Чёрная пехота. Штрафник из будущего - Александр Конторович

На примере пленного фельдфебеля политруком батальона Малышевым В.А. была проведена краткая политинформация для бойцов батальона. Было показано, в каком состоянии должны находиться немецкие солдаты, чтобы подняться в атаку.

По предложению Леонова был выдвинут на нейтральную полосу расчет станкового пулемета для флангового обстрела наступающей пехоты. Командир расчета — старший сержант Масленников П.П.

В 07.40 по телефонной связи поступили целеуказания для минометчиков. Был произведен огневой налет по накапливающемуся для атаки противнику. Визуально был виден дым от горящей техники. Из дота сообщили, что потери противника от минометного огня составляют около роты.

В 08.07 противник при поддержке одиннадцати танков начал атаку. Шедшая за танками пехота (в количестве до двух батальонов) была остановлена и частично рассеяна огнем пулемета старшего сержанта Масленникова. По залегшему противнику был произведен минометный удар. После чего пехота в беспорядке отступила вглубь своих позиций. Потери противника в этом случае оцениваются до роты.

Для подавления пулемета противник направил два танка и бронетранспортер. Один из танков был подбит нашими артиллеристами, один подожжен бутылками с зажигательной смесью. Бронетранспортер был расстрелян из пулеметов дота и впоследствии также подожжен. По информации из дота, танк и бронетранспортер были уничтожены находившимися в доте бойцами.

Достигшие к этому времени наших траншей девять танков противника остались в результате этого без пехотного прикрытия. Вследствие чего четыре танка были подбиты артиллеристами, два танка были подожжены бутылками с зажигательной смесью.

Минометным огнем противник подавил пулемет Масленникова. При этом пулемет был поврежден и больше не мог стрелять. Был убит один из бойцов пулеметного расчета, а сам старший сержант ранен. Ввиду этого командир роты старший лейтенант Овчинников К.Е. приказал расчету старшего сержанта оставить занимаемые позиции.

Снова поднявшаяся в атаку пехота противника была остановлена, на этот раз пулеметным огнем из дота. Визуально потери противника в этом случае составили до двух взводов только убитыми.

Оставшиеся танки противника в беспорядке отступили к своим окопам и скрылись в глубине позиций.

В 10.14 авиацией противника по доту был нанесен бомбоштурмовой удар. Было сброшено девять бомб. Видимых повреждений дот не получил, а ответным огнем был подбит один из самолетов. В результате налета была прервана связь с дотом. Восстановить ее не удалось.

В 11.02 из дота прибыл связист боец Иконников В.М., сообщивший, что немцами выдвинут ультиматум о сдаче дота. Командовавший обороной дота боец 82 ОАШР Леонов А.П. ответил отказом и послал Иконникова сообщить об этом.

В 11.07 противник предпринял атаку на дот. Атака была отбита с большими для него потерями пулеметным огнем дота и минометным огнем с наших позиций.

В 14.29 противник снова атаковал дот. Были слышны выстрелы из орудий. По сигналу ракетой был открыт минометный огонь. Дот продолжал отстреливаться.

В 14.45 из дота был получен сигнал ракетой «Вызываю огонь на себя!». По доту был открыт сосредоточенный артиллерийско-минометный огонь. Ввиду недостатка боеприпасов и недостаточной мощности артиллерии уничтожить дот не представилось возможным.

В течение дня противник больше не предпринимал попыток к атаке наших позиций.

Потери батальона составляют двадцать два человека убитыми и четырнадцать ранеными.

Потери 82 ОАШР составили пятнадцать человек убитыми и одиннадцать человек ранеными. Шестнадцать человек пропали без вести. Есть все основания предполагать, что они составляли гарнизон дота и погибли в ходе боя.

Потери противника (по уточненным данным) составляют:

Три легких и пять средних танков.

Шесть бронетранспортеров.

Около пятисот человек убитыми и не менее двухсот ранеными.

Подбит один самолет противника.

Из протокола допроса красноармейца 82-й отдельной штрафной роты Миклякова Игоря Сергеевича, 1923 г.р, русского. Направлен в штрафную роту решением военного трибунала 43-й стрелковой дивизии.

— Мы остановились на вашем разговоре с красноармейцем Леоновым. Что же такого интересного было в этом разговоре?

— Мы говорили о том, что в роте стало трудно жить. Командиры стали требовательнее.

— Что на это сказал Леонов?

