В объятиях страсти - Кэрол Финч

Трейгер постепенно повышал голос и под конец почти кричал. Он не мог не заметить взгляды, которыми украд­кой обменивались его люди во время затянувшейся паузы, и сердито нахмурился.

– Проклятие, ты мне скажешь, что сделал с этой ма­ленькой злючкой?

Роджер встал и сурово посмотрел на брата.

– Сирена сражалась с нами в траншеях, а потом не успел я опомниться, как конь унес ее со скоростью смерча.

Трейгер свирепо зарычал и занес руку, но Эган вкли­нился между ними, дав Роджеру возможность отскочить и продолжить объяснение.

– Я собирался последовать за Сиреной, но генерал приказал заняться поисками подходящего места для разме­щения наших отрядов. Задержать ее в этом хаосе было просто невозможно.

Трейгер вырвался из хватки Эгана и закричал брату прямо в лицо:

– И ты позволил ей ускакать в такую грозу? Сирена же ее до смерти боится!

Он продолжал что-то невнятно бормотать, сжимая и разжимая кулаки, борясь с желанием врезать Роджеру по физиономии, потому что готов был ударить кого угодно, лишь бы успокоить свой страх и досаду.

Роджер с изумлением уставился на разбушевавшегося Трейгера.

– Сирена сражалась как опытный пехотинец под при­цельным огнем британцев, а ее муж переживает, что она попала в грозу? Видно, ты так долго находился под дож­дем, что мозги у тебя порядком заржавели, – насмешливо фыркнул он.

– Под прицельным огнем, говоришь? О чем ты толь­ко думал? Если у кого голова не в порядке, так это у моего братца. Тебе следовало найти для нее безопасное место еще до атаки.

– Именно это я и собирался сделать, но неожиданно британцы полезли из всех щелей, – защищался Роджер. – Мы полагали, что они нападут утром.

– А ты не мог расстаться с ней до последней минуты!

Трейгер догадывался, что его влюбленный братец хотел провести с Сиреной как можно больше времени. И как последний олух позволил чувствам возобладать над разу­мом. Черт бы его побрал!

– Я думал, что могу положиться на тебя, но, очевид­но, я здорово ошибся, – бросил Трейгер и отвернулся, ничего не видя от ярости, застилавшей глаза, и страха за Сирену, а впереди ему предстояла долгая скачка.

Тихий голос Роджера пробился сквозь его злость, тре­вогу, разочарование и усталость:

– Сирене известно об отце. Ей рассказал один солдат, прибывший из тех мест. Он зашел ко мне, когда мы снимались с лагеря, хотел извиниться за то, что невольно со­общил ей печальные новости. Кортни думал, что она уже знает. – Последовала долгая напряженная пауза, Роджер тяжело вздохнул. – Сожалею, что по моей вине ей пришлось участвовать в обороне, но я до последней минуты боялся выпускать ее из-под надзора.

– Черт подери! – Трейгер пошел к измученному коню, не жалея красочных эпитетов.

Он хотел сам рассказать Сирене об отце, объяснить, что случилось. Где же может быть его русалка? Вернулась домой или умчалась куда глаза глядят, напутанная грозой? Огляды­вая окрестности, Трейгер пытался понять ход ее мыслей. Но Сирена непредсказуема, как море, и сама не ведает, как по­ступит в следующий момент. Один Бог знает, куда ветер унес его колючую розу и где ее теперь искать.

ЧАСТЬ 2

Глава 16

Оторвав глаза от письменного стола, Джонас Лэндсинг окинул пытливым взглядом согбенную женщину, которая, тяжело опираясь на трость, вошла в его контору. Она была в черном с головы до пят, плотная вуаль окутывала седею­щие волосы и лицо, глаза прятались за очками, едва разли­чимыми сквозь темное кружево. С сочувствием Джонас наблюдал, как старушка доковыляла до стола и рухнула в кресло. Она притянула к себе за поводок следовавшего за ней пса и потрепала его по морде.

Джонас встал, но, когда попытался выйти из-за стола, собака угрожающе ощерилась и зарычала. Судорожно сглот­нув, Джонас счел за благо приветствовать посетительницу сидя. Он с опаской поглядывал на псину, обнаруживавшую слишком большое сходство с волком.

– Чем могу быть полезен, мадам? – вежливо, но с некоторым беспокойством в голосе осведомился Джонас.

– Мне нужны кое-какие сведения. – Единственное предложение стоило дряхлой старухе таких усилий, что она зашлась в кашле и, достав из черной сумочки носовой платок, поднесла его ко рту. Справившись наконец с приступом уду­шья, она шумно втянула воздух и, откинувшись в кресле, погладила по голове забеспокоившегося пса. – Я хотела бы знать, когда состоятся похороны моего сына. Насколько мне известно, вы ведете дела Митчела Уоррена.

Джонас недоверчиво уставился на старуху:

– Вероника Уоррен? Я полагал, что вы в Англии.

Она коротко кивнула, надсадно дыша, и прочистила горло.

– Я прибыла сюда в прошлом году, сразу после возвра­щения из пансиона моей внучки, Сирены Уоррен, и с тех пор жила у дочери в Коннектикуте. – И снова закашлялась, сопя и задыхаясь, затем прерывисто вздохнула – она нахо­дила беседу крайне утомительной. – Я не решалась двинуть­ся в обратный путь из-за беспорядков в стране, – пояснила Вероника хриплым голосом, который в сочетании с сильным британским акцентом делал ее речь практически неразборчи­вой. – А теперь по вине мятежников я потеряла единствен­ного сына и внучку. – Ее плечи затряслись от рыданий, голова поникла, руки судорожно скомкали носовой платок.

Невыразимая жалость захлестнула Джонаса при виде убитой горем немощной старушки. Собака положила голо­ву ей на колени и заскулила, всем своим видом выражая сочувствие. Не мудрено, что сердце старой женщины раз­бито – муж давно умер, сын погиб, а его убийца разгули­вает на свободе. И, как будто этого мало, внучка объявлена изменницей, опозорившей семью.

– А Марлена тоже приехала в Нью-Рошель? – уча­стливо спросил он.

– Марлин, – поправила его Вероника, всхлипнув. – К сожалению, ее муж, Эдмунд, вот уже несколько месяцев как прикован к постели, и она не решилась его оставить. Я приехала одна.

– Похороны назначены на завтра, миссис Уоррен. Если в моих силах что-нибудь для вас сделать, прошу, не стес­няйтесь. Мы с Митчелом были друзьями, и, надеюсь, вы обратитесь ко мне, если понадобится помощь.

Вероника ухватилась за ручки своего кресла и медлен­но выпрямилась, тяжело опираясь на трость.

– Чтение завещания состоится в доме Митчела? – Получив подтверждение, она с видимым усилием задала следующий вопрос: – Моя невестка, кажется, покинула свой дом. Вы не подскажете, где ее можно найти?

– Оливия уехала в Нью-Йорк.

– К своей матери?

– Не уверен. Она обещала сообщить о своем место­пребывании, когда устроится.

– Горько сознавать, что Оливия покинула Митчела в такой тяжелый момент. Я не могу простить ей этого. – Вероника, шаркая ногами, побрела к двери.