Заговор мерлина - Диана Джонс

Я сидела, раздумывая о противовесе мерлина, и смотрела в окно, а Джудит вела машину. Спустя некоторое время я осознала, что вижу диких сородичей существ из Регалий. Они были почти полностью прозрачны и совершенно бесцветны. Они были повсюду и выглядели абсолютно счастливыми. Они мирно нежились на жарком солнышке. Они сидели и раскачивались на изгородях, или целыми сонмами лениво парили над созревающей пшеницей, или, приплясывая, удалялись куда-то в сторону холмов и лесов. Еще вчера я приняла бы их за полуденное марево, но сегодня я видела, что они имеют самые разные формы и размеры, хотя никого настолько большого, как существо из кубка, среди них не было.

Я смотрела, как они кувыркаются и скользят среди травы у изгородей в потоках воздуха, создаваемых нашей машиной, и гадала, отчего я вдруг обрела способность их видеть. Быть может, сведения, полученные от хромой леди, развили во мне эту способность – но мне казалось, скорее, что для того, чтобы их увидеть, нужно было просто знать, что они существуют. Но откуда про них узнал Грундо? Как он разглядел их в Регалиях?

Я спросила об этом Грундо, когда мы остановились и ненадолго вылезли из раскаленной машины. Джудит пошла покупать еще топлива, а Иззи прыгали вокруг нас и обзывались по-всякому.

Грундо, похоже, удивился.

– Да я всегда их видел! – сказал он.

Мы сели обратно в машину. Грундо, кажется, мужественно терпел приставания Иззей, но временами близняшки все же брали верх, и их голосочки звенели, как осиное жужжание.

– Жуткий мальчишка! Медвежутик! Весь в скорлупе! Как устрица!

– Нет, милочка, он не устрица. Он слизняк. Склиззский!

Если они начинали чересчур наглеть, я оборачивалась и говорила:

– Клопы!

Джудит просто делала вид, что ничего не слышит.

Ехать пришлось очень долго. На ланч мы остановились на лужайке в какой-то деревне и купили преттибред у местного пекаря. Преттибред оказался не очень: жесткий и черствый. Иззи откусили от своих порций по кусочку и тут же объявили, что решили худеть, так что все досталось Грундо, а Иззи тем временем гоняли по всей лужайке колеса от телеги. Вокруг собралась целая толпа ребятишек, зачарованно глазевших на их желтые панталончики с оборочками, пока наконец из здания почты не вышла крупная женщина и не загнала ребят в дом.

Джудит, похоже, ничего этого не заметила. Не обратила она внимания и на то, что, когда мы вернулись в раскаленную машину, Иззи вдруг обнаружили, что преттибреда не осталось совсем.

– Ну что ж, дорогие мои, все равно он был не очень вкусный, – сказала она, и мы поехали дальше.

Всю оставшуюся дорогу Иззи только и делали, что ныли. Им жарко, они умирают от голода, так нечестно! Они ныли и ныли, а местность между тем менялась: вокруг поднялись пологие зеленые холмы, чьи вершины были окаймлены лесом, и дороги сделались белыми и прямыми как стрела. А потом перед нами распахнулась голубая даль и на горизонте замаячил тонкий шпиль.

– Это Солсбери, – сказала Джудит. – Уже почти приехали.

И, к моему немалому удивлению, очень строго обратилась к Иззям:

– Дорогие мои, миссис Кендейс – очень старая леди, и, если мы ее расстроим, она может причинить мне и Хеппи немало вреда. Так что я вынуждена вас попросить вести себя у нее по-настоящему прилично. Могу я на это рассчитывать?

– Но, милочка, я и так веду себя идеально! – возразила одна Иззи. А другая заныла:

– Ой, старые леди такие скучные! Можно, мы лучше посидим в машине?

– Нет, – ответила Джудит. – Нельзя. Она будет очень разочарована, если не повидает вас.

По-моему, только слепая материнская любовь могла заставить Джудит сказать такое. Мы наконец остановились у дома на окраине Солсбери. Дома было почти не видно за высокими вечнозелеными изгородями. Мы выбрались из машины и пошли по тропинке за изгородью, разминая затекшие ноги. Джудит толкнула зеленую входную дверь прохладного элегантного домика, вошла в прихожую и окликнула:

– Миссис Кендейс! Это Джудит Димбер. Вы нас ждали, да?

– Да, милочка. Я тут, – откликнулся старческий голос.

Мы ввалились в комнату, где в низком кресле у столика, накрытого к чаю, восседала миссис Кендейс. Она обернулась. У нее была очень красивая головка с тяжелой прической из густых седых волос и удивительно стройные ноги, обтянутые шелковыми чулками. Когда она увидела Иззей, на ее лице отразилось такое смятение, что я едва не рассмеялась.

– Я не знала, что вы привезете близнецов, дорогая моя, – сказала она.

