Черная кровь - Святослав Логинов

Степь всколыхнулась, ожила, потекла живыми волнами. Оцепенев, смотрели дети Лара, как разворачиваются перед ними чужинские полчища. Видно, всех собрали сюда диатриты, никого в запасе не оставили. На острый Ромаров глаз – не менее семи сотен чужинцев шло на приступ. Людей втрое больше, а сколько среди них воинов?

Многие женщины потянулись за оружием – хоть за каким, чтобы только не умереть беспомощной сытью!

Таши стоял между двух вязов. Три шага до одного дерева, два – до другого. Хорошее место. Наверх Бойша послал всех подростков, что хоть как-то могли управляться с луками, – сверху чужинцев бить.

– По птицам стрелы не трать! – строго-настрого приказывал вождь. – Карликов ссаживай! Оно куда вернее.

Готовились к бою и Матхи с Ромаром. Шаман облачился в полный наряд, встряхнул бубном, закружился на месте, завывая жутким голосом, – предков созывал на подмогу. Безрукий колдун тоже что-то шептал, полузакрыв глаза, – не иначе как вновь собирался поставить незримый щит, коли чужинцы прорвутся между деревьями.

Таши видел, как дрогнули диатричьи ряды, как покатилась живая волна по степи, в один миг оказавшись возле деревьев.

Ратовища поднялись навстречу летящей орде. Таши тоже нацелился – с эдакой жердиной не страшно и против диатримы выходить! Пусть-ка налетит – небось не понравится, хотя конец тяжеленного копья, которое и копьём-то называют только по привычке, – всего лишь затесан топором, оструган и наспех обожжён. Но если на такое бревно как следует напороться, тоже мало не покажется.

Мчащихся во весь опор диатрим встретила стена ратовищ. Нападающие шли сплошной волной, верно, решили диатриты, что на сей раз точно возьмут верх, – день хоть и осенний, но солнце яркое, степь ровная, а деревья – ну так что ж, что деревья. Чай, боками не срослись, есть где протиснуться.

Навстречу диатримам полетели стрелы. Карлики умело прятались за птичьими шеями, но сверху – особенно когда нападающие ворвались в лес – видны были как на ладони. И хотя проклятые птицы мчались быстро – нашлись меткие стрелки и среди мальчишек. Один, другой, третий диатрит упали в стоптанную траву, покатились и замерли. Сегодня для диатрим был простор, они не сшибались одна с другой, и особого урона от стрел коротышечье войско не понесло – до тех пор, пока не ударили грудью в ратовища, готовые встретить их злобный напор. И тяжеленные, неудобные, но прочные копья не подкачали.

Рядом с Таши оказался Малон; крепкий, коренастый, он подхватил жердину, помогая направить её в грудь налетающему страшилищу. Диатрима, вовремя заметив опасность, метнулась в сторону, повернувшись к врагу боком, – и раскачанное двумя парами сильных рук толстенное древко грянуло в рёбра диатриме. Конечно, это был не тот удар, если бы многопудовая громада сама напоролась на упёртое в древесный корень копьё. Но и без того удар оказался не слабым. Любовно заструганное остриё пробило броню перьев и наверняка сломало чудовищу рёбра. Птица закружилась на месте, заклекотала; из раззявленного клюва летели брызги крови, – и тут кто-то из мальчишек сверху попал наконец чужинцу в затылок стрелой.

Раненая диатрима не выказала больше никакого желания лезть в драку и, развернувшись, помчалась прочь. Бессильные стрелы впустую щёлкали по её оперению.

И следующую птицу остановило длинное ратовище. Теперь держал его один Малон, а Таши пробил из лука голову неосторожно высунувшемуся карлику. Диатрима пыталась достать непокладистого человека клювом, но жердь оказалась длиннее вытянутой шеи, а Малон не подкачал, не дал ратовищу свернуться на сторону. Таши не удержался и, схватив прислонённый к дереву топор, шарахнул диатриме по клюву – дальше просто дотянуться не удалось. Удар не причинил заметного вреда, хотя птица отдёрнула голову и загарцевала в опасной близости от направленного копья, не нападая сама и не давая вступить в схватку своим более решительным товаркам.

– Копьё держи! – крикнул Таши и, вновь взявшись за лук, с десяти шагов хладнокровно вогнал боевую стрелу в изумлённый птичий глаз.

Диатричья волна расплескалась по роще, ударилась о поднявшийся частокол копий и, истекая кровью, отхлынула, оставив на иссушенной земле десятки тел. Птиц завалили мало – не больше дюжины, зато карликов полегло преизрядно. Нигде, ни разу не прорвались сквозь ряды охотников злобные чужаки. И потерь среди людей почти не было. Эх, так бы да с самого начала воевать!

Пять минут длилась схватка, а всем уже было ясно, что отбились от незваных гостей, отстоялись между толстыми деревьями, – мало где диатримам удалось пустить в ход свои чудовищные клювы – не допускали ратовища, и всей напористой диатричьей силы не хватало, чтобы перебить трёхвершковой толщины жердину. Окончательно дело решили стрелки – отбили приступ. Впервые взяли верх над чужинцами, потеряв совсем немного своих. Кое-кто из горячих голов предложил тут и остаться – пусть-де, мол, чужинцы лбы себе о наши ратовища порасшибают; однако Ромар только покачал головой:

– Они теперь учёные. Эвон, как быстро городьбу подрывать навострились да тухлятину в воду валить! Не станут они больше нападать, окружат и измором возьмут. Да и сколько нам здесь торчать-то возможно? Нет, нынче же ночью – прорываться дальше…

Когда свечерело, род снялся со стоянки. Диатриты весь день кружили вокруг рощи, однако второй раз подступиться не решились. И когда люди, дождавшись темноты, пошли, окружив женщин и детишек охотниками, что тащили тяжеленные ратовища, – то увидели, что степь пуста и даже на горизонте не маячат вытянутые тени диатрим.

– След наш они не потеряют, не надейся, – качал головой Ромар в ответ на робкую надежду Уники. – Ночь отоспятся, а на заре следом кинутся, быстрее ветра полетят! До леса нам от них не оторваться… А вот в чащобу за нами они не полезут. Понимают, что мы там с ними сделаем.

Шли всю ночь, но годного для дневки места так и не нашли. Мелкие кусты не давали никакого укрытия, а до ближайшей рощи оставалось чуть не пять часов ходу. Кто-то предложил спуститься в речное русло и закрепиться на одном из бывших островков, что превратились теперь в песчаные холмы, но Бойша на такое не согласился. Конечно, через грязь диатримам будет не так просто пройти, но ведь тут не ленивая старица, ила на дне мало, а на песчаном холме птицы пустынь и вовсе будут чувствовать себя как дома. Тогда уж лучше встретить их просто на берегу – самим тоже просторнее будет.

Незадолго до привала Бойша послал по рядам весть, чтобы люди, коли случится неладное: ежели кто отобьётся, потеряется или отстанет – не торопясь, днём отлёживаясь и ночами двигаясь, – пробирались вдоль берега Великой к Сборной горе – есть такое место в лесном краю, его с любой стороны за два дня пути видно. Там род будет ждать сколько потребуется.