— Дословно? Ну, примерно так: «Куда ты отсюда денешься? Вон за воротами вертухаи со стволами стоят, а мы тут сидим… Вот на фронт попадем, там и посмотрим. Глядишь, и повернется к нам фортуна передом».

— Кого он имел в виду, когда говорил про вертухаев?

— В этой же деревне располагался Особый отдел дивизии! И там же, при отделе, был взвод. Все говорили, что это из НКВД.

— Что произошло после этого разговора?

— Немцы налетели, стали бомбы бросать. Разбомбили медсанбат. Тогда Леонов поднял бойцов и приказал им бежать на помощь.

— Как именно приказал?

— Я сам не слышал. Но только все, кто слышал, побежали туда вместе с ним.

— Что было дальше?

— Утром мы вышли из деревни. Рота получила приказ выступать.

— Расскажите про стычку с Севергиным. Как вел себя Леонов?

— Спокойно.

— То есть?

— Он даже голоса не повышал. Тихо говорил. Видно было, что он Чалого не боится совсем.

— А что, его надо было опасаться?

— Они Леонову ножом угрожали. И поленом стукнуть пытался кто-то. Я толком не видел, как он сидел и разговаривал. Потом вдруг — раз! И уже на ногах стоит. А этот, с поленом, лежит. Второй тоже упал, я и не понял даже, почему. Потом третий. А Леонов спокойно так стоит и полено в руках вертит. Ловко как-то это у него получалось. Как в цирке.

— Почему — как в цирке?

— А я там жонглеров видел. У них так все ловко происходит! Вещи — как к рукам приклеенные! Вот и у Леонова полено вертится в руке, а понимаешь, что он его не уронит.

— Ну и что дальше было?

— Дальше капитан пришел. Он всех успокоил. Построил и с собой увел. Они только через час пришли, а Леонов — уже позже, когда я спал. Так что я не знаю, когда точно он вернулся.

— Вы вышли из деревни и прибыли в расположение батальона майора Никодимова. Что было там?

— Комроты вместе с лейтенантом Аристовым ушли к майору. Леонова они с собой забрали. Потом он вернулся и заставил нас «вьетнамскую кочергу» делать.

— Поясните.

(Рисунок с «вьетнамской кочергой», выполненный Миклаковым, прилагается)

— И для чего это нужно?

— Леонов сказал — так гранату можно точнехонько в самую маленькую дырку засунуть, куда забросить трудно или вовсе нельзя. Или за угол высунуть. И она взорвется в воздухе, так осколков будет больше и полетят они дальше.

— И что на это ротный сказал?

— Ему понравилось! Леонов и сказал, что это с финской войны. Так они доты брали.

— Что дальше?

— Леонов стал показывать, как нам работать внутри дота. На пары всех разделил. Объяснил — кто стрелять будет, кто лопаткой рубить. Велел их всем заточить, чтобы края острыми были.

— Пригодилось?

— Да, я видел в доте немцев, которых лопатками зарубили.

— Вернемся к доту. Когда вы увидели Леонова?

— Когда в комнату с пулеметом забежал. Он там стоял и командовал — кому и что делать.

— В бою вы его видели? Так, чтобы он кого-то из немцев своими руками убил?

— Нет. Не видел.

— Что было дальше?

— Принесли трофеи и сложили их в каптерке. Под нее отвели комнату без амбразур, между казематами. Там два бойца стали ленты заряжать. Леонов сел документы немецкие читать.

— Леонов документы немецкие читал? Или просто так листал?

— Читал! Внимательно читал! Потом, когда с немцами по телефону говорил, он их тоже в руки брал и что-то оттуда зачитывал.

— Поподробнее об этом, пожалуйста!

— Когда затрещал телефон, он взял трубку и стал с ними разговаривать.

— На каком языке?

— По-немецки. Они же по-нашему не говорят.

— Вы знаете немецкий язык?

— Нет. Но у нас были разговорники, там есть слова похожие.

— И о чем же они говорили?

— Не знаю, немецким языком не владею. Но они долго говорили. Потом Леонов трубку положил.

— Что потом?

— Он сказал, что немцы скоро пулемет принесут и патроны. Он их ротному пожаловался и сказал, как нам тут плохо. Тот и обещал прислать пулемет и патронов.

— Прислал?

— Прислал. Я тогда за связистом пошел. Вернулись мы, а внизу пулемет стоит и коробки патронные лежат. Когда уходил, не было этого. А в комнате наверху сидели Леонов и унтер немецкий, пили.