался из-под дерущихся женщин и сидел на полу, хватаясь за голову. Полицейские после недолгого совещания бросились разнимать дам, но вскоре оставили это занятие, поскольку несколько раз получили болезненные удары и явно не хотели, чтобы дамы ненароком заехали им по самому дорогому.

Костя вернулся с двумя баночками – с заспиртованной лягушкой и заспиртованной змеей, передал их комиссару и рекомендовал осмотреть весьма любопытный склад. Костя остался, полицейские ушли с обещанием вернуться и на самом деле вскоре вернулись с удивленными лицами. Да они еще остального не видели! Или тут сейчас уже нет останков черного петуха? А веревку с крюка в «комнате висельника», как я ее называла, я в свое время забрала для спасения Абдуллы. Без веревки с петлей крюк с табуреткой явно не смотрелись зловеще.