Шторм на Ладоге (СИ) - Анастасия Калько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кристель поставила машину на парковку и вышла, доставая сигареты. И вдруг вспомнила, что так и не заехала в сервисный центр с новым мобильным телефоном, который вдруг стал разряжаться в два раза быстрее.
"Ладно, тут недалеко "МТС", до проспекта можно и пешком дойти!" — она поставила машину на сигнализацию и вышла со двора.
После ночного дождя на тротуарах еще стояли лужи, но умытые листья деревьев и цветы были такими яркими, а небо — таким синим, что Кристель решила обязательно нарисовать это. Как давно она не брала в руки альбом и карандаши! Этот год выдался напряженным, нагрузка в школе возросла, и хозяйки приходили домой только за тем, чтобы принять душ, переночевать и переодеться… Нужно было подогнать дела так, чтобы июль провести на турбазе, а август — в Виргинии. Мама уже давно грустно говорит по телефону, что уже скоро забудет лицо своей старшей дочери. Натали продолжала работать, график у миссис Бритвы тоже был плотным, и приехать в Петербург она тоже не могла.
Кристель расстегнула короткую кожаную куртку. Под ней была белая блузка с вырезом; на шее повязан яркий шелковый платок. Он прикрывал старый шрам на груди, память о развязке тех суток на берегу Ладожского озера…
В 44 года Кристель по-прежнему была худощавой, быстрой в движениях, и на вид ей не давали больше 35 лет. Густые светлые волосы она по-прежнему стягивала в "хвост", косметикой почти не пользовалась, из одежды предпочитала джинсы или кожаные брюки и свитера, или, в зависимости от времени года, водолазки, блузки и майки. Только черты лица стали суше, глаза — строже и темнее, а на висках после больницы появилась первая седина, которую приходилось закрашивать краской "Платиновый блонд".
Оставив телефон в сервисном центре, Кристель зашла в "Кофе-хауз". Сегодня ей нужно было закончить оформление годового отчета, а для этого голова должна быть ясной. А лучше всего этому способствовала большая порция эспрессо.
Через 10 дней возвращался из летнего лагеря в Крыму Коля, и Кристель уже с нетерпением считала дня до его приезда. Наташа перешла во второй класс, и родители гордились отличными оценками в ее табеле. А после возвращения из Арлингтона нужно будет покупать все для первоклассника Павлику-младшему. Мальчик уже предвкушал интересную поездку и у него дух захватывало от того, сколько разнообразных вещей ему купят. Хорошо бы Пауль нашел время для того, чтобы съездить на Крупскую ярмарку с женой и сыном. Для генерала МВД понятие "нормированный рабочий день" скорее из области фантастики…
По дороге к переходу ее нагнал черный джип с госномерами.
— Петербург — город маленький, — Павел открыл заднюю дверцу перед женой.
— Из какого фильма цитата? — Кристель забралась в салон. — Добрый день, Витя!
— Добрый день, Кристель Генриховна, — ответил шофер.
— Ну и неделька, — Павел положил фуражку на колени, — мало нам "Алых парусов", так еще и бешеный поток туристов, слетевшихся на белые ночи… Устал, как ломовой конь. А как твои дела?
— Так же. Слава Богу, скоро можно будет пару месяцев отдохнуть.
У подъезда шумела компания подростков, отдыхающих после футбольного матча. При виде Павла в генеральской форме пареньки смущенно примолкли, а один из них украдкой задвинул под скамейку бутылку.
— А вот спиртное после спортивной тренировки пить нежелательно, — спокойно сказал Веселов, проходя мимо.
— Да мы ничего, так, пиваса понемножку, — забубнил крепыш лет шестнадцати.
— Ванна с пеной, массаж и придавить минут на 500–600, - мечтательно сказал генерал в лифте.
— Размечтался, — фыркнула Кристель, — кто бы мне массаж сделал!
— Я с удовольствием, — приобнял ее муж. — Поможем друг другу расслабиться.
Но его мечта с треском провалилась. На звук открываемой двери в коридор выскочили Павлик и Наташа и атаковали отца. Павлик никак не мог сложить новый пазл "Боевая машина пехоты", а Наташа хотела показать отцу игру "Веселая ферма-два", подарок матери на Последний звонок.
— Папа, ты уже месяц обещаешь посмотреть! — подпрыгивала темноволосая кареглазая девочка. — Я уже все уровни прошла на "Серебро" и "золото", а тебе всегда некогда!
— Папа, почему у меня картинка не складывается? — дергал отца за китель светловолосый сероглазый мальчик. — Ты обещал помочь!
