Особенности содержания небожителей - Ива Лебедева

ли нашим союзом с Чоу. Вряд ли как белая дева, этот образ трудно связать с поместьем Тан. Зараза… полтора года все было отлично, а сейчас… – Она замолчала.

А я задумался. Опять она упомянула этот странный срок. Почему именно «полтора года» постоянно всплывают в разговорах и в нечаянных упоминаниях? Как будто раньше она и не жила. Или случилось знаменательное событие? Надо бы аккуратно расспросить А-Лея, а еще лучше слуг. Братец может и проболтаться, причем ненамеренно. А может, и нет…

Лиса тем временем встряхнулась:

– Ладно. Наблюдатель быстро смылся, когда мы заметили его присутствие: понял, что его засекли, поэтому испугался. Значит, не больно-то и страшен.

– Одна. Никуда. Не выходишь! – припечатал я. И подумал, что демон с ним, со змеем, пусть будет рядом. Да хоть круглые сутки. А я наберусь прежних сил.

– И тебе никуда нельзя без печати. – К моему изумлению, лиса даже не заспорила и вообще была настроена серьезно и деловито. – А теперь за работу. Рисуй образец.

– А-Лей, подойди ближе. Если запомнишь последовательность и направление штрихов, будет гораздо легче, – подозвал я мальчишку.

Янли кивнула:

– Юншен, ты говорил, что есть способ с помощью малого количества ци сделать чернила особенно стойкими, верно? Как в заклинательских свитках. А при нанесении на тело метод будет работать? Чтобы не подрисовывать картинку всякий раз после бочки с водой или дождя.

– Иначе бы в этом не было смысла. Конечно, мы закрепим рисунок с помощью ци, – подтвердил я, внутренне радуясь, что жена запомнила мои вскользь оброненные слова. Янли действительно училась и ничего не пропускала мимо ушей.

Я строго следил за мальчишкой, практикующим начертание на бумаге, и поправлял некоторые элементы, но полчаса пролетели в момент. Каллиграфия А-Лея оказалась на должном уровне, как и ожидалось от наследника богатой семьи. Подросток схватывал буквально на лету, и я в который раз поймал себя на мысли, что на месте родителей А-Лея давно бы пристроил недоросля на обучение – и горные пики пришлись бы весьма кстати.

Предположу, что семья торговцев не хотела «терять» ребенка на пути к искусству небожителей, но не обязательно же оставаться там навсегда. После основного шестилетнего обучения в каком-либо ордене наследник мог вернуться домой. Так обучали даже императорских детей.

Все эти рассуждения, наверное, были от волнения, чтобы отвлечься. Едва только прохладная от туши кисть коснулась шеи сразу под линией роста волос, я закаменел. Это совсем не похоже на обжигающее прикосновение первой и настоящей рабской печати… но… тц. Я ведь лежу на кровати, в теплой светлой комнате, а не распят на каменной плите с помощью оков и вервия бессмертных. А-Лей доброжелателен и внимателен, а не пинает меня по ребрам сапогами, как тюремщики. Почему же тогда трясутся руки и приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не сбежать в паническом ужасе?!

Мягкая узкая ладонь Янли опустилась на плечо, отодвинув ткань домашнего одеяния. Сквозь покрытую мурашками кожу проник ручеек ци. Пустое гнездо, оставшееся от выжженного золотого ядра, сразу перестало болезненно ныть, и я всем существом ощутил те, странные, другие… зачатки ядер. И благодарно выдохнул.

Не знаю, какие боги меня благословили. Но с женой мне определенно повезло. Даже ничего не надо говорить: Янли сразу понимает, когда мне плохо, и приходит на помощь.

– Когда А-Лей закончит начертание, влей в рисунок свою ци, – попросил я Янли. – Мне будет… спокойнее.

Жена молча склонилась ко мне, и я ощутил, как ее губы скользнули по скуле, легонько коснулись кожи возле уха и отстранились. В жесте не было ничего, кроме тепла и поддержки, но… мое тело реагирует на любое ее прикосновение совершенно недвусмысленно и смущающе бесстыдно.

– Слушай, – влез А-Лей, – а красиво получается. Давай ему и бабочку нарисуем на спине? Или…

– Бабочку?! Я что, похож на весеннюю деву из красного квартала?! – Пришлось приложить усилие, чтобы не дернуться от возмущения. Где же змей? Мне не хватает его рук для вразумляющего подзатыльника некоторым обнаглевшим подросткам.

– Все равно, кроме сестры, никто не увидит, – хмыкнул мелкий паршивец. – А Янли любит бабочек.

– Если ты ее нарисуешь, то вскоре обнаружишь точно такую же на собственной физиономии. И я не постесняюсь найти самые едкие и благоухающие чернила.

– Пф-ф-ф! Сестра меня спасет!

Янли тихонько рассмеялась и почему-то ласково погладила брата по голове, явно выражая одобрение. Я задержал дыхание, чтобы не возмутиться вслух, но поймал ее лукавый взгляд, и внезапно вся картина происходящего стала ясна.

Брат с сестрой тоже понимают друг друга без слов. Маленький поганец дразнил меня не просто так, по глупости или из вредности. Бабочку он мне нарисует… Но дурацкая перепалка напрочь выбила из моей головы последние воспоминания о промозглом подземелье и о том, как на коже выжигали рабское клеймо.

– Я вам это припомню, семейка насмешников, – пообещал я, не сомневаясь, что никто не испугается. Ведь угрожать с такой улыбкой на устах получается откровенно плохо.

И тотчас почувствовал, как чья-то рука задирает подол домашнего одеяния. После чего холодная мокрая кисточка скользнула у меня по позвоночнику в районе поясницы. Они что, действительно решили нарисовать бабочку? Еще и в срамном месте?! Да я…

Глава 52

Янли

– Тсс, лежи! – Я придавила мужа к постели, положив ладонь чуть выше поясницы. – Бабочку рисовать не буду. – Наверное, и я устала от сложностей. От непонятных явлений и чужих взглядов сквозь стены. Нервы шалили. Но поскольку с тревогой я все равно пока ничего поделать не могу, стоит заняться тем, что мне подвластно. То есть собой.

А я прямо сейчас хочу немного похулиганить: будет полезно для душевного равновесия.

Поэтому я взяла кисточку, окунула в чистую воду и пощекотала кончиком впадинку вдоль позвоночника Юншена.

– Я еще здесь, – буркнул А-Лей.

– Пока обойдешься, – ехидно ответила я. – Жди, пока жена вырастет. Ничего неприличного я делать не собираюсь.

– Конечно. – Надутый братец ретировался к столу и косил оттуда недоверчиво.

Юншен на кровати сопел, скажем так, не вполне спокойно. Но хоть не ерзал.

Я снова обмакнула кисточку в воду, уронила холодную капельку на теплую спину супруга. Полюбовалась, как он вздрогнул, и росчерком украсила поясницу заклинателя тремя иероглифами.

И не удержалась, пропустила сквозь кисть малую толику ци.

Вода мгновенно высохла, не оставив видимого следа на коже. Но глаза у обернувшегося Юншена все равно были такие большие и круглые, каких я у него с начала знакомства не замечала.

– Серьезно?! «Собственность Тан Янли»?!