Загадки римской генеалогии Рюриковичей - Михаил Серяков

Следует отметить, что соответствующие названия рек не ограничены Киевской и Новгородской землями. В «Книге Большому Чертежу» отмечается существование реки Русы (в одном из списков Русана), название которой не сохранилось до наших дней: «А ниже Рыльска… пала в Семь речка Руса; от Рыльска до Русы 25 верст»{433}. О связи Немана и залива, куда впадает эта река, с интересующим нас корнем уже говорилось выше. Таким образом, теоретически название нашей страны могло быть связано с целым рядом гидронимов, и в разных регионах могла существовать своя версия. Показателем достаточно широкой распространенности «речной» версии о происхождении названия Руси является и примечание, сделанное Иваном, старшим сыном Ивана Грозного, при переписывании им одной рукописи: «Преписано бысть сие во царство благовернаго и христолюбиваго Царя и Государя Великаго Князя Ивана Васильевича… многогрешным Иваном, во второе по первом писатели, колена Августова, от племени Варяжскаго, родом Русина, близ восточныя страны, меж предел Словеньскых и Варяжскых и Агаряньскых, иже нарицается Русь по реке Русе»{434}. Какую именно реку имел в виду молодой царевич, неизвестно, однако само это примечание, сделанное далеким потомком варяжского князя, претендовавшим к тому же на родство с императором Августом, показывает, что представление о происхождении названия нашей страны от одноименной реки вполне сочеталось в среде правящей династиии с римской генеалогией.

Следует отметить, что у славян была действительно широко распространена практика образования племенных названий от названий рек. Так, например, подобным образом было образовано название западнославянского племенного союза ободритов, уже неоднократно упоминавшегося выше, и восточнославянского племени бужан, речь о котором пойдет ниже. Однако если происхождение нашего народа действительно было связано с названием реки, то случилось это событие достаточно давно, явно еще в дохристианский период. Ниже мы попробуем хотя бы примерно определить время этого события, однако даже если исходить пока только из данных отечественной летописи, то уже из нее с очевидностью следует, что вначале возникло Русское государство, а лишь затем правнук первого варяжского князя принял крещение. Из этого наблюдения с непреложностью следует, что для того, чтобы правильно понять весь комплекс идей, стоящих за именем нашего народа, нам необходимо учитывать особенности мифологического восприятия рек и, если брать шире, воды, у наших далеких языческих предков.

Большое значение они придавали уже небесной влаге, росе. В первом же псалме секты духоборов есть такой вопрос: «Вопрос: Когда христианин родился? Ответ: На утренней заре с росою; роса есть райская, на горе Сионской»{435}. В сорок втором псалме они с росой связывали уже и рождение самого Бога: «Вопрос: Когда Бог родился? Ответ: На утренней заре, росой, яко роса есть райская. Вопрос: Кто Бога родил? Ответ: Время»{436}. Представление о том, что главному в данную эпоху божеству предшествовало Время, а, точнее, бог времени, является глубоко архаичным и встречается нам уже в древнегреческой и иранской мифологиях. Соответственно данный аспект учения духоборов вполне мог восходить ко временам индоевропейской общности. Также не следует думать, что представление о такой важной роли росы в рождении Бога и человека является лишь воззрением одной из народных сект. Представление о связи росы с рождением человека или сверхъестественных существ встречается и в народном фольклоре. В украинской сказке описывалось, что «бог сказал черту, чтобы он омочил палец в море и бросил бы каплю воды за себя, не осматриваясь; черт ослушался, оглянулся и увидел подобных себе»{437}. По другой украинской легенде, черти произошли по неосторожности Адама. Бог решил дать ему приятеля и «велит Адаму омочить росою мезинный палец и отряхнуть перед собою: явится приятель, только гляди не отряхивая позади себя. Адам забылся что-ли или почему-либо другому, только омочил в росу всю пятерню, да и тряхнул ею позади себя: явилось пять чертей; давай мочить лапы, да трясти позади себя»{438}. Как следует из белорусской свадебной песни, росою могли оборачиваться и умершие родители. Так, в данной песне усопшая мать просит Бога отпустить ее поглядеть на свадьбу дочери:

Пусци мяне з неба даловьДробным даждчем,У поли мыглицою (мглою),У травы расицою (росою){439}.

Современные исследователи славянской традиции также отмечают весьма важную роль росы в мировоззрении наших предков: «Благодаря своей причастности к небесной сфере, воспринимается как сакральное и жизнетворное начало, называется “святой”, “божьей”. (…) В Полесье в Чистый четверг выносили хлебную дежу на ночь во двор, “чтобы ее посвятила божья роса”. Жители с. Замошье объясняли, что когда в селе не было церкви, на Пасху освящали обрядовую еду, выставляя ее на росу, “чтобы освятил сам Бог”»{440}. Как видим, в последнем случае роса оказывается непосредственно связана с божеством, в данном случае уже христианским. Русская поговорка «Божья роса Божью землю кропит»{441} показывает тесную связь божества, небесной жидкости и земли.

Понятно, что соотнесенность росы с христианским Богом является поздним явлением и первоначально она была связана с персонажами языческой мифологии. Русская загадка про росу связывает ее с вечерней Зарей, с которой могла отождествляться и планета Венера: «Зоря-Зоряница, красная девица, врата запирала, по полю гуляла, ключи потеряла; месяц видел, а солнце скрало»{442}. В другом случае один из вариантов духовного стиха о «Голубиной книге» связывает ее уже с самим Иисусом Христом, главным персонажем новой религии: «дробен дожжик от слез божиих; роса утренняя и вечерняя от слез царя небесного, самого Христа»{443}. Согласно различным славянