Странный приятель. Таинственный Амулет - Егор Чекрыгин

Потом было пиршество, слегка нескромное даже по меркам элитных солдат Тооредаана, с учетом разрешения командиров распечатать бочонок вина, а уж троглодитами, кажется, и вовсе воспринятое как настоящий праздник. Получившие по здоровенной миске каши гости совсем перестали опасаться пришельцев, а опустошив кружки с вином, даже начали охотно отвечать на расспросы о своем житье-бытье, делая это, впрочем, с той крестьянской основательностью, которая иными городскими жителями принимается за тупость.

– У тебя какое-то задумчивое лицо, – сказал Ренки, окликая приятеля, который застыл, глядя на активно чавкающий и едва не проглатывающий свои ложки вместе с порциями каши лагерь. – О чем думаешь?

Как люди благородного звания, они отделились от общей компании, дабы не смущать своих солдат и не подрывать свой авторитет. Среди троглодитов тоже не нашлось никого, кто бы мог или хотя бы пожелал составить им компанию. Так что для общения с местными пришлось откомандировать Гаарза и Йоовика.

– Да вот о них, – кивнул Готор на гостей. – Признаться, они выглядят довольно… как бы это сказать… неплохо живущими.

– А почему тебя это удивляет? – изумленно поднял брови Ренки.

– Да сам подумай. Местность тут засушливая, кругом одни скалы. Живут в какой-то пещере, а выглядят довольно сытыми. Опять же – посмотри, сколько детей!

– Да, наверное, с голоду не пухнут, – подтвердил наблюдение приятеля Ренки. – Да и детишки… Полагаю, это означает, что не так много младенцев тут уносят на башни смерти. Но с чего они живут?

– Вот и мне хотелось бы это знать, – задумчиво кивнул Готор. – А еще – обрати внимание на их язык.

– А что с ним не так?

– Да как раз в том-то и дело, что слишком уж «так». Но если это замкнутая община, почти не поддерживающая контактов с окружающим миром, как мне это представлялось ранее, то и язык у них должен заметно отличаться от того, на котором говорят хотя бы в Аэрооэо. Мне кажется, что они все-таки как-то общаются с внешним миром!

– Дык ежели позволите, ваши милости, – сказал незаметно подошедший Гаарз, сумевший невольно подслушать часть беседы своих командиров и друзей. – Вызнал я. Эта самая золотая редька! Ну, из-за которой еще профессор наш ругался давеча. Я тут поболтал с одним… Он говорит, что они ее выращивают и продают весьма задорого, потому как такая нигде больше не растет. Хоть весь мир объезди! Даже коли семена возьмешь да в другую землю бросишь, чего-то вырастет, да не то, совсем даже не лекарственное! Оттого-то, дескать, у них купцы (кредонцы, я так понимаю) ее всю едва ли не на корню скупали и платили весьма щедро, товарами и харчами. Но еще дороже выходит, ежели помимо кредонцев кому контрабандой продать, тут уж и золотишком разжиться можно. Оттого-то местные мужички в окружных землях самыми выгодными женихами считаются. Видали: у каждого – по две-три бабы! Хе-хе, я-то думал: «Экие блудодеи!» А выходит, что с редькой этой возни много, за каждым растеньицем будто за дитем грудным ходить надо. Так что чем больше бабских рук, тем выгоды больше!

– Не сходится! – даже замотал головой Готор после недолгого раздумья. – Местность эту сильно заселенной не назовешь. Куда все эти детишки потом деваются?

– И впрямь, – почесал в затылке Гаарз. – Пойду еще поболтаю. Может, и разведаю.

– И кстати, – заметил Ренки. – Заодно можешь попробовать узнать, где у них эти самые огороды. Что-то я тут ничего подобного не видел.

Спустя какое-то время с отчетом подошел и сержант Йоовик. Причем вид у него был весьма задумчивый.

– Это, ваши милости, – начал он. – Даже и не знаю, как сказать. Может, они мне все и наврали! Только эти норолазы говорят, будто они тут не просто так в пещерах сидят, а, уж извините, дерьмо добывают. Не, не свое, а которое в пещерах летучие мыши оставляют. Будто его потом в землю на огородах закапывают. Я сначала думал: «Врет, сволочь!» Уже хотел и в морду дать, да вы не велели с ними грубо. Вот такие вот дела, ваши милости! Что за бредни такие?

– Сразу видно, что ты, Йоовик, никогда сельским хозяйством не занимался, – рассмеялся, глядя на непривычно растерянное лицо сержанта, Готор. – Иначе бы знал, что везде навозом землю удобряют, чтобы росло все лучше. Так что смысл в этом есть. А кстати, где именно эти огороды, ты случайно не узнал?

