Новый Дозор - Сергей Лукьяненко

— Вы позволите войти, Антон Сергеевич? — вежливо поинтересовался молодой мужчина. И, не дожидаясь разрешения, продолжил: — Вы можете звать моего спутника Уважаемый господин Паша, мою спутницу — Уважаемая госпожа Лена, а меня — Петя.

— Проходите, Паша, проходите Лена, ну и вы, Петя, тоже проходите, — ответил я и посторонился. Разумеется, русские имена были традиционной китайской данью вежливости — американцу они бы представились как Джон, Джим и Джил, к примеру. — Ничего, что я в халате? Помылся с дороги.

— Это очень хорошо, — одобрил Петя, пока его спутники входили и рассаживались в кресла. Я вдруг только теперь понял, что в номере явно многовато кресел — целых четыре. Даже было заметно, что два из них чуть-чуть отличаются цветом обивки и стоят на не слишком удобных местах, в проходе. — В здоровом теле — здоровый дух.

— Как говорят у нас, в России, «на самом деле — одно из двух», — кисло пошутил я.

— Ошибаются, — сказал Петя, дожидаясь, пока я сяду. Я сел и мысленно выругался — хотелось принять нарочито небрежную позу, заложить ногу за ногу, но в халате это было невозможно.

На что, конечно, и был расчет.

Ладно, потерпим. Не будем мудрить, превращая халат в костюм или телепортируя на себя собственную одежду. Это будет слишком нарочито.

Убедившись, что все расселись, Петя и сам присел на край кресла. Посмотрел на Пашу. Поинтересовался:

— Удачным ли был ваш перелет? Не возникло ли проблем в дороге? Понравился ли вам аэропорт? Успели ли вы насладиться архитектурой и колоритом Тайбэя?

— Да, нет, да, нет, — ответил я. — Как здоровье моих уважаемых гостей? Ликвидированы ли последствия недавнего тайфуна? — Честно говоря, я не знал, когда тут был тайфун и насколько сильный, но они на Тайване непрерывно случаются. — Не шалят ли Темные?

Пожилой мужчина неожиданно улыбнулся.

— И виды на урожай риса и чая у нас тоже хорошие, — кивнув, произнес он. — Хорошо, Антон, оставим пикировку. Визит сотрудника русского Дозора такой силы — заметное событие на нашем маленьком тихом острове. Мы хотели бы поинтересоваться, что привело к нам вас… и вашу столь неожиданную спутницу.

Я помолчал.

Почему-то мы с Ариной совершенно не обсуждали такую ситуацию — хоть и понимали, что без внимания наш приезд не останется.

— Это не командировка, — сказал я. — Это частный визит.

Пожилой кивнул и выжидающе посмотрел на меня.

— В Москве произошли некоторые события… некоторое время назад… — осторожно продолжил я.

— Мы знаем, — сказала женщина. Но уточнять ничего не стала.

— Поскольку я оказался лично к ним причастен, я глубоко переживал случившееся, — ловя себя на каком-то азиатском построении фразы, продолжил я. — Встретившись в Лондоне с уважаемой ведуньей Ариной, я услышал от нее, что эта история, как часто бывает, уже когда-то случалась… и многоуважаемый господин Фан Веньян, служащий в Императорском музее «Гугун»… Национальном Императорском музее «Гугун»… — поправился я, — может пролить свет на ту давнюю историю…

Тайваньцы переглянулись.

— Ваша спутница разыскивается Инквизицией и вашим собственным Дозором, — сказал Паша. — Вас это не смущает?

— Как Высший Ночного Дозора я имею право на выбор тактики своих действий, — осторожно сказал я. — К тому же в данный момент наши с ней интересы совпадают. Ну а что касается Инквизиции… я, увы, не могу гарантировать задержание ведуньи Арины. Она владеет Минойской Сферой и в любое мгновение может исчезнуть в неизвестном направлении. Телепортацию с помощью этого артефакта нельзя прервать или отследить, — на всякий случай добавил я.

— Мы в курсе, — кивнул Паша. — Мы признаем… ваше право на визит.

— И ваше право на выбор тактики, — добавила Лена.

— И на разговор с господином Фан Веньяном, — вставил и свои три копейки Петя.

— Но любое несанкционированное использование магии против Иных или людей Тайваня будет караться со всей строгостью закона, — продолжил Паша.

— Даже если вы будете спровоцированы, в опасности или лишь косвенно виновны, — уточнила Лена.

— Господин Фан Веньян сам примет решение, общаться с вами или нет, — вы не должны ему докучать, — присовокупил Петя.

Что ж, все справедливо. Честность оказалась лучшей политикой.

Помедлив, я кивнул:

— Благодарю вас, коллеги. Я не надеялся и не рассчитывал на столь радушный прием и великодушные условия. Разумеется, мы не собираемся нарушать ваши порядки и обычаи, равно как докучать или иным образом беспокоить Иных и обычных граждан Тайваня.

Паша улыбнулся.

— Мы все граждане Тайваня, господин Городецкий. В том числе и Иные, Светлые и Темные. Позвольте еще раз приветствовать вас на нашем острове и… в вашей сумке я чувствую несколько артефактов, один из которых вызывает у меня особый интерес. Могу ли я его осмотреть?

Особый интерес?

В чемодане у меня ничего магического нет, разве что сам чемодан заколдован. В сумке… так, там расческа, подаренная Светланой на день рождения, ничего особенного, просто чтобы волосы хорошо росли и прическа держалась… несколько пузырьков лечебных зелий, от нее же… магический эквивалент обезболивающих и антацидов… самый обычный серебряный перстень с кусочком янтаря, где накоплено немного Силы, — тоже подарок, только это дарила Ольга после одной операции… ничего необычного, такие кольца носит каждый второй Иной…

— О каком артефакте речь? — уточнил я.

— Он имеет вид кубка, — любезно пояснил Петя.

Вот оно что…

Я прошел к сумке, достал кубок Эразма и протянул Пете. Тот убрал руки за спину.

Кубок взял Паша, деликатно сделав вид, что не заметил мою оплошность. Или это не было оплошностью? Кому я должен был подать артефакт — самому сильному из них, в знак уважения, или самому слабому, чтобы тот проверил его на опасность и передал начальнику?

Как же трудно с этими китайскими правилами вежливости!

Паша взял кубок, покрутил в руках. Потом посмотрел на меня.

— Вы знаете, как им пользоваться, Городецкий?

— Нет.

— А вы уверены, что хотите это узнать?

— Да, — ответил я не колеблясь.

Но Паша ничего не стал мне объяснять. Смотрел на кубок, поглаживал его сухим цепким пальцем, будто вел беседу… Может быть, он досказатель? Редкая специализация — извлекать информацию из прошлого, используя предметы…

Потом Паша посмотрел на Лену. Та пожала плечами. Потом на Петю. Тот кивнул.

— В этом сосуде горечь и печаль, Городецкий, — сказал Паша. — Ты должен это знать, если захочешь из него испить.