Черные комиссары - Богдан Сушинский

– Неужели не ясно, что заманить поручика в логово этой фурии нам уже не удалось бы? – холодно парировала баронесса Валерия. – А вот продолжать операцию «Контрабандист» или нет – это вам решать. Лично я готова.

Она вдруг услышала позади себя шаги и ощутила, как руки Феликса легли ей на бедра, а затем поползли вверх, к груди; в то же время она почувствовала, как своими ногами парень пытается обхватить ее бедра. Она помнила, что несколько дней назад парень застал ее в точно таких же сексуальных объятиях своего отца, и теперь, очевидно, решил, что имеет право следовать по его стопам.

– В таком случае будем продолжать, – молвил тем временем полковник. – Хотя на вашем месте я бы, наверное, отказался.

– На моем месте вы уже давно пустили бы себе пулю в лоб, – почти проворковала баронесса.

– Вряд ли я стал бы прибегать к таким крайностям. Скорее всего предложил бы оставить меня в Одессе до прихода румын. Кстати, меня удивляет, что вы сразу же согласились на переброску через Дунай, не предложив нам оставить вас в Одессе, ведь это уже вопрос нескольких недель.

– Во-первых, это выглядело бы неромантично, во-вторых, я привыкла выполнять приказы, в-третьих, не забывайте, что на Дунае сейчас готовится к сражениям капитан Гродов. Продолжать перечисление?

Валерия почувствовала, что руки Феликса уже хозяйничают у нее под платьем, довольно опытно оголяя бедра, и подумала: «Господи, чтобы в такие годы!.. И никакого трепета перед женским телом? Никакого страха?! Кстати, сколько ему в действительности лет? Исполнилось хотя бы шестнадцать? А с другой стороны, не отбиваться же от этого юного наглеца с телефонной трубкой в руках, когда на проводе полковник контрразведки!»

– Не утруждайте себя, баронесса, достаточно, – сказал Бекетов, позволив Валерии облегченно вздохнуть.

Если бы она действительно хотела продолжить это перечисление, то назвала бы истинную причину, по которой согласилась на рисковую ночную переправу в челне какого-то проходимца от контрабанды. А заключалась она в том, что когда сигуранца и абвер обнаружат ее оставленной русской контрразведкой в городе, то как же трудно будет убедить их руководителей, что по-настоящему русским она так и не продалась, а всего лишь добросовестно выполняла порученное ей задание: «Во что бы то ни стало внедриться. Причем как можно глубже и надежнее».

– Где вы сейчас находитесь? – спросил полковник.

– Если хотите прислать машину, то через час буду ждать ее у входа на слободской «Базарчик». Заодно надо бы убрать тело поручика.

– Об этом позаботятся. Будем считать, что ему еще и повезло: умереть от руки такой прелестной женщины!

Только положив трубку, баронесса слегка расслабилась и почувствовала, что юный кавалер уже почти оголил ее и помышляет об умопомрачительном подвиге, как первопроходец, нацелившийся на Южный полюс.

– Тебе сколько лет, кавалергард?

– Три дня назад исполнилось семнадцать.

– Согласна, это увеличивает шансы на взятие твоей первой Бастилии, – признала Валерия. – Но уж слишком ты бесцеремонно приступил к осаде.

На отца Феликса баронессу навела Волчица, убедив ее в том, что этот партийный служащий способен пойти очень далеко, но в то же время в душе он остается истинным молдаванином, а значит, можно попытаться завербовать его или хотя бы завязать тесное знакомство. Авось пригодится. Она же со временем подсказала Крамольникову, что он может рассчитывать на парнишку. Ну, а затем случилось так, что Феликс застал их в минуты, когда партработник районного масштаба и по совместительству его отец, брал ее здесь же, на этом столе и в этой же позе.

Встретившись с ним после этой «сцены у фонтана» на улице, Валерия выяснила, что помогать ей в «кое-каких деликатных вопросах» парень согласится только при условии, что «научит его, как нужно ласкать женщин». Теперь она поняла, что длительная наука этому кавалергарду не понадобится, а вот услуги самого парнишки, как, впрочем, и его отца, могут понадобиться ей в любую минуту.

10

Услышав из уст командующего флотилией эти новые для себя данные, командиры судов и береговых батарей многозначительно переглянулись.