– Да сдается мне, что там вон. – Йоовик кивнул в сторону нависающего над всей долиной плато. – Только местные говорят, что хода чужаку туда нет. Потому как святое место! Храм у них там или еще чего, и только тем, кто в ентих краях вырос, можно туда подняться.

– Все интереснее и интереснее, – задумчиво сказал Готор, отпустив сержанта. – Еще одна загадка: коли выращивание этой редьки – столь выгодное занятие, как это никто еще не наложил на него свои загребущие лапы? Даже кредонцы – и те предпочитают расплачиваться относительно честно!

– Ну если она растет только на плато, – пожал плечами Ренки, которого эти вопросы не очень-то интересовали, – то в этом нет ничего удивительного. Я же говорил тебе: там настоящая крепость! Только вот разве так бывает, чтобы в одном месте – целебная вещь, а в другом – простой клубень?

– Сложно сказать, но теоретически такое случается. Может, особый состав почвы или еще какие-то факторы… Меня сейчас куда больше интересует, куда деваются люди. Как бы нам пробраться в это «священное место»?

А профессор Йоорг тем временем, получив согласие хозяев, взялся обследовать их жилища на предмет древностей.

Кое-что «древнее» он нашел – у простолюдинов не было в обычае выбрасывать любые, казалось бы уже ставшие ненужными или пришедшие в негодность вещи. Даже старый гвоздь прилежно вынимался из деревяшки, выпрямлялся и откладывался в отдельный ящичек. Да что гвоздь – даже обычная глиняная крынка с отбитым краем – и та находила применение в качестве плошки под светильник или горшка для рассады. А старый инструмент хранился вместе с другим барахлом, дабы отдать его потом кузнецу на перековку.

Увы, хотя ветхого барахла в закромах троглодитов и хватало, однако ничего, что бы навело почтеннейшего Йоорга на след действительно древних эпох, пока не находилось. Но помощь пришла с самой неожиданной стороны.

Дети. Везде снующие и все знающие дети. Странная фигура старика, увлеченно роющегося во всяком мусоре, конечно же не могла не привлечь к себе их пристального внимания. И когда со вкусной солдатской кашей было покончено, юные исследователи жизни пришли к старому исследователю древностей, и между ними вскоре был заключен союз. Хотя почтеннейший Йоорг и привык иметь дело с несколько более взрослыми учениками, договориться с этой молодежью для него проблем не составило, учитывая, что за узнанные секреты он был готов расплачиваться сказками о былых временах, а как выяснилось, среди троглодитской молодежи подобная валюта котировалась весьма высоко.

Когда удалось объяснить юным пытливым умам, что именно интересует странного гостя, почтеннейший Йоорг был увлечен в глубины пещер и…

– А где наш профессор? – спросил Готор.

Солнце уже клонилось к закату, намекая на то, что как бы хорошо ни было в гостях, а пора возвращаться в основной лагерь. Все уже были на ногах. Котлы вылизаны до блеска, стоявшие в козлах мушкеты разобраны, а солдаты, в отличие от местных жителей более привычные к вину, вполне готовы двинуться назад сразу после соответствующего приказа. И тут вдруг обнаружилось, что почтеннейший Йоорг пропал.

Неприятный холодок сразу пробежал меж присутствующих, невольно разделяя их на два лагеря. Хозяева тоже всполошились, понимая, что пропажа одного из гостей чревата неприятностями, но, к счастью, довольно быстро нашелся малец, готовый поведать сию «страшную тайну».

И не только поведать, но и проводить.

На сей раз идти пришлось гораздо дольше и тяжелее. Особенно Ренки, которому его высокий рост в путешествиях по старым штольням был скорее помехой, нежели подспорьем. А если еще учитывать, что после второго-третьего поворота он уже потерял все ориентиры и едва ли смог бы самостоятельно выбраться из этого лабиринта, в его голову невольно закралась мысль, что он, ревнуя Готора к подвигам, несколько опрометчиво вызвался возглавить эту спасательную экспедицию в глубины земной тверди. Наконец где-то впереди заблестел огонек, и вскоре при мерцающем свете факела перед «спасателями» предстал почтеннейший Йоорг. Только вот был он, как бы это сказать, несколько не в себе.

– Вы только посмотрите! – бормотал профессор, судорожно чиркая в тетради свинцовым карандашом. – Какой интересный знак… Никогда не встречал его ранее. А это похоже на классическую «птицу», только несколько упрощенный вариант. Как же не хватает света!

– Почтеннейший Йоорг.

Ренки осторожно, но весьма настойчиво ухватил профессора за рукав и потянул к выходу. Однако тот, пребывая, подобно легендарному воину древности, в некоем мистическом трансе, без особых проблем вырвался из могучих лап молодого сильного мужчины и вернулся к своему месту возле стены, исписанной какими-то древними символами.