Стратегии гениальных женщин - Валентин Бадрак

После официальной церемонии бракосочетания, которая состоялась через год после обретения новой веры и нового имени, девушка еще с большим усердием взялась за самообразование и усовершенствование своих качеств и знаний. В атмосфере отсутствия не только любви, но и каких-либо уважительных чувств друг к другу реализация сложного и весьма рискованного плана захвата власти было единственным делом, поддерживающим душевные силы девушки, оставленной и одинокой. Позже Екатерина откровенно описала свои ощущения перед замужеством: «Сердце не предвещало мне счастия: одно честолюбие меня поддерживало. В глубине души моей было, не знаю, что-то такое, ни на минуту не оставляющее во мне сомнения, что рано или поздно я добьюсь того, что сделаюсь самодержавною русскою императрицею». Что это: честное признание или попытка приписать себе четкое следование задуманному плану? Даже если отбросить поздние признания Екатерины и проанализировать лишь ее действия, контуры недвусмысленной тактики станут вполне очевидными. Ей не оставалось иного выхода, как тихими, но уверенными шагами продвигаться к трону: после замужества обратного пути практически не было. Прояви она излишнюю мягкость характера, и ее ждало бы забвение, монастырь или темница, то есть еще большая несвобода, чем то унизительное и удручающее положение, в котором она оказалась после замужества. Для молодой, общительной, веселой и энергичной девушки с ярко проступающими признаками неудовлетворенной сексуальности это было мучительное испытание. Ее муж проявлял вопиющую бестактность, вследствие своей удивительной болтливости сообщая о своих тайных страстях: то к фрейлине императрицы, то к графине Воронцовой. Екатерина тем временем жила в унылом затворничестве, словно узник, опасаясь проявлять интерес к политическим делам или излишнюю активность в свете. И то и другое при определенных обстоятельствах было небезопасно для жизни. Само ее существование как супруги беспомощного наследника при том, что многие представители политической элиты уже успели оценить ее острый ум, рассудительность и перспективы в целом, делало ее будущее шатким. Слишком для многих ее присутствие было неуютным, и, с другой стороны, очень многие жаждали воспользоваться ею. Такое внутреннее волнение при совершенной тишине и спокойствии снаружи сделало ее жизнь неуютной и нервозной. Как всегда случается в таких ситуациях, у нее было два пути: успокоиться и положиться на судьбу или последовательно искать свою дорогу к спасению в темном лабиринте интриг. Екатерина выбрала второй путь, опасный и сложный в исполнении. Впрочем, любой вариант сулил тяжелую борьбу за выживание, суть которой заключалась в том, чтобы не потерять нить своей идентичности, сохранить свой психотип и не сломаться в условиях невидимого заточения.

Энергичная молодая женщина сама организовала свой жизненный уклад. Находясь почти в полном одиночестве, не считая слуг, в течение восемнадцати лет она усердно и необычайно терпеливо занималась самообразованием, изучая историю, литературу, философию и искусство управления государством. Это была мотивированная работа, принимая во внимание ее размышления даже о реформах в России. Кроме того, она ненавязчиво лепила свой имидж в среде политической элиты, понимая, что поддержка в критический момент – это выбор, сделанный на подсознательном уровне гораздо раньше. Она производила неизгладимое впечатление на лучших мужчин своего времени, пуская в ход наиболее действенное женское оружие – симбиоз обаяния и тонкого расчетливого ума. Историк Александр Брикнер упоминает даже такие хитроумные действия Екатерины, как задабривание во время различных приемов и вечеринок старушек с использованием громадного арсенала средств: от терпеливого выслушивания их маразматических историй до изучения дат их именин и неизменных поздравлений. Эти старушки внесли свою лепту в создание общественного мнения о великой княжне. «Не прошло и двух лет, как самая жаркая хвала моему уму и сердцу послышалась со всех сторон и разлилась по всей России», – писала потом императрица в своих «Записках».

С первого дня брака она намеревалась использовать любую уловку для приобретения даже мимолетной и тайной власти над супругом. Например, как указывал Александр Дюма, согласно древнему русскому обычаю, молодая жена должна была представить доказательства своей невинности, но в данном случае это было невозможно, поскольку акта близости не получилось. По совету какой-то придворной дамы за доказательство невинности выдали кровь петуха, но в итоге Екатерина приобрела некое временное влияние на мужа. Даже в этом маленьком семейном эпизоде проявляется фактическое соперничество жены с мужем; она с самого начала повела борьбу на уничтожение Петра как монарха, используя всевозможные средства для доказательства его несостоятельности в управлении государством.

Уже в то время проявилась необычная склонность Екатерины к авантюрам. Она, например, порой вставала в три часа утра и в мужской одежде с одним только егерем отправлялась на охоту или рыбалку, выходя даже в открытое море на утлой лодочке. Екатерина подолгу скакала верхом, нередко забираясь в глубину лесной чащи и не страшась одиночества, – этой страстной натуре нужны были потрясения и периодические разрядки. «В это время также у меня в кармане постоянно бывала книга, которую я принималась читать, как скоро была одна», – указывала она в позже. Зажатая в тисках политики, придавленная безликостью Петра, она жила, продолжая готовить себя к миссии, как Цезарь во время десятилетней Галльской войны перед переходом Рубикона.

Особого внимания достойны ее тайные политические контакты. Отдавая себе отчет, сколь опасно начинать какую-либо политическую деятельность, она все же стала осторожно зондировать почву относительно будущей политической опоры. В этом частично и подсознательно проявлялась и ее женская мотивация, хотя внутренне она осознавала безнадежность такого поиска с точки зрения построения классической модели взаимоотношения мужчины и женщины. Для себя она давно все решила: раз судьба не предоставила ей мужественного и решительного спутника жизни, которому она охотно бы стала помощницей, значит, она должна взвалить все на свои собственные плечи. Небезынтересно, что многие факты и действия Екатерины свидетельствуют о потенциальной готовности выполнять традиционную женскую функцию. Но после множества разочарований она все же была вынуждена признать, что Петр является никчемным актером в роли императора, а значит, других вариантов, кроме самостоятельного царствования, нет. Вполне возможно, что окажись на месте Петра III могучая личность, историческая роль Екатерины была бы совершенно иной.