– Сколько же в таком случае всего самолетов у румын, если такую армаду они сумели выделить только для прикрытия своей речной дивизии? – мрачно задался вопросом начальник противовоздушной обороны дунайского района полковник Матвеев. Этот всегда мрачный, молчаливый человек еще в Гражданскую умудрился командовать дивизионной артиллерией и по возрасту превосходил все остальных командиров, кроме разве что самого контр-адмирала. – Мы-то считали, что авиации у нее с гулькин нос.

– Это оно и есть – «япошку шапками закидаем…», – назидательно напомнил ему полковник Просянов, а вдобавок опасно съехидничал: – «Шапкозакидательство-с, господин полковник, шапкозакидательство-с…».

– Общая численность румынского воздушного флота нас не интересует, – сухо заметил Григорьев, стараясь погасить перепалку. – Важно знать, какими силами противник намерен угрожать нашим судам и береговым сооружениям.

– Да сколько есть у них самолетов, столько и будем сбивать, и вся печаль! – беспечно улыбнулся командир зенитного артдивизиона капитан Шило. – А если бы мне еще пару тысяч штук снарядов подбросили да батарею новых зениток…

Обычно во время совещания командующий жестко пресекал подобные дебаты, но в этот раз терпеливо дождался, пока страсти угаснут, и невозмутимо продолжил:

– К сожалению, в воздухе нам почти нечего противопоставить такой массе самолетов. Известно, что наше воздушное прикрытие пока что возложено только на 96-ю отдельную истребительную эскадрилью, – контр-адмирал задумчиво пожевал нижнюю губу и, задернув занавеску демонстрационной доски, точно так же задумчиво подтвердил: – Да-да, все еще одна-единственная эскадрилья. И это несмотря на все мои рапорты с просьбой усилить воздушное прикрытие района действий флотилии. Поэтому особые надежды на зенитное вооружение самих наших судов и, конечно же, на зенитный дивизион.

– Мои хлопцы, товарищ командующий, не подведут, это ясно, – отозвался полковник Матвеев, по привычке пытаясь подкрутить едва наметившийся ус. Очевидно, забыл, что прежние, основательно прокуренные, недавно сбрил. – Хотя, понятное дело…

– И наконец, последние сведения, связанные с мысом Сату-Ноу, – не стал выслушивать его объяснения командующий. – Для нас он представляет особый интерес, так как географически нацелен на Измаил, – контр-адмирал несколько раз пытался пронзить указательным пальцем то место на карте, на котором был очерчен аппендикс злополучного мыса, за пределами которого ждал своей фронтовой судьбы небольшой одноименный рыбацкий поселок.

Все молча и почти отрешенно проследили за его стараниями.

– Условно говоря, гарнизон мыса составляют две артиллерийские батареи и батальон пехоты. Как ни странно, это все. Есть еще, правда, небольшое сводное подразделение, состоящее из граничар, то есть румынских пограничников, служащих жандармерии и местных ополченцев. Однако на него возложены сугубо охранные и полицейские функции, а также борьба с диверсантами. Между тем все сведения, которые поступают с того берега, а также визуальные наблюдения убеждают нас, что румыны готовятся не к обороне, а к наступлению. Точнее, они вообще не нацелены на усиление своих оборонных рубежей. Вас это настраивает на какие-то воинственные мысли, капитан? – неожиданно обратился командующий к доселе молчаливо сидевшему в заднем ряду стульев Гродову.

– Настраивает, – поднялся капитан.

– Так излагайте же! – требовательно настоял контр-адмирал. – Кстати, хочу официально представить: командир десантно-диверсионного батальона капитан Гродов. Только что, по приказу командующего флотом, его отряд переброшен сюда командованием Одесской военно-морской базы, в составе которой капитан береговой службы командует одной из стационарных береговых батарей. Важно, что он – единственный в нашей флотилии офицер, который прошел специальную десантно-диверсионную подготовку на Балтике и теперь считается лучшим специалистом в этом виде тактических боев на Черноморском флоте. Сегодня специальным приказом его отряд, который раньше числился ротой, переформирован в батальон. Так что поздравляю с повышением в должности, капитан.

– По привычке мы называли наше подразделение отрядом, а не ротой. Но за поздравления спасибо.

«Интересно, – тут же подумал Гродов, улавливая на себе уважительные взгляды присутствующих офицеров, – о “лучшем специалисте” по десанту – это командующий повторил чьи-то слова, сказанные ему по телефону или рации, или же они только что пришли ему на ум? А что, если звонил полковник Бекетов… Тот вполне мог изречь нечто подобное, хотя как можно судить о десантно-диверсионном таланте командира, который еще ни разу не участвовал ни в одном боевом десанте?».