Егерь. Последний билет в рай - Александр Байбак

«Отклонения в эмоциональной сфере. Гипервозбудимость. Необходима коррекция».

О, да! Только тебя еще не хватало!!!

«Альфа-разумный Денисов. Обнаружено нарушение гормонального фона. Рекомендуется коррекция. Необходимо согласие альфа-разумного».

— А если альфа-разумный не согласится? — чисто из вредности пробормотал я себе под нос. — И чего делать будешь?

«Выполнение второй ступени Программы приоритетно. Мнение альфа-разумного будет проигнорировано».

— Спасибо за откровенность!.. Ладно, валяй. Запускай свою коррекцию…

«Альфа-разумный будет введен в состояние сна. Расчетное время коррекции — пятьдесят две минуты».

— Да хоть час… — зевнул я и совершенно незаметно для самого себя вырубился.

Система тау Кита, планета Нереида, 23 января 2538 года, ночь

По субъективному ощущению, глаза я прикрыл буквально на секунду, но таймер на забрале шлема уверил меня в обратном: истребованные «внутренним искином» минуты уже истекли. Как ни странно, чувствовал я себя хорошо отдохнувшим, тревожные мысли куда-то испарились, и даже на душе стало гораздо легче. Для проверки я вызвал в памяти образ смеющейся Гали, но вместо очередного приступа черной меланхолии вперемешку с гнетущей тревогой ощутил лишь азартную злость взявшего след охотничьего пса. Занятно…

«Коррекция прошла успешно. Состояние объекта удовлетворительное. Рекомендуется активная физическая нагрузка в ближайший час».

Ну что ж, нагрузка так нагрузка. Погладив обеспокоенно ткнувшегося в мою ладонь носом Петровича, я с некоторым трудом поднялся на ноги. Навалившаяся было тяжесть тут же исчезла без следа, и я отлип от стены, раздумывая, куда идти. Судя по всему, пока я был в отключке, кот не отходил от меня ни на шаг. Теперь же, удостоверившись, что со мной все в порядке, он с независимым видом потрусил влево по коридору. Идеи лучше у меня все равно не было, так что я двинул следом и вскоре остановился рядом с застывшим напротив очередной двери напарником.

— Думаешь, там ход в соседнее здание?

Тот вместо ответа поскреб пластик когтями, оставив четыре отчетливые борозды на темной поверхности.

— Смотри, чтобы стружки в подушечки не набились, — хмыкнул я, задумчиво изучая переборку. — А другие ходы есть?

— Дырррра, узсссская… — прошипел коннектор. — Черезссс крышшшу…

— Да ну на фиг, — завершив осмотр до боли знакомого пульта, я вновь взялся за тесак. — Ты везде был? Там как?

— Не опасссно…

Оказавшись в небольшом крытом переходе, я удостоверился в своей правоте: все три здания, судя по всему, были объединены в систему посредством наземных рукавов. Наверняка и снизу пройти можно, но искать очередной потайной ход не было ни малейшего желания. Тем более, что с той стороны дверь оказалась не заперта, и мы спокойно вышли в центральный коридор левой поперечины — такой же точно приземистой одноэтажки. Здесь сразу же шибануло в нос густой гарью, которую я почуял еще на подходе к комплексу. Правда, в первом корпусе запах едва ощущался, что не мудрено — кроме сожженного вспомогательного сервера, вонять там было нечему. Зато теперь я сполна насладился причудливой смесью ароматов жженого пластика, изоляции и чего-то явно органического. Впрочем, на сладковатый запах горелой плоти этот оттенок походил мало, чем поставил меня в тупик. Загадки множились, и мне отчего-то это совсем не нравилось.

Равнодушно мазнув взглядом по светящимся с пятое на десятое панелям, я осторожно двинулся по коридору, тщательно выбирая, куда поставить ступню после каждого шага. Напольное покрытие кое-где топорщилось, вздутое от жара, а это означало лишь одно — внизу что-то сильно горело, так что на перекрытия теперь надежды никакой. Вон, даже Петрович зигзаги выписывает… Машинально переставляя ноги, я вдруг задумался — а почему, собственно, я до сих пор обшариваю подозрительные корпуса, вместо того, чтобы валить отсюда? Как там «искин» говорил, выполнение второй ступени Программы приоритетно? А если сейчас «колебалки» активируются, тогда как?

«Фактор угрозы внешний. Контрвоздействие невозможно. Коррекция нецелесообразна».

— А вот и ни фига! — чисто из вредности хмыкнул я вслух. — Болтался бы сейчас на катере где-нибудь в проливе. И никакие «колебалки» не страшны…

«Навигация в условиях повышенной опасности. Фактор угрозы равнозначен. Коррекция нецелесообразна».

— Зашибись, — я добрался до конца коридора и уперся в очередной шлюз, на сей раз весьма мощный. — Значит, выкручивайся, Денисов, как можешь? А как же Программа?

