История французского психоанализа в лицах - Дмитрий Витальевич Лобачев

мне кажется, отмечается все более и более значительное распространение парадоксального рассуждения в отношениях между индивидами, между поколениями, между социальными группами», — и несколько дальше: — «парадоксальное приказание: найти между двумя вещами различие, которого они не имеют, например различие между кругом и эллипсом, когда два сигнала все более и более сближаются, собака получает экспериментальный невроз». В какой-то мере эти слова могут звучать пророчески по отношению к той эпохе, в которую мы живем: а ведь невроз всегда имеет в том числе социально-исторические причины. В «Я — кожа» Анзье еще более подробно проясняет эту логику важности «отличий»: «Не ставя нигде границ, люди находятся на пути к катастрофам, а современные мыслители и художники приумножают плохое, выставляя эти катастрофы как неотвратимые»[334].

Жизнь Анзье — пример постоянного самоанализа, наблюдения за собой. Он признавался, что только в пятьдесят лет осознал некоторые важнейшие проблемы жизни: «Я осознал не то, чего мне не хватало, а то, чего у меня было слишком много»[335]. Именно в 1974 году выходит первая публикация по этой теме в Nouvelle revue de psychanalyse, а спустя десять лет, в 1985 году, — главная, пожалуй, работа всей психоаналитической карьеры Анзье «Я — кожа» (Moi Peau). Стоит отметить, что всяческие хвалебные отзывы, встречающиеся об этом тексте, — отнюдь не преувеличены, и, возможно, по достоинству оценить эту работу нам еще только предстоит в будущем. Эта книга, к счастью, уже переведена на русский, и потому любопытному читателю не составит сложности с ней ознакомиться самостоятельно. Однако остановимся, все же, на нескольких важных моментах, фактически подытоживающих более чем двадцатилетний опыт работы Анзье.

Говоря о творчестве Аньзе, следует не забывать о том, в какое время он жил: время напряженного противостояния между различными направлениями в психоанализе (инициатором которого был, к слову, не только Лакан, хотя свою собственную лепту в конфликт он, конечно, сумел внести). Анзье старался всячески избегать этих противоречий, отдалиться от них, сосредоточившись вокруг работы: «Психоаналитическая мысль отмечена внутренним конфликтом между эмпирической, прагматической, психогенетической ориентацией (более активной у англосаксов), для которой психическая организация происходит из детского бессознательного опыта (в частности, опыта объектных отношений), и структуралистской ориентацией (господствующей во Франции в последние десятилетия), возражающей против того, что структура есть продукт опыта, утверждая, напротив, что нет опыта, не организованного предсуществующей структурой. Я отказываюсь принимать участие в этом конфликте»[336]. Несколько дальше Анзье критикует и самого Лакана (прямо он его не называет, но в описании угадывается фигура мэтра): «На мой взгляд, в эти последние десятилетия XX в. психоанализ больше нуждается в исследователях с воображением, нежели в эрудитах, схоластах с абстрактным и формализированным умом»[337].

Именно в таком ключе — «воображения» — следует рассмотреть и гипотезу «Я — кожа», которая не является книгой лишь о «коже» как таковой. Анзье отмечает, что кожа — больше, чем орган, что это группа различных органов, чья «анатомическая, физиологическая и культурная сложность на органическом уровне предвосхищает сложность «Я» на психическом уровне»[338]. Он дает следующее определение: «Я — кожей я обозначаю некую конфигурацию, которую “Я” ребенка использует, основываясь на своем переживании поверхности тела, на протяжении ранних фаз своего развития для репрезентации самого себя в качестве “Я”, контейнирующего психическое содержимое»[339].

Главная задача кожи — это дифференциация, разделение, разграничение внутреннего и внешнего; она образует барьер, через который все, что проникает внутрь, должно быть и будет преобразовано в соответствии с особенностями внутренней среды человека: «Я — кожа — это посредническая структура психического аппарата: хронологически — посредник между матерью и младенцем, структурно — посредник между взаимным включением психики в примитивную фузионную организацию и дифференциацию психических инстанций, соответствующих второй фрейдовской топике. Без адекватного опыта в подходящий момент структура не поддерживается или преимущественно остается искаженной»[340].

Анзье также проводил четкое разграничение между Я — психическим и Я — телесным («Я — кожа» является скорее чем-то «между» телом и психическим, одновременно и тем и другим). Опираясь на пример из практики Пауля Федерна (Paul Federn, 1871–1950), австрийского психоаналитика, а именно на сновидение, Анзье сделал такое наблюдение, иллюстрирующее его собственные выводы: «Он резко проснулся и обнаружил себя в своей постели в состоянии полной деперсонализации; у него было чувство, что его тело лежало рядом с ним и не принадлежало ему. Его психическое “Я” проснулось первым. Телесное чувство “Я” не проснулось вместе с Я — психическим, потому что для пробуждения телесного чувства “Я” необходимо либидо, пригодное для нарциссического использования»[341]. Кожа становится метафорой некой особенной оболочки человека: чувствительной и одновременно прочной, эластичной и вместе с тем охраняющей от внешней среды. Порой «Я» проявляет свои особенности через буквальную кожу, например дерматологические заболевания, боязнь (или желание) прикосновения. Если внешний слой этой «Я — оболочки» «слишком приклеен к коже ребенка, то развитие его “Я” подавляется, оно захвачено одним из “Я” окружения… Если внешний слой натянут слишком слабо, “Я” лишено консистенции… Одна из патологий оболочки заключается в некоей инверсии структур: внешний слой, предложенный/ навязанный окружением, становится ригидным, резистентным, ограждающим (вторая мускульная кожа), а внутренний слой продырявливается и становится пористым (Я — кожа — дуршлаг)»[342]. Несомненно, это одна из важнейших работ в истории французского психоанализа, и мы имеем возможность осветить лишь малую часть тех интересных наблюдений и выводов, которые сделал Анзье. Книгу следует настоятельно рекомендовать к прочтению аналитикам и всем, кто интересуется психологией. Последние годы Анзье был вынужден бороться с болезнью Паркинсона, причем делал он это невероятно мужественно и с юмором, свойственным только по-настоящему сильным людям. Впрочем, даже несмотря на это, Анзье очень плодотворно работал вплоть до самого конца. Так, например, в год его смерти, в 1999 году, в Париже вышла работа «Группа и бессознательное. Образ группы» (Le groupe et l’inconscient. L’imaginaire groupal).

В 1995 году опубликовано новое издание «Я — кожа», Анзье активно участвовал в редактуре переводов на английский, итальянский и другие языки. Кроме научных и психоаналитических текстов, он работал также и над сборником рассказов, небольшими мультфильмами и даже пьесой. В область его интересов входили как психоаналитик Фрейд и философ Бэкон, так и писатели Борхес, Джеймс и, под конец жизни, Беккет[343].

Аристотель, давая определение бытию, говорил о том, что быть — значит действовать. Анзье считал, что если он перестанет двигаться, то умрет. В некотором смысле слова великого мыслителя и французского аналитика оказались тождественны[344].

Анзье умер 25 ноября 1999 года. Он может служить примером человека, который