Еврейские погромы. Скорбь по двойным стандартам - Андрей Буровский

У евреев к этому добавляется воспитанный иудаизмом двойной счет: они несут истину, которую другие народы просто не могут, не имеют права не принять. Их избрал Господь Бог, чтобы нести свет истины всем остальным народам! Это почти богоотступничество — не понимать и не принимать Истины, которую возвещает Израиль (а вся-то истина — мнение большинства евреев в конфликте — и только).

Еврейские историки XIX века как раз проявляют это не самое похвальное из традиционных еврейских качеств: неумение и нежелание понимать позицию «другого». И даже хуже: проявляют полное непонимание того, что вообще возможна какая-то другая позиция, другое мнение о том, что они считают «единственно верным».

Первые еврейские фамилии революционеров известны с 1861 года. Это Михоэлс, Ген и Утин — они участвовали в волнениях студентов Петербурга в 1861 году. Утин участвовал и в кружке легендарного Нечаева.

Тем более в 1870-е годы буквально поток евреев хлынул в народничество. Многие из них происходили из кругов, связанных с контрабандистами или имевших близких родственников в Австро-Венгрии или Пруссии. Идеальная ситуация для получения нелегальной литературы (а если будет надо, и оружия)!

Уже в это время выделяются не только рядовые участники, но даже евреи — руководители народничества, в том числе такая яркая личность, как Марк Натансон. «Мудрый Марк» не упускал буквально ни одного способа хоть как-то нагадить официальным российским властям. Не выступая на митингах, не обладая никакими талантами литератора, он вошел в историю политического подполья, во-первых, как пропагандист, вовлекший в народовольчество множество посторонних до того людей. Во-вторых, как организатор дерзких и хорошо продуманных (а потому чаще всего и успешных) операций.

«Мудрый Марк» не вел теоретических споров; даже когда приверженцы Бакунина и Лаврова готовы были поубивать друг друга, он предлагал прекратить споры о «музыке будущего». Что проку спорить об этом, когда самодержавие еще стоит?! И каждого привлеченного им, в том числе таких звезд первой величины, как Дейч или Плеханов, он вставлял в организацию по его способности причинить властям как можно больше хлопот и вреда.

Это именно «Мудрый Марк» организовал дерзкий побег князя Петра Кропоткина из военного госпиталя на рысаке Варвар (лето 1876 года). И публичный митинг у входа в Казанский собор в день Николая Угодника в декабре 1876 года. Это был первый митинг в России, над которым реяло Красное знамя. Организовал митинг Марк Натансон, держала знамя Фелиция Шефтель. Я шлю воздушные лобызания современным «патриотам», совершающим великие открытия про «исконно русское» происхождение красной тряпки на палке, их излюбленного символа.

В эту эпоху только один кружок Л. Дейча в Киеве состоял исключительно из евреев, но уже не было в России нелегального кружка, в котором хотя бы не было одного еврея. По «процессу 50-ти» летом 1877 года проходит несколько евреек, которые занимались агитацией. По процессу 193-х проходит 13 евреев (очень много; гораздо выше их процентной нормы, тем более учитывая немногочисленность образованных евреев в то время).

Еврейские революционеры в целом разделяют все установки народничества — «ходят в народ», и усовершенствование этой практики тоже связано с одним из народовольцев-евреев: все тот же Натансон придумал «поселения в народе» — чтобы революционеры жили в деревне, приобретали бы влияние, а там и возглавили бы народ. И многие шли. Дейч описывает, как маленький, тощий, с ярко выраженными национальными чертами лица Аптекман поселился в народе фельдшером и стал проповедовать социализм через Евангелие{275}.

Они, эти первые народовольцы-евреи, и не думают работать на просвещение или на революционизацию евреев. Даже чисто еврейский «Социально-революционный Союз между евреями в России» не ставил задачи пропаганды внутри еврейского народа. Более того, «у многих сложилось страстно враждебное и презрительное отношение к старому еврейству как к какой-то паразитической аномалии»{276}.

Опять напомню: и фарисеи, и особенно саддукеи в своем большинстве погибли под ножами сакариев и зелотов. Наверное, они казались иудейской молодежи I века по Р.Х. «паразитической аномалией».

«Никому из еврейских революционеров в 70-е годы и в голову не могло прийти, что надо работать только для своей национальности»{277}, и практически вся еврейская радикальная молодежь «во имя идеалов народничества стала также все больше отдаляться от своего народа… стала усиленно ассимилироваться и усваивать русский национальный дух»{278}.

