Зов скитальца. Том второй - Михаил Липарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Другз, что ты делаешь? — спрашиваю я. — Нельзя просто так врываться и наставлять ружье на ректора.
— Хоть одна здравая мысль из твоих уст, купидон, — скрипит своим голосом старый эльф.
Я злюсь. Но не могу ничего поделать. Убить Таариса, значит подписать себе смертный приговор. Все должно быть по правилам. На Поединке Чести.
— Он хочет забрать Оглу, Кай, — тяжело дыша выдавливает из себя гном.
— Оглу? Зачем? — я перевожу взгляд на Таариса.
— Убив Изорбуса Трехтелого вы обрекли планету на гибель, глупцы, — отвечает старый ректор. — Есть только один способ спасти нас всех…
Глава 22
Жертва для всего мира
Я стараюсь не шевелиться лишний раз. Другз настроен серьезно. Ружье в его руках направлено на ректора школы. И я переживаю отнюдь не за лорда Таариса. Если гном нажмет на спусковой крючок, то старый эльф тут же убьет его. У него появятся основания. Согласно кодексу.
— Что…произошло? — спрашиваю я и указываю на разрушения за окном.
Из панорамных окон квартиры Таариса очень хорошо видно расколотое на две части здание, в котором проходил бал.
— Это только начало, — спокойно отвечает ректор. — Вы можете сколько угодно пытаться сделать из меня злодея, но проблему, которая за окном нужно решить. Через несколько минут наша планета сделает очередной оборот вокруг солнца и тогда разрушения станут гораздо серьезнее и страшнее.
Я бросаю взгляд на Оглу. Догадываюсь, что без орчанки проблему, о которой говорит Таарис, не решить.
— Что должна сделать Огла? — спрашиваю я.
— Изорбус Трехтелый не просто так веками сидел в своих чертогах и раздувал огонь в ядре. Без этого наша планета просто не сможет существовать, — лорд Таарис выдохнул, пытаясь сохранить спокойствие. — Когда я узнал, что вы натворили, мне пришлось искать способ как все исправить. Фолиант, который лежит на журнальном столике. Его писали сами Создатели. Единственная возможность сохранить наш мир — принести жертву. Того, кто убил прежнего Хранителя Мира.
Я бросаю взгляд на книгу. Старая. Она очень старая. Откидываю переплетную крышку. Листаю до закладки.
Изорбус Трехтелый. Изображение как будто живое. Нарисованные черным по белому сиамские близнецы ходят по своим чертогам возле огромной печи, из которой вырывается пламя. Рядом большая статья. На том же акрийском языке. Понятно почему вся магия в этом мире на нем. Похоже, это язык Создателей.
— Мы должны…убить Оглу? — проронил я.
— Не убить, Кай, — Другз тяжело дышит, пытаясь удержать отчаянье, наполнившее его грудь. — Она должна стать новым Хранителем Мира! Я не позволю этому случиться!
Палец гнома срывается и дробь пробивает стекло. Не попал в ректора. Слава этим самым Создателям.
Гремлин Таариса мгновенно включил щит. Едва заметное синие свечение появляется и тут же гаснет. Сам старый эльф спокоен, как будто его жизни ничего не угрожало несколько мгновений назад.
Леона медленно подходит к фолианту и начинает перелистывать страницы в нем. Если Таарис обманывает нас, то она скажет. Обязательно скажет есть ли другой выход.
— Нет других вариантов? — спрашиваю я у ректора.
— Нет, — вдруг отвечает Огла. — Я сама прочитала заметки Создателей…
— Нет! — вскрикнул Другз. — Я не верю! Не верю! Проверьте страницы! Ректор вырвал те, на которых есть другие способы! Он специально издевается над нами!
Я смотрю на Леону. Она отрывает взгляд от книги и бросает его на меня. Отрицательно мотает головой. Это значит, что все страницы на месте и Таарис не лжет.
Елки-палки… Не представляю как тяжело сейчас Другзу. Мне тоже не верится в то, что мы должны пожертвовать Оглой, но…похоже у нас действительно нет выбора.
Вот зачем они затеяли это все? Зачем перешли границу и теперь вместо того, чтобы принести в жертву свою подругу, гном должен смириться с тем, что навсегда потеряет любовь. Ему придётся жить с тем, что его судьба обречена на вечные муки в подземельях этой планеты. Ну что за Ромео и Джульетта на современный лад?!
— Огла? — я смотрю на орчанку.
— У любых действий есть последствия, — она снимает кольцо со своего пальца. — Мы не говорили об этом, но каждый из нас знал, что за смерть орков придется расплачиваться. Я оказалась той, кто убил Изорбуса. И я ничуть не жалею об этом. Если бы я оказалась там снова, то поступила бы точно также.
Орчанка кладет снятое кольцо на подлокотник старого кожаного дивана.
— Храни это кольцо, Другз. Пусть оно напоминает обо мне.
— Нет! — гном мотает головой. — Ты понимаешь на что соглашаешься? На непрекращающиеся муки в Чертогах Вечности! На бесконечное одиночество! Голод! На все те пытки, на которые был обречен Изорбус!
— Нет другого выхода, Другз! — срывается Огла. Ее нервы тоже ни к черту. — Просто попрощайся со мной. Сейчас! Просто сделай это, чтобы мне не пришлось уйти в этот портал и потом вечность вспоминать, как мы расстались с тобой! Не добавляй ко всему, что нам предстоит пережить…еще и это…
Из глаз орчанки потекли слезы. Елки-палки, а! Но мы ничего не можем сделать. Если я не вмешаюсь время уйдет и конец. Очень скоро наступит полночь и согласно словам Таариса планета начнет разрушаться.
— Отпусти ее, Другз, — произношу я. — Не мучай ту, с которой был счастлив последние дни. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Потом. После. Мы освободим ее. Слышишь? Но сейчас ты должен отпустить Оглу…
Гном тяжело дышит. Смотрит на ректора.
— Мы сможем видеться с ней? Через портал, который находится под библиотекой?
Звучит бредово. Но можно простить это Другзу. Он не в себе.
— Я закрою все порталы, ведущие в чертоги, — холодно отвечает Таарис. — Чтобы никто и никогда не повторил нашей ошибки.
— Черт! — выкрикивает гном и пинает небольшую тумбу, стоящую рядом.
Издает такой вопль, как будто вся горечь мира скопилась в нем, и он хочет ее выпустить, но не может сделать это.
Мы все до единого опускаем глаза. Кроме Таариса, который хладнокровно, но спасает мир.
— Я хочу уйти с ней… — произносит он. — Раз нет другого выхода, я…хочу…уйти с ней.
Что? Уйти в подземелье и провести всю жизнь там? Это…Это отвратительный вариант. Для меня. При таком исходе я теряю всех друзей. Но для Другза. Для Другза это будет избавлением. Я…должен поддержать его.
— Я понимаю, Другз…
— Невозможно, — ректор прерывает меня и складывает руки на свою трость. — Я не пожертвую двумя скитальцами. Отдать одного. У меня нет выбора. Оставить второго.
