Солдат. Мертвый и живой - Александр Вячеславович Башибузук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В отличие от Вани диверсанты из группы с удовольствием возились с питомицами Варвары.
Только они скрылись, Иван потребовал:
— О чем еще был разговор? Не тяни, Отто.
— Я попросил у него, как ваш непосредственный начальник, разрешения на ваш брак с фройляйн Беккер. Фюрер немедленно охотно согласился и высказал желание быть вашим посаженым отцом на свадьбе. Завтра утром мы вылетаем в Берлин...
«Пиздец... — обреченно прокомментировал Иван. — Это даже хуже. Как я объясню своим, что гулял на свадьбе с сумасшедшим наркоманом? А еще мои художества. А Варвара так и не вышла на связь — сочтут за саботаж и предательство. Двадцать пять лет лагерей без права переписки или просто пустят пулю в затылок? Пожалуй, лагеря, а на допросах переломают все кости. Твою же мать!..»
— Таким образом, — убежденно добавил Скорцени, — ты станешь недосягаемым для любых посягательств. Фюрер за тебя глотку любому перегрызет. Ты для него прямое олицетворение германского мужества и стойкости. Если в кого он верит — то только в тебя. И одновременно, присутствие фюрера на твоей свадьбе, придаст тебе веса в переговорах с американцами. Правда в разговоре с фюрером обсуждался еще один момент... — оберштурмбанфюрер явно смутился.
— Что еще? — Ваня понял, что самые пакостные известия еще впереди. — Он хочет получить головы Черчилля и Сталина?
Скорцени натянуто улыбнулся:
— Нет. Я объяснил, что фройляйн Беккер воспитывает детей и ты...
— Проклятье! — Иван с перепугу уронил сигарету на ногу и вскочил. — Ну, говори!
— В общем... ты хочешь удочерить всех девочек. Фюрер чуть в экстаз не впал и, конечно, разрешил...
Орать Ваня не стал, у него на это уже не было сил. Он просто потребовал у оберштурмбанфюрера:
— Коньяка... как можно быстрей! Иначе я сдохну на месте...
— Один момент! — эсэсовец извлек из своего портфеля бутылку и налил до краев стакан. — Держите. Право слово, Алекс, я не думал, что тебя так испугают дети. Это прекрасно, на самом деле...
— Но их пятнадцать...
— Ну... немало. Но старшие могут присматривать за младшими.
— Черт, черт! Хотя, мне уже плевать...
— Зато никаких расходов, — успокаивающе рассуждал Скорцени. — Церемонию и все остальное оплатит лично фюрер, а ваших детей возьмет на пожизненное содержание государство. Все распоряжения уже отданы. Подруга фюрера лично выберет для вашей жены свадебное платье...
— Долго этому государству осталось существовать? — философски спросил Ваня.
— Это уже от нас зависит, — серьезно ответил диверсант. — Я убежден, государство сохранится, хотя уже в совсем другом виде. И мы в этом государстве найдем себе место.
— Ладно, к делу, сам понимаешь, Кельн на пути американцев. Уже бомбежки каждый день. А когда начнут штурмовать — они его сотрут с лица земли. После свадьбы я хотел бы вывезти жену и детей, желательно в Швейцарию.
— Швейцария исключена, — оберштурмбанфюрер мотнул головой. — Не поймут, в первую очередь фюрер. А очень многие воспользуются, чтобы тебе нагадить. Возможно позже что-нибудь придумаем.
— Дьявол. Что у нас на фронтах?
— Русские взяли Варшаву, наша оборона сыпется — скоро они уже будут в Германии. Американцы и остальные тоже начали наступление.
— Понятно. Что по переговорам?
— Американцы передали по условленным каналам, что частично согласились на наши условия. Разговоров еще будет много с этими торгашами, но кое чего мы уже выторговали. Сразу после свадьбы мы вернемся в Швейцарию. Но есть еще моменты. Их мы сейчас обсудим. Некоторые люди, в обмен на сотрудничество с американцами, хотят иммунитета. Мы будем представлять их интересы...
После разговора со Скорцени Ваня вышел на веранду подышать свежим воздухом и увидел там Адольфа. Диверсант тоже курил и почему-то плакал, зло утирая слезы рукавом.
Ваня подошел к нему и тихо спросил:
— Тяжело?
Тот кивнул.
— Очень, командир. Знаешь, как тяжело осознавать, что просрал всю свою жизнь? А еще тяжелей понимать, что свою жизнь просрала не только ты, но и вся твоя страна. И за это будут платить наши дети целыми поколениями.
Ваня молчал.
— Понимаешь?
— Понимаю, — признался Иван.
— Все поздно! — обреченно бросил Адольф. — И ничего уже не исправить. Остается только умереть с честью.
— Это не самое плохое, не так ли?
— Умеешь ты правильно сказать, командир... — хмыкнул диверсант. — Ты прав, это не самое плохое. Спасибо за это, — он обернулся к дверям, из-за которых доносился веселый детский гомон. — У меня своих детей никогда не было. И уже не будет. Спасибо еще раз...
— Ты с парнями уже в моем распоряжении, — напомнил Ваня. — Я буду отсутствовать пару недель, дальше появится работа. А сейчас выздоравливай.
Почти незамеченным миновав детскую, он проскользнул в комнату Варвары.
— Оберштурмфюрер Краузе, что вы себе позволяете? — Варя ловко ускользнула из его рук. — Я приличная девушка и разрешу распускать руки только после свадьбы... — а потом прильнула к Ивану и жарко зашептала на ухо. — Я уже на морковку с вожделением смотрю! Делай же что-нибудь!
Но только Иван приступил к этому «чего-нибудь», как в комнату ворвались Эльза и Гретхен — как выяснилось, девчонки не поделили куклу.
Потом завалились остальные.
Уединится получилось нескоро, а когда Иван рассказал, что им предстоит, Варваре стало не до развлечений.
— Фюрер? Ева Браун выбирает мне платье? Не врешь? Но с какой стати? Какое дело фюреру до нас? — она выглядела совершенно ошарашенной. — Ты серьезно?
— Не вру. Сам в шоке... а еще, сразу на церемонии планируется оформить удочерение мной всех девочек. Я боюсь. Вот как-то пока не готов становится многодетным отцом.
— Я всегда мечтала иметь много детей, — Варя погладила Ивана по руке. — Тебе понравится. А потом я еще рожу парочку. Ты знаешь... эти девочки самые обычные, не фашистки. Я их люблю как своих. И воспитаю как... ты понял, о чем я. Но если ты не хочешь...
— Дело в не этом! — Ваня вспылил. — Война скоро закончится. Ты представляешь, что с ними сделают за наши художества? В лучшем случае влепят по двадцать пять лет лагерей. А в худшем? А детей снова отправят в детские дома, только уже советские. А тут еще эта история...
— Тогда я и не собираюсь возвращаться! — зло огрызнулась Варвара.