Михаил Задорнов. От Рюрика до Ельцина - Сергей Алдонин

это только верхний город уцелел, они сожгли все римские архивы. Нужно сказать, сами кельты письменности не имели, хранили свои легенды в устной форме, поэтому в их жизни огромное значение имели друиды, носители древних знаний. Знаете, что дороги через Европу построили кельты, а римляне только воспользовались результатами их труда? Кельты дошли до Греции, чуть не покорили Македонию. Добрели аж до Карпатских гор, и сегодня одна из областей Украины называется в их честь — Галиция. Ведь галлы это тоже кельты. В Турции есть провинция Галлатия. А знаете, что передовым методам металлургии славяне научились у кельтов, в районе соприкосновения с ними на берегах Вислы? А кельтские Боги у славян? Новый год мы празднуем хороводами вокруг ёлки, а это кельтский обычай — наряжать и украшать ёлку кусочками ткани и еды на самый короткий зимний день в году. А крест? Остатки кельтов-галлов, разбитые римлянами и потом добитые германцами и франками, укрылись в Британии и Бретани, а в Подунавье и на Висле растворились среди славян и германцев. Так вот, Олег мог быть из этих самых кельтов, спасенных славянами-дреговичами после разгрома. Их ведь сначала разбил Карл Великий, а последние кельтские очаги подавил Пипин Аквитанский, его внук. Во Франции галлы растворились сначала в римской среде, а потом ассимилировались и слились с франками, приняв имя захватчиков. Они стали французами. Олег или Волег (Вольг) мог быть последнем из рода друидов, мог унести с собой последние знания. Ведь потому он и Вещий-вещун (или кощун-кощей) — нёс знания, предвещал и кощунствовал, читал молитвы. Потому и смог подмять под себя славянских волхвов на Ладоге. Он усвоил печальные уроки разгрома франками западных славян. Там славяне держались разобщённо, и вещуны стали важнее князей. Поэтому Олег и поднимал авторитет Рюрика: государева власть должна быть выше волхвов.

Задорнов вдохновенно прихлебнул чаю и продолжил:

— Скоро я об этом расскажу в новом фильме и напишу. Рюрик спас Олега от германских церковников, они хотели его казнить как язычника. Но, извините, сейчас я раскрывать все свои открытия и находки не буду.

Я, чтобы переключить тему, рассказал о коллекции змеиных шкурок, собранных во время съёмок на Ладоге, найденных, в том числе, и у Олегова кургана.

Он усмехнулся: «Может, это вам послание от Олега из прошлых веков, может, это не шкуры, а древние письмена с рунами… Давайте будем так считать!».

Я пришёл домой уставший, но радостный после прекрасного вечера с Задорновым, ходил, мурлыкая что-то себе под нос. Взглянул и на свою фанерку со шкурками. Луч заходящего солнца скользнул по ним, и на мгновение мне опять показалось, что там начертаны древние руны. Я вспомнил слова Задорнова о послании из прошлого. Немного побродил по комнате, принял душ, включил задорновский фильм о Рюрике и не заметил, как заснул.

Наутро я проснулся совершенно больной, очевидно, встреча с Задорновым закончилась не только интересными раздумьями, но и прилипшим ко мне вирусом. Я попытался собраться и пойти по делам, но уже часа через три вернулся разбитый, принял лекарство и лёг в постель. Меня колбасило и колотило, очевидно, поднялась температура, подходил жар. Последнее, что я запомнил, погружаясь в забытьё — это змеиные шкурки. Я смотрел на них и думал: «Что же в вас зашифровано — может, послания из прошлого? Может, от кельтского друида Олега, Вещего Олега?..»

Помню, мне было очень плохо, я весь горел, с трудом вставал, чтобы хлебнуть воды и несколько раз принимал ледяной душ… Я всегда обливаюсь утром и вечером холодной водой, а когда болею, то принимаю душ несколько раз, стимулирую надпочечники, чтобы вырабатывали адреналин, который помогает быстрее поправиться.

Каждый раз, ковыляя в ванную и обратно мимо стола, я мучительно рассматривал шкурки. Теперь-то я был точно уверен, что на них нанесены руны и пробовал прочитать их, переставлял полоски. Внимательно разглядывал их под разными углами. Что-то в моем воображении стало проявляться, я схватил бумагу и шариковую ручку, как назло, она не писала, тогда я нашёл карандаш и стал записывать. Первое письмо я расшифровал быстро: «Я Олег, князь, уходя из жизни, решил написать это послание, чтобы рассказать потомкам, кто я есть и откуда». Дальше расшифровка не шла. Жар меня мучал, я хотел пить, быстро выпил целую кружку воды — и с новыми силами принялся разглядывать шкурки:

«Я друид, потомок великих друидов, был захвачен в плен воинами короля франков Пипина Аквитанского. Я был молод, мне тогда было не более 20‐ти лет. Но я был уже опытным друидом, и нес свет нашей веры моим соплеменникам. Нас поймали, когда мы наряжали священное еловое дерево для встречи Нового года. Нас выдал случайно проходивший мимо монах, зря мы его пожалели и не убили, а накормили. Он прислал охранников из ближайшей крепости. Когда я совершал обряд символического жертвоприношения, отрезая волосы у моей маленькой сестренки, нас схватили и заточили в темницу. В последний момент я столкнул сестренку в густой ельник, и она убежала, избежав ареста.

Меня продержали в темнице несколько месяцев и вынесли ложное обвинение, что я колдун и что из-за меня в округе наступил мор и падеж скота. И мои судьи, ссылаясь на гуманность своего бога, решили приговорить меня к казни — сжечь на площади. Уже было назначено время казни, и завезены дрова на площадь. Но город захватил Рюрик Ютландский, враг Пипина. Когда-то его отец, князь бодричей, был союзником Карла Великого. Карл признавал власть отца Рюрика над местным населением, потом править стал Пипин и поначалу признавал право Рюрика на наследство, но потом неожиданно разгромил и изгнал его, захватив города славян-бодричей. Он стал насаждать христианство среди славян и остатков галлов. Рюрик бежал на остров Рюген стал послушником храма в Арконе, потом возмужал и стал одним из 300 «алых плащей» — охранников храма. Потом собрал ватагу и стал варягом, прославившись во многих сражениях. Обогатившись и набрав силу, Рюрик стал громить Пипина, где только можно. Освободил свои земли и прошёл рейдом вглубь фламандских земель, где и вызволил меня из плена. Потом я много лет сражался плечом к плечу с Рюриком и стал его правой рукой. А когда превосходящие силы франков вынудили Рюрика с остатками своего народа и войска уехать на земли его деда, в Ладогу, местные призвали его как защитника и охранника от норманнов. Потом Рюрик женился на моей подросшей сестре, которая спаслась, бежав из леса».

Дальше было что-то неразборчивое.

Я провалялся в забытьи дня три. Когда пришёл в себя, жена сказала, что я всё время бредил, порывался что-то сделать, ходил со змеиными