— Да, уговор дороже денег, — Веселов развел руками и покорно последовал в детскую, а Кристель поднялась в свой кабинет. Ванна и массаж подождут, а годовой отчет надо закончить до завтра…
сообщение
*
Он много лет избегал заданий, связанных с Петербургом и Ленинградской областью. Но в этот раз на кону стоял такой куш, что отказаться было невозможно.
30 июня рано утром в Пулково с трапа самолета из Нью-Йорка спустился крупный высокий мужчина с широким лбом, совершенно седой, но быстрый в движениях, похожий на медведя-гризли. Черные брюки и куртка, зеркальные очки, замкнутое малоподвижное лицо.
"Снова Ленинград, давненько я здесь не был. Хорошо хоть не Выборг и не озеро. Неприятно вспоминать о том провале. Давно меня так не выставляли без штанов на мороз… И поистине сокрушительные потери!".
По дороге в гостиницу Эрик с интересом смотрел на новые районы города, который вырос еще больше за прошедшие годы. Там, где в начале 90-х были еще пустыри, медвежьи углы, трущобы, зеленели парки, пролегала ровная широкая дорога, блестели зеркальными стеклами станции метро; деловито сновали автобусы и трамваи. Старые добрые трамваи, красные, с золотистой полосой, гремящие колесами и звякающие на ходу, как трамвайчик в "Вине из одуванчиков"…
"Да, видно старею, если становлюсь таким сентиментальным! Петербург-Ленинград!" — подпел Эрик песне из магнитолы в такси. — Пошумел я тут в былые годы, задал перца ребятам с Литейного. Может быть, кое-кто до сих пор мечтает размазать меня по стенке. Пусть встанут в очередь, таких желающих много!".
— Мы друг другу никто — наш роман пересказан
Мы читаем и рвём письма издалека
И у нас на двоих будет прошлое разным
А теперь улыбнись и скажи мне пока
Я не буду, я не буду целовать холодных рук
В этой осени никто не виноват, не виноват
Ты уехал, ты уехал в Петербург
А приехал в Ленинград…
"Петербург-Ленинград… Вот засела!".
Московский проспект, прямой и широкий, пролегал почти через полгорода. Тротуары утопали в зелени и цветах, совершенно не запылившихся несмотря даже на потоки транспорта. Мигали светофоры, ярко блестели на солнце вывески и витрины. Погода чаще всего не баловала петербуржцев ясным небом, и они старались добавить красок в свою жизнь. На влажной почве цветы хорошо росли, а деревья, тонкие и прямые, отчаянно тянулись за солнцем и вырастали порой выше домов.
Позади остались громада Ленсовета, статуя со вскинутой рукой, арка Победы и Московские ворота. Блеснули золотые купола Новодевичьего монастыря. К обители шла, крестясь, группа женщин в длинных платьях и платках. "Да, я безнадежно стар: я еще помню те времена, когда религия в России подвергалась суровому остракизму… Как давно это было! И вместо бигбордов и ситилайтов всюду красовались транспаранты с мускулистыми рабочими и колхозницами и лозунги Компартии СССР!".
Несмотря на возраст, Куолен оставался одним из лучших специалистов по разрешению трудных ситуаций и дольше недели-другой без заказов не сидел. У него оставалась репутация человека, для которого, как говорилось в русском фильме, "невозможного мало", и платили ему хорошо. Постоянной команды он теперь не имел, нанимая временных агентов на одно-два задания. Все они лезли вон из кожи, стараясь как можно лучше проявить себя перед Серебристым Волком, зная, как он строг при отборе, и надеялись, что Куолен пригласит их поработать с ним еще раз. Были среди них хорошие работники. Но никто не мог превзойти Телмара, Кеннета, Брайана, Дерека, Чака и Малколма. Эти парни были не просто лучшими — они были идеальной командой. Но увы. Телмар прочно осел в Маангуа, вырезая фигурные спинки кроватей и стульев, а остальные навсегда остались на берегу Ладожского озера, пополнив ряды его жертв… Первый и единственный прокол Серебристого Волка. И такой сокрушительный провал.
И уж конечно ни раньше, ни потом на работе у Куолена не было таких пилотов, как Виргинские Орлицы Кристель Пинкстон и Марджори Беркли. Эти девчонки были лучшими. А Кристель была несравненна еще и как женщина. О Марджори ему напоминал ноющий в непогоду шрам на левом плече. Девчонка хорошо стреляет — чуть ниже, и это стало бы не только концом карьеры Серебристого Волка — это стало бы концом для него самого…
*
Его номер в "Астории" выходил окнами на Исаакиевский собор. Полюбовавшись величавым творением Монферрана, Эрик созвонился с заказчиком. Узнав, что компаньон приезжает завтра из Москвы утренним поездом на Московский вокзал, Куолен ответил, что встретит его, и уточнил:
— Сроки выполнения?
