Месть Драконов - Холли Лайл

А он-то подозревал Дугхалла в мошенничестве. Ри понял, что был полным идиотом. Никто из побывавших рядом с Возрожденным не станет тратить понапрасну время, стараясь хитростью сделать человека сторонником Соландера. Никакие коварные трюки не привели бы к тому, что происходило само по себе в присутствии Возрожденного.

У меня есть место для тебя , сказал Возрожденный.

И Ри ответил: Бери меня, я твой.

Здравствуй, друг.

Вскоре он ушел от этого умиротворяющего покоя и возвратился в собственное тело, в сумрак крохотной мастерской. Ри открыл глаза — он по-прежнему сидел напротив старика, а по лицу его струились слезы. Собственная реакция потрясла его… однако она была вполне понятна. Впервые в своей жизни он встретил искреннюю неподдельную любовь. Ему приходилось чувствовать со стороны других уважение или понимание, но только не любовь. Мать считала его нужной фигурой в игре, покойный отец видел в нем прежде всего наследника, который когда-нибудь займет его место и продолжит его труды, родственники рассматривали его или как потенциальную угрозу, или как возможного союзника. Но любви, счастья, сочувствия, надежды… им не было места в Доме Сабиров.

Возрожденный вернулся, чтобы изменить такое положение вещей. Он пришел научить людей любви.

Поглядев на Дугхалла, Ри стер слезы с лица.

— Я на твоей стороне, — сказал он. — Что бы ни случилось, какую бы цену мне ни пришлось заплатить, я буду с тобой. Теперь я понял.

Дугхалл кивнул и, перегнувшись над жертвенной чашей, обнял его.

— Я рад приветствовать тебя на нашей стороне.

Глава 28

Стоя в секретном коридоре, что шел внутри стены, окружающей Дом Сабиров, Домагар смотрел в одно из потайных отверстий.

— Видишь ее? Тощую девку с выбеленными волосами, с косой, она сейчас идет за толстым разносчиком сосисок. Блеклая такая девица… не привлекающая взгляд.

Шпик, что перед этим провожал двух торговцев до гостиницы, внимательно поглядел в соседнюю смотровую щель и ответил:

— Да. Я вижу ее. И что?

— Она сидела рядом с тобой в таверне при гостинице. Выходя, я случайно поглядел на нее… и, встретившись с ней глазами, понял, что она не рада этому, хотя у меня не было сомнений в том, что я никогда прежде не видел ее. Мне пришлось предельно сосредоточиться, я потратил на размышления почти все время, пока шел сюда от таверны, и понял, что это та самая девица, которую я догонял, узнав, что она продает эти предметы. Она сказала, что ее зовут Хаит-ивени и что она торговка. Она говорила с имумбарранским акцентом и носила одежду островитян. У нее были черные волосы. И она казалась хорошенькой. Даже красавицей. А теперь она одета как иберанка-работница, чересчур неприглядна и к тому же растворяется в толпе прямо на глазах. Ты разговаривал с ней?

Шпику пришлось напрячь память.

— Она действительно не производила особого впечатления. Но… да. По-моему, я разговаривал с ней. Совсем недолго. — Он задумался, хмуро и пристально глядя на девицу. — Акцента у нее не было. Никакого. Более того…

Соглядатай, провожавший обоих хмотских торговцев до гостиницы, на мгновение закрыл глаза, вспоминая сидевшую возле него девушку. Голос ее, запах, манеру есть.

— Более того… странно, почему я сразу не обратил на это внимание. Дело в том, что произношение ее обнаруживало родство с Семьей. Его же должны были выдать и ее манеры, если бы я был внимательнее с ней.

Взглянув на собственные руки, он пробормотал:

— Проявлять подобную рассеянность во время работы не в моем обычае. В самом деле.

Снова припав к щели, он вздрогнул.

— Куда она подевалась?

— Она не сдвинулась с места, — ответил Домагар.

Шпик, присмотревшись, кивнул:

— Да, ты прав. Она не сошла с места.

— Она выскальзывает из памяти. И мне это не нравится. Не знаю, каким образом ей это удается.

— А я боялся, что допустил ошибку, — заметил шпик. — Теперь-то я понимаю, что за нашим столом она была самой интересной персоной — как раз из-за этих противоречий. Только тогда я их не заметил. Она ела очень деликатно… должно быть, тебе известна эта манера. Маленькими кусочками, не разговаривала с набитым ртом и медленно тянула свое питье, а не глотала залпом. Не сплевывала. И от нее не пахло потом, хотя день выдался жарким и ее окружали взмокшие люди. Она…

Он сделал паузу, чтобы, хорошенько припомнив, удостовериться в собственной правоте.

— От нее пахло цветами. И травами. Благоуханной чистотой.

Этажом ниже под ними у такого же ряда наблюдательных отверстий стояли Анвин Сабир и капитан стражи Семьи. Они наблюдали за той же девушкой.

— Во всех них я чую что-то нечестное, — заметил Анвин. — Чем бы эти люди ни занимались, это не имеет отношения к торговле предметами, необходимыми моему брату. — Он повернулся к капитану стражи. — Придется выяснить, что интересует их на самом деле. Приведите ее.

Кейт вздохнула. Она прождала уже достаточно долго, и друзья ее будут озабочены ее задержкой. Человек, за которым она шла, уже давно должен был доложить обо всем, что сумел заметить. И если он намеревался выйти из дома через эти же самые ворота, ему уже давно следовало это сделать. Иначе выходило, что он либо относится к числу постоянных обитателей Дома Сабиров, либо покинул его через какую-нибудь из второстепенных калиток. И в том, и в другом случае она уже ничего не могла сделать.

Для маскировки, а еще потому, что она успела проголодаться и почувствовать жажду, Кейт купила у толстого бритоголового парня горячую сосиску на палочке, а разносчик пива наполнил ее оловянную рабочую чашку рисовым элем — за бронзовую монетку в одну пятую прейда. Жуя и отпивая из чашки, она отправилась обратно — на рандеву с Дугхаллом. Кейт старалась играть роль утомленной работницы, без всякой охоты возвращающейся на свое рабочее место. Она так и не опустила экран, хотя и не обнаружила никаких признаков того, что в Доме Сабиров заинтересовались ею.

Ей хотелось сообщить Дугхаллу более интересные вести. Она жалела, что не сумела придумать способ последовать за этим человеком прямо в Дом Сабиров. Кейт не сомневалась, что там найдется много такого, о чем ей следует узнать. Она хотела… однако, решив, что незачем тратить время на пустые мечты, Кейт сфокусировала все свое внимание на насущных делах.

Улица, по которой она шла, круто опускалась с холма. И Кейт вдруг поняла, что ее нельзя назвать нормальной. Здания с обеих сторон ограничивали видимость, а сама улица то и дело — не меньше полдюжины раз — петляла, не позволяя идущему по ней видеть, что ждет его впереди или приближается сзади. Без сомнения, именно так и было задумано строителями Дома Сабиров. Ей не встретился ни один ответвляющийся проулок, что превращало эту улицу в длинный загон, и даже здания на ней не могли бы предоставить укрытия нуждающемуся в нем. Каждое из них являлось складом, отмеченным гербом Сабиров или эмблемами союзных с ними Домов. Все двери наглухо закрыты и большинство из них заперто на висячий замок. На пути к резиденции Сабиров Кейт была слишком увлечена преследованием и не обратила внимания на окрестности, однако, идя в обратную сторону, сразу же поняла, что место это ей не нравится. Совсем не нравится. Длинная, узкая, петляющая, лишенная перекрестков и обзора улица давала преимущества исключительно Сабирам.