Сердцу не прикажешь - Марта Крон

Вот он всегда меня силой берёт, это нечестно!

- Я сказал, что обрушу весь мир ради тебя, про звёзды ты уже сама додумала. – оплетая моё тело руками, мягко дотрагивается губами до уха. – Смирись, девочка. Я никогда не пущу тебя туда. Лучше поцелуй на удачу и дождись меня дома. Мне важно, чтобы ты была в безопасности.

Выдыхаю и тянусь к его губам:

- Удачи!

- Я вернусь и мы отметим.

Киваю и льну с поцелуем к его груди, обволакиваю нежностью, мысленно шепчу молитву о защите, наполняю и своими силами тоже.

- Моё сердце у тебя… - напоминаю, что теперь безоговорочно принадлежу только ему.

- Я никогда не забываю об этом. – властно заявляет, сгребая меня в охапку. – И ты не забывай.

Своё согласие ставлю печатью на любимых губах. С трудом отпуская, провожаю Богдана с лёгкой лихорадочной дрожью.

Ощущение, что уходит воевать. От его могучей спины снова рикошетом отлетает угрожающая энергия. Перевоплотился в зверя.

Даю себе ментальную пощёчину, встряхиваюсь и с убеждением, что всё в порядке забираюсь под одеяло. Запах моего мужчины оседает на лёгких, проникает в разум, успокаивает. Время тянется как в дурмане, все мысли вертятся вокруг Липатова.

Как он? Что с ним? Хоть бы было не больно!!

Начинает потряхивать. Выпью-ка я таблетку.

Уже достигнув двери, застываю от неожиданности, когда она резко открывается прямо перед моим носом.

- Вот ты где!

- Алик?? – нечто скверное образуется в груди. – Что вы здесь делаете??

- Как что? – расплывается в диковатой улыбке титан. - За тобой приехал, Ярослава!

Глава 22

БОГДАН.

Дыхание поверхностное, шумное. Мой голос размеренно вибрирует напряжением, но на лице держу хладнокровие. Глаза жжёт, не свожу их с ублюдка, словно смотрю через прорезь прицела.

Кузнеца же колотит, эмоции рвутся во все стороны, расплёскивает себя, бьётся на месте как треска о мостовую.

Принял уже что-то. Абсолютно не владеет собой. Зрачки лезут на лоб, нервно лижет губы, пересушена слизистая, свистит воздухом.

Как он собрался драться?

Даже тормознуть себя не может. Или не хочет.

Окружающие умело прикидываются идиотами, ничего не замечают. Им нужно красочное шоу, хотят крови, динамики. Высоко оценивают уникальность случая. Липатов против Кузнеца. Известны оба. Величие против беспощады. Самая дорогая и закрытая вечеринка. Наше состояние публику не колышет, вообще в ус не дуют.

- Ты раскатал мою сестрёнку на прощание? – надрывно кидает мне с другого конца клетки оппонент. Цокает губами, чешет языком передние дёсны.

Хочет дожать меня до критического состояния. Не ведусь. Воспринимаю отрыжкой тупорылого. Пусть петушится. Отмалчиваюсь.

И всё же руки твердеют.

Я тебя сейчас раскатаю, сука! Снесу, больше не встанешь!

Баранов давит на плечи, удерживает, думая, что сейчас рвану:

- Уклоняйся, Богдан! Уходи с линии, не давай ему достигнуть центра! Враз порвёшься!

- Не учи учёного. – роняю я сердитым голосом.

- Заткнись и слушай что говорю!! – оглушающе громко припечатывает друг. – Не ставь себя на карту! Он того не стоит! – накачивает меня истеричными требованиями.

- Не зуди. – резко веду плечом, чтобы утих. Дальше нельзя, завалю. Прикрываю веки и делаю глубокий вдох.

Обнуляюсь. Оставляю всё позади, суживаю внимание только до Кузнеца. Даю себе волю детально вспомнить прошлое, вытащить из заточения старую боль. Назад уже не спрятать, пусть подгоняет.

- Тебя ждут дома, Богдан… - тихое за спиной. – Если не жалеешь себя, пожалей её.

Вечно цепляет малыхой. Шарит, чем меня взять. Но не в этот раз. Да, Яся ждёт дома. Но чтобы так и оставалось, я должен удавить гада.

Приближаемся. С сокращением дистанции, бронирую себя костяным панцирем. Сдавливаю капу челюстями, скулы пронзает боль. Пускай. Вытягиваю из себя всё, что есть. На предел. Сердце набирает скорость. Воздух плотными кольцами сжимает лёгкие. Разум слепит образ мёртвого Арсена, выжирает мозг. Захлёстывает ненависть.

- Как будем биться? – спрашивает с оскалом в виде улыбки.

- На смерть. – принимаю стойку.

- Мизинцы скрепим? - слух заслоняет шизоидный смех.

Звучит сигнал к бою и я мгновенно выношу руку вперёд, стирая с морды твари отвратную гримасу.

Кузнец злорадствует, словно я совершил ошибку.

Вот одноклеточное.

Прыгает, дёргается. Скоро начнёт капать слюна.

Уже заведомо просрал бой. Нахера струить в себя отраву, что размывает движения? Не выгребет.

Соберись, падла! Я уничтожу тебя честным путём, никакой жалости, никаких неувязок. Хоть по тебе и верёвка плачет, всё будет по правилам спорта. Лишь включу одно понятие - сын за отца.

Здесь и сейчас я выступлю как учил меня Арсен. Не уподобляясь скоту, не исподтишка, а как должно бойцу с честью.

Несколько шагов, встряска головой и Кузнец накидывается на меня с серией ударов, пытаясь пробить грудь.

Отдаю должное, кулаки бетонные, бьёт резко.

Искусно блокирую, затем уклоняюсь, приседая, прикрываю живот.

Шаг вперёд, выпад, ответная атака, пушечный удар. Кузнец снова отлетает.

Какого хера так просто?

Сталкиваемся снова, двигаемся вдоль канатов. Он прибегает к грязным приёмам, пытается захватить меня. Отталкиваю, плотно прикрываю корпус. Метит в болевые точки. Чувствую как горит грудь, остатки травмы. Рывок и Кузнецов снова нападает. Разъярённо. Забрасывает меня боковыми справа. Жёстко обрубаю, но парочку ударов принимаю. Кожу обжигает, тянет предплечье. Подаюсь вперёд, стараюсь вывести противника из равновесия, но он психует и наваливается всем телом, чтобы опрокинуть. Брейк. Его оттаскивают.

Сплёвывает, орёт, что я покойник.

Уже слышал такое. Скучно.

- Я выжгу из неё любые упоминания о тебе!! – выкрикивает конченная мразь. – Выжму так, что о тебе не вспомнит!!

Выблядок! Девчонка на твоём семейном древе, тварь! Продолжение рода! Как можно про неё плохое думать, мать вашу? Родная кровь!! Последняя, что