Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ) - Марина Бреннер

Диньер, в самом деле была Зверем. Юным, диким, жаждущим ласки и заботы. До того жаждущим, что оказалась в состоянии решиться на побег из дома… К сожалению всё, что смог дать ей этот подлец Дишен — предательство и смерть. Я отплатил ему тем же. Это я сжег поместье Ланнфель. Я.

Сделав упреждающий жест рукой, Ракуэн продолжил, коротко переведя дыхание:

— Конечно, я позаботился о том, чтобы ты не попал под огонь, мой мальчик. Не спуская с тебя глаз ни на минуту, я просто наблюдал. Ты рос обычным ребенком. Но, хоть ничего выдающегося в тебе замечено не было, я вовсе не желал зла своему единственному внуку. Пусть слабому, пусть человеческому, но всё же! Так что обнаруживать наше родство в Мире, принадлежащем Дишенам и прочим трусливым тварям, мне не хотелось. Поэтому, пришлось ждать. И вот, моё терпение было вознаграждено. Однажды ты пришел сам. Сюда. Теперь понимаешь, почему ты был принят? Вижу, что да. Итак, с того момента моей обязанностью стало обучать тебя, что я и делал. Прятать твою Истинную Суть не было необходимости, она и так до поры и времени особо не проявлялась. Странности начались не так давно. Верно, Эмелина?

— После свадьбы, льерд Саццифир, — кивнула та, крепко сжав руку супруга, ощущая то, как нагрелись его пальцы — Может, чуть раньше… Я поэтому и написала вам. Просто вы его знали, ну… лучше всех, что ли? Я имею ввиду, из всех живых…

…Договорить она не успела.

Будучи по нраву очень вспыльчивой, всё же Колючка Эмми иногда могла быть и Ледышкой Эмми. Изо всех сил сдерживая ощутимое, стремительно растущее теперь пламя ярости в Звере, находящемся рядом, льерда Ланнфель смогла теперь увязать одно с другим.

Итак, получалось следующее.

Получалось то, что папаша Бильер, будучи другом Дишена Ланнфеля был посвящен покойным в россказни о Зверях, их невероятной силе и опасности. И той выгоде, которую можно поиметь, посадив такого Зверя на привязь, аки здоровенного, породистого пса на цепь.

Намотав всё это на ус, хитрый делец Бильер решил заполучить страшное Чудовище во свои объятия, подсунув тому её, свою красавицу — дочь. Свеженькую, аппетитную девственницу.

Для этого он постарался перехватить только что покинувшего уютные стены Призонского Каземата вольника, боясь, что того перехватят Другие. Те Самые Свои, а именно — Ракуэн Саццифир. Может, и Кортрена для верности послал тогда, кто знает? Да, скорее всего! Не зря служка — маг последнее время всё крутился возле папаши…

Ясно теперь и то, что Диньера Ракуэн специально в Академии прятал. Вот и вся его «доброта». Может, и потом, в Каземате — тоже?

Хотя нет. Как раз Каземат и спутал все планы Саццифиру.

Не успел Ракуэнский Хозяин от тюремных ворот внука забрать! Почему — то не успел…

И за что всё же Диньер туда попал? Говорит, Саццифир спас, заменив казнь на несколько лет заключения. Так за что была она назначена, казнь — то?

За что?

— Это я тебе позже расссссскашшшшу…

Страшное шипение растворило пахнущий кожей воздух, и обожгло уши Эмелины.

…Ещё не поняв, но безошибочно ощутив, что что — то происходит, льерда Ланнфель опрометью взлетела на диван.

Уперев ноги в кожаную поверхность, она крепко обхватила руками плечи супруга, прижавшись к нему сзади, не ощущая и не слыша ничего, кроме…

…нарастающего жара, ужасного шипения и неясного, оглушающего, железного лязганья, стремительно и туго заполняющего всё пространство кабинета, растущее и расширяющееся до невероятных размеров…

Глава 39

То, что льерда Ланнфель почувствовала вслед за тем, как оглохла на оба уха от непрерывного шипения, вообще не поддавалось никакому объяснению.

Тело её, и так — то не отличающееся особой тяжестью и мощью, словно и вовсе растеряв вес, стало легче цыплячьего пуха.

Ровно в тот момент, когда, поддавшись наитию, льерда обняла плечи мужа полыхнувшими шаррхом руками, то сразу же и ощутила, что летит вверх!

— МАМА! — завопила магичка, ударившись сразу коленями, локтями и грудью обо что — то жесткое, тут же вцепляясь пальцами в непонятную опору, пытаясь удержаться на ней — МАМОНЬКИ!

Жаром, живым и тугим, ожгло лицо и руки сразу. Одновременно с этим жар, побежав по ногам, опоясал их, грозя спалить и толстые чулки, и кожу под ними.

Попытавшись принять удобное положение, Эмелина приподнялась, крепко уцепившись за оказавшиеся прямо под ней… хребты? Пластины? Чешую?

Что это, вообще, было такое⁈

— Ой, мамочки! — взвизгнула льерда, надрывно закашлявшись горящим горлом — Мам…

В её глотке теперь будто песчаные бури танцевали, а лицо горело так, словно Эмелина натерла его перцем или острым соусом. Ну, либо заглянула в топящуюся печь, распахнув дверцу.

Ухитрившись всё же сесть, впившись пальцами в непонятные, горячие «хребты», напоминавшие по твердости оружейное железо, девушка проморгалась.

Лучше бы ей было не делать последнего, потому что, как только глаза привыкли к дыму, а нос к сладкой, подобной горящим пряностям вони, магичка вновь завопила «мама» и закашлялась вновь.

Чудовище, стоящее прямо перед ней, было огромным.

Громадная его голова, плотно облепленная изумрудной чешуей, увенчанная острым гребнем помещалась на короткой, массивной шее, защищенной чешуей покрупнее, ровно броней.

Глаза непонятного Зверя, отдаленно походившие на змеиные, полыхали огнём, сочетавшим в себе сразу несколько цветов, от дикого оранжевого до мутного зеленого, болотного и ледяного.

— ШШШШИГРРРХР! — выдохнул Зверь, обнажив огромные, слегка загнутые клыки, тут же облизнув их острым, красным, раздвоенным языком — ШШШШИРХХР…

Рассудив настолько разумно, насколько вообще возможно было рассуждать при подобном случае, магичка попрочнее ухватилась за острый гребень, откинув прочь страх порезанных рук.

В конце концов, с порезанными руками ещё возможно как — то жить, а вот с порезанной глоткой, либо свернутой в случае падения, шеей… да, это вряд ли.

Зверь, ещё раз «ширхнув», поскреб… землю? Ну да, землю, присыпанную стремительно плывущим снегом землю темными, загнутыми когтями и уставился на льерду неожиданно разумным взглядом.

— ХАХ! — выдохнула та, отчетливо понимая, что от следующего звериного «ширха» она либо окончательно оглохнет, либо спятит, либо некрасиво наделает в штаны — Хах! Пфух, мать… Ты кто ещё⁈ Пшел вон!

Опора под ней внезапно дрогнула и подалась вперед.

Теперь, хоть и с трудом, однако же отрезвевшими от ужаса мозгами, льерде удалось заключить, что она сидит верхом на подобном же Звере… ну, либо здорово похожем на того, который, громко «ширхая», глядел на неё разумно.

«Слышишь меня? — голос Саццифира прозвучал мягко, отдавшись в затылке магички тупой, несильной ломотой — А, „пыльнорукая“? Давай же, работай быстрее своей пустой головой!»

Льерда Ланнфель вспыхнула, хотя огня здесь было предостаточно