«Выполнение Программы приоритетно. Контрвоздействие на факторы угрозы невозможно. Решение за альфа-разумным».

— Спасибо, конечно, — я толкнул переборку вбок, и та легко утонула в стене. — Значит, как хреново, так сам думай. Помощнички, ммать! Петрович, разведка.

Внимательно прислушивавшийся к моему бухтенью кот нырнул в тамбур, и через пару мгновений аудиосистема шлема послушно воспроизвела тягучее «чиссссто». Внутренняя перегородка поддалась столь же легко, и перед нашими взорами предстал длинный, до конца здания, коридор. На правую сторону выходило около десятка индивидуальных боксов, судя по номерам и стандартным табличкам с именами хозяев. Впрочем, они мне совершенно ни о чем не говорили. С левой стороны дверей было всего две, в начале и конце коридора, и они меня заинтересовали куда сильнее. Нечто подобное я видел в биолаборатории: мощные косяки и не менее мощные бронестворки, украшенные значками биологической опасности. Ну что ж, начнем, пожалуй…

Проверив герметичность брони, я осторожно тронул ближайшую дверцу. Если я не ошибаюсь, за ней скрывается еще один шлюз со встроенной системой дезинфекции. Так и оказалось — створка совершенно неожиданно скрылась в потолке, вызвав у меня легкий разрыв шаблонов, и я осторожно ступил в тесноватый бокс с гладкими стенами и рифлеными полом и потолком. Потолок, что характерно, светился. Петрович остался в коридоре, лишь просунул в шлюз башку, комично вытянув шею.

— На твоем месте, мой рыжий друг, я бы не стал подвергать свою шею столь страшной опасности, — хмыкнул я, остановившись у внутренней переборки. — Дверь-то гильотинная, того и гляди, без головы останешься. Впрочем, у тебя это явно не жизненно важный орган.

Петрович обиженно фыркнул, отдарившись стандартным образом типа «сам дурак», но все же совету внял — прошмыгнул внутрь и пристроился рядом с моим сапогом.

— Пошли, что ли?

Бронестворка послушно скользнула вверх, открыв доступ в обширное помещение, буквально забитое чем-то непонятным, и я застыл, пораженный до глубины души, даже не обратив внимания на грохот за спиной. Внешняя дверь, как ей и положено, с шумом вернулась на свое место, отрезав нам путь к отступлению. Впрочем, мне сейчас на это было откровенно наплевать…

Перед глазами стремительно проносились события полугодовой давности: штурм базы на Находке неведомыми тварями, наша безумная попытка вычислить и поймать «контролера», нырок в телепорт… И, самое главное, странное сооружение, состоящее из пересекающихся под немыслимыми углами плоскостей и перетекающих один в другой пиков. Серый камень с пятнами антрацитово-черных горбов, тусклые молнии, струящиеся по ним, зеленый плющ на стенах и прочие прелести. Как бы я хотел забыть этот кошмар, но не получалось: до сих пор база Первых периодически являлась мне во снах.

— Черт!.. Они воспроизвели… Но как?! Как, ммать?!

Петрович, напуганный моим ревом, с воем шуганулся куда-то в сторону, а «внутренний искин», напротив, промолчал. Ага, опять решение за альфа-разумным. Ну и какая, спрашивается, польза от этой гребаной «татуировки»? Тьфу! Так и придется самому разгребать…

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я немного успокоился и вновь обрел способность мыслить конструктивно. Хлебнув витаминного коктейля, осторожно подошел к ближайшему объекту, всколыхнувшему во мне воспоминания. Непонятная конструкция больше всего напоминала огромную, в два человеческих роста, колбу из прозрачного пластика, зажатую сверху и снизу между металлическими тумбами, украшенными жгутами силовых кабелей и волноводов. Когда-то внутри была некая жидкость, однако в настоящий момент «колба» пребывала в весьма плачевном состоянии: в хрупком пластике красовались неровные дыры с рваными краями, шлейфы проводов топорщились неряшливо перерубленными концами, а на дне прозрачной емкости громоздилось что-то бесформенное и отменно вонючее. Соседние установки выглядели аналогично. Велев Петровичу оставаться на месте, я прошелся меж длинными рядами раскуроченных «колб», но везде меня встречали разгром и разорение. В дальнем конце обширного, чуть ли не на полздания, зала тянулись горизонтальные «цистерны», обработанные не менее тщательно. Пол покрывал слой какой-то липкой гадости со следами гари, то и дело попадавшиеся гофрированные кабель-каналы были тщательно перерезаны, а пульты, примостившиеся у стены, оплыли от страшного жара — наверняка термические шашки запалили. В общем, зал один в один напоминал таковой на нижнем уровне базы Первых, тот самый, с «мензурками»-инкубаторами, разве что выполненный куда более топорно.