Я поняла, что взволнованный тон, которым то и дело говорили Иззи, был подражанием миссис Кендейс. Она была такая старомодная и интеллигентная, что ее голос действительно звучал почти взволнованно.

– Мы так и знали, что вы будете оч-чень рады нас видеть! – сказала одна Иззи, почти копируя тон миссис Кендейс.

Миссис Кендейс поморщилась.

Другая сестра грубо заявила:

– А это кто такой? Мы к себе в дом сапоги не пускаем!

Она указала пальцем на мужчину, который стоял у столика, держа в руках чашку с чаем. Это был приятный пожилой человек в потрепанном полотняном пиджаке. На ногах у него были зеленые резиновые сапоги. Он взглянул сперва на свои сапоги, потом на Иззей и, похоже, несколько встревожился, но промолчал.

– Ах да! – сказала миссис Кендейс. – Позвольте представить: Солсбери. Мы как раз обсуждали вашу проблему.

– Солсбери? – переспросила Джудит.

– Ну да, – сказала миссис Кендейс. – Город Солсбери.

– А-а! – Джудит растерянно закуталась в свою шаль и представила меня и Грундо.

Очевидно, мысль о том, чтобы разговаривать с городом в зеленых резиновых сапогах, в голове у нее не укладывалась.

Иззей же это совершенно не смутило. Одна из них сказала:

– Глупости какие!

– С городом говорить нельзя! – поддержала ее другая, и обе нахально уставились на Солсбери.

Джудит, как обычно, сделала вид, будто ничего не замечает. Она сказала:

– Боюсь, я не смогу задержаться надолго. Нам еще так долго ехать…

– Ну, чайку-то вы выпьете, – не столько спросила, сколько заявила миссис Кендейс. – А потом я позабочусь о том, чтобы вы добрались домой быстрее, чем доехали сюда. Еще чаю и, пожалуй, тортика, – сказала она, обращаясь к воздуху.

Мы все чинно расселись на маленьких мягких стульчиках – все, кроме Иззей, которые принялись бродить по изящно обставленной комнате, хватая, тыкая и теребя все подряд. Толстая серая кошка, мирно дремавшая на табуретке, едва успела смыться на высокий шкаф и уселась там, взъеро шившись и с ужасом глядя на Иззей. Миссис Кендейс следила за всем этим с тревогой. Джудит же только плотнее куталась в шаль и продолжала рассказывать о том, как мы с Грундо отстали от кортежа.

В комнату вплыл чайник и большой торт, порезанный большими влажными кусками. Иззи прекратили попытки добраться до кошки и уставились на это во все глаза. Грундо с интересом проводил чайник взглядом. Я прищурилась и с трудом разглядела силуэты четырех прозрачных, похожих на птиц созданий, которые несли чайник и торт к маленькому столику рядом с миссис Кендейс.

– Не вздумай! – яростно шепнула я Грундо.

Он виновато покосился на меня и улыбнулся. А потом пустил в ход какую-то магию. Определить, когда Грундо творит заклятие, обычно непросто. Он не делает никаких жестов, и даже лицо у него почти не меняется. Но на этот раз сомнений быть не могло. Меня тряхнуло. Я вздрогнула, как от испуга, и миссис Кендейс тоже. Я обернулась к Грундо сказать ему, чтобы вел себя прилично.

Но в этот момент одной из Иззей, по-видимому, удалось ухватить кошку за свисающий серый хвост. Кошка взвыла. Шкаф покачнулся, хрупкий фарфор внутри загремел. И тут, к моему удивлению, Джудит вскочила и более или менее заорала на Иззей:

– Изадора, прекрати немедленно! Ну-ка, марш ко мне обе!

Близняшки, которые выглядели настолько же изумленными, насколько изумленной чувствовала себя я, угрюмо поплелись к ней.

– Тут ску-ушно! – заскулила Изадора, а Ильзабиль нежно пропела:

– Но мы же хорошо себя ведем, мамочка! Мы же обещали!

И потом они, как обычно, поменялись ролями.

– Нет, вы ведете себя плохо! – отрезала Джудит. Она нахмурилась и побагровела от гнева, что было совсем на нее не похоже. – Извинитесь перед миссис Кендейс, и мы едем домой. Прошу прощения, – сказала она, обращаясь ко всем нам. – Нам действительно пора. Ехать очень далеко.

Она принялась подталкивать Иззей к выходу. Обе близняшки уперлись.

– Я хочу тортика! – сказала Ильзабиль.

– Тортика ты не получишь. Не заслужила, – сказала Джудит. – Мы едем домой. Там еще бабушка с вами поговорит как следует.

Обе Иззи громко разрыдались. Мы слышали их вопли и всхлипывания даже после того, как дверь домика захлопнулась за ними. Мы слышали их до тех пор, пока шум мотора не затих вдали.

– Ну? – сказала миссис Кендейс, когда наконец воцарилась тишина. – И что все это значит?

– Грундо! – сказала я.