Перелом произошел после погромов 1881–1882 годов. Более чем вероятно, одна из причин этого — не только общий поворот в настроениях русского общества (как выяснилось, не так уж готового включить в себя евреев), но и проявления антисемитской пропаганды самими народовольцами.

Погромы приветствовал из эмиграции Ткачев, хотя и оговаривал — мол, это самое начало. И эдак промежуточно, уклончиво объяснял: погромы сами по себе — это плохо, но ведь надо же быть с народом… Надо поддерживать народ…

Многие представители «Народной воли» не только агитировали «за», но и сами лично участвовали в погромах: «предполагалось, что погромы приучают народ к революционным выступлениям»{279}.

Не все они были врагами евреев, но видели в погромах «движение, которое легче всего было направить против евреев, в дальнейшем развитии обрушиться на дворян и чиновников. В соответствии с этим были написаны прокламации, призывавшие к нападению на евреев»{280}.

Было издано немало листовок, которые распространялись разными организациями, от «Черного Передела» до «Южнорусского Рабочего Союза» исполнительного Комитета «Народной воли»:

«Хто забрав у своi рукi землi, лiса та корчми? — Жиди. — У кого мужик, часом скрiзь слёзы, просить доступить до своего лану? У жидiв. Куда не гянешь, до чого нi приступиш, — жиди усюди».

И завершается призывом: «Пiдимайтесь же, честнi робочi люде!»

Написано, как видите, по-украински. Если бы римские евреи хотели натравить население Александрии на евреев, на каком языке они писали бы?

В Листке «Народной воли» (уже в 1883 году): «Погромы — начало всенародного движения…»

Листок «Зерно» «Черного Передела»: «Невтерпеж стало рабочему люду еврейское обирательство. Куда ни пойдет он, почти всюду наталкивается на еврея-кулака».

Уже во время погромов в Балте правительство говорило, что раздувают погромы революционеры. Евреям очень не хотелось в это верить, но, судя по уклончивым полупризнаниям и ЕЭ, и Гессена, поверить пришлось.

Это все так, самое-самое начало, и скажу коротко: не было в Российской империи ни одной партии, ни одного фрагмента «освободительного движения», в котором не было бы евреев. И которое одновременно не было бы хоть немного антисемитским.

В 1883 году в Женеве нарождается российская социал-демократия… У ее истоков стоят Плеханов, Вера Засулич, Дейч, Аксельрод. В 1896 году Плеханов на конгрессе Социалистического Интернационала назвал еврейскую социал-демократию «авангардом рабочей армии в России».

Бунд возник в 1897 году, на полгода раньше РСДРП, и был типично революционной организацией. Уже к революции он намертво перессорился с РСДРП, а начинали-то они очень дружно. Бунд вел пропаганду на идиш и даже одно время отстаивал право любого еврея, где бы он ни жил, вести на идиш любые деловые документы. Зрелище профессора петербургского университета, читающего лекции и пишущего статьи строго на идиш, или вид еврейского ремесленника, пишущего на иврите прошение о допущении вне черты оседлости (а главное, конечно, станового, который это внимательно читает!), радует необыкновенно, но само по себе требование сугубо популистское; такие, как ни странно, порой сильно действуют. Вспомним хотя бы идею Жириновского снабдить каждую женщину мужиком, а каждого мужика бутылкой водки… Действовало ведь!

В остальном же бунд действовал вполне как революционная партия: подучивал подмастерий лет 14–15 гадить мастерам, потому что те их эксплуатируют, или выбивать стекла в домах более-менее зажиточных евреев. В Вильно «в день Йом-Кипура бундистская молодежь толпою ворвалась в большую синагогу, стала мешать продолжению молитвы и устроила невероятный дебош, распивая пиво»{281}.

То есть действовали совершенно так же, как спустя короткое время члены Союза воинствующих безбожников в православных церквах.

Впрочем, уже в 1914 году Жаботинский с удовлетворением констатировал, что «Бунд… по мере своего роста, заменяет космополитическую идеологию национальной»{282}.

I съезд РСДРП: «Из восьми делегатов… пятеро были евреями… В образованный на съезде центральный комитет партии в составе трех человек вошли А. Кремер и Б. Эйдельман»{283}.