Своенравная наследница - Бертрис Смолл

— Хочешь сказать, что этот шотландец вовсе не собирается жениться на моей дочери? — возмутилась Розамунда.

— Он не тщеславен, дорогая девочка, и считает себя недостойным ее, — пояснил Томас, пытаясь утихомирить кузину.

— Но она все же намерена убедить его в обратном?

— Боюсь, что так, дорогая кузина.

— Жаль, что она не нашла при дворе хорошего англичанина, — вздохнула Розамунда. — Но почему именно этот человек?

— Потому что, мама, — объявила Элизабет, входя в зал, — с самой первой встречи с графом Гленкерком я питаю пристрастие ко всему шотландскому.

Она нежно обняла мать.

— Добро пожаловать домой, матушка.

Розамунда тоже обняла дочь, но тут же отстранилась, чтобы хорошенько разглядеть ее.

— Ты влюблена в него?

— Кажется, да. Но я не уверена, что это любовь, хотя со временем, возможно, и разберусь.

— Он воспользовался твоей невинностью? — допытывалась Розамунда.

— Нет, мама, — рассмеялась Элизабет. — Но я точно воспользовалась его чувствами ко мне, хотя он всячески сопротивляется, твердит о чести и о том, как он меня недостоин.

— Я приму твой совет, кузен, и останусь на несколько дней, чтобы понаблюдать за этим нерешительным шотландцем, — сказала Розамунда.

— Только ничего ему не говори. Не хочу, чтобы ты его отпугнула, — тихо попросила Элизабет. — Он действительно мне нравится.

Розамунда вскоре поняла, что и ей нравится Бэн. Немного грубоват, но каким-то странным образом напоминает Оуэна Мередита. Было видно, что он любит землю и заботится о ней. Почтителен с хозяйкой дома, совсем как Оуэн. Но он шотландец. И не просто шотландец, а горец! И почему все так получилось?

Розамунда видела, что Бэн небезразличен Элизабет.

Накануне отъезда домой она поделилась тревогами с кузеном:

— Не знаю, что делать, Том. Впервые в жизни не знаю, как поступить. Помоги мне.

Томас сидел на стуле, гладя подросшего Домино, который разлегся у него на коленях, громко мурлыча.

— Это ты подала ей пример, дорогая, когда вышла замуж за шотландца. Элизабет не похожа на своих сверстниц. Она чувствует огромную ответственность по отношению к Фрайарсгейту. И не будет счастлива, сидя у огня за прялкой и нянча детей. Ей нужен мужчина, который не побоится ее любви к Фрайарсгейту. Не попытается отнять его у нее. Не захочет переделать жену. Разве имеет значение, кто он, англичанин или горец? Она почти влюблена в него, впервые в жизни. А он, без сомнения, влюбился в нее. Еще прошлой зимой. Но он тоже чувствует свою ответственность перед отцом и к тому же знает свое место. Что будет дальше? Пусть судьба и природа следуют своим курсом. И это мой тебе совет.

— Но сможет ли Элизабет разрешить его сомнения и получить обещание, что он не станет воевать против англичан, если война разразится? Нельзя, чтобы Фрайарсгейт очутился между молотом и наковальней.

— А вот это пусть они решают сами, дорогая, потому что взаимная любовь преодолеет все остальное, — изрек Томас. — Элизабет убедит нерешительного шотландца занять место рядом с ней. В этом я уверен. А его отец не станет возражать, когда незаконный сын обвенчается с богатой наследницей.

— Вот Логан взбесится! — неожиданно рассмеялась Розамунда. — Особенно когда узнает, что Элизабет не выбрала никого из сыновей его приятелей.

— Переживет, дорогая, — сухо ответил лорд Кембридж. — Помню, каким он был, когда добивался тебя. Смелый. Дерзкий. Неукротимый. Опасный! Теперь же, успокоившись, он стал обычным, ничем не выдающимся парнем. Довольно скучным. Такое случается после брака с большинством мужчин. Да, зачем ты привезла Джона? Он все время проводит с отцом Матой, и мы его почти не видим.

— Через несколько дней отец Мата повезет его к аббату Ричарду.

— Логан согласился? — ахнул Томас. — Дорогая, почему ты сразу не сказала?

— Не согласился. Просто понял, что судьба Джона лежит вдали от Клевенз-Карна, но все же надеется, что Джон, побыв в послушниках, одумается и не захочет принять монашеский постриг.

— Он не изменит своего решения, — покачал головой лорд Кембридж. — Джон сам решает свою судьбу. Как и Элизабет. Так что твой старший сын становится наследником своего отца.

— Как и я в свое время, — вздохнула Розамунда. — Спасибо тебе, Том.

Глава 10

Перед отъездом Розамунда отвела в сторону Бэна Маккола, чтобы с ним поговорить. Он возвышался над ней на целую голову, и она вдруг поняла, что пленило в нем Элизабет. Его мужественность.

— Вы знаете что-нибудь о графе Гленкерке? — тихо спросила она. — Как он поживает?

— Неплохо, хотя, говорят, он старше самого Господа Бога. Последнее время он перестал ездить верхом и предоставил вести дела своему сыну, лорду Адаму. Граф уже дряхл, миледи. Теряет память, но по-прежнему уважаем всей округой. Мой отец дружит с лордом Адамом. Вы знаете графа, миледи?

— Знала когда-то, — вздохнула Розамунда. — Очень давно. Но рада, что он по-прежнему в добром здравии. Если увидите лорда Адама, передайте, что Розамунда Болтон шлет привет всем обитателям Гленкерка. Знаете, Бэн Маккол, думаю, вы хороший человек. Я рада, что вы вернулись к нам, и надеюсь, что ваши желания исполнятся.

— Спасибо, миледи, — кивнул он.

Его улыбка ослепляла. Слова были исполнены доброты.

— Мистрис Элизабет очень гостеприимна.

— Похоже, моя дочь питает слабость к шотландцам, — вырвалось у Розамунды. — Но поскольку я сама замужем за шотландцем, то вряд ли могу возражать против этого.

Ну вот! Она намекнула, что одобрит этот брак! Он, разумеется, не распознал истинного значения ее слов. Теперь вес зависит от Элизабет, но Розамунда за время своего визита поняла, что не станет возражать против Бэна в качестве зятя.

— Прощайте, сэр, — снова улыбнулась она, погладив его по руке.

Томас вес слышал и теперь выступил вперед.

— Готова, дорогая кузина? Позволь проводить тебя во двор. Вчера я послал гонца к твоему мужу — сообщить, что ты возвращаешься домой. Люди Фрайарсгейта проводят тебя до границы, а там тебя встретит муж. Не расстраивайся насчет Джонни. Мы отвезем его в аббатство.

Он взял ее за руку и вывел из дома.

— Ты подслушивал, хитрый лис! — засмеялась она.

— Каюсь. Не все, конечно, но достаточно, чтобы увериться, что ты не станешь возражать против этого брака.

На самом деле он слышал все, и сознание того, что в душе ее все еще горит огонек страсти к Патрику Лесли, едва не довело его до слез. Но разве можно забыть столь великую любовь?

Элизабет уже ожидала на крыльце.

— Я немного проедусь с тобой, мама, — объявила 186 она, вскочив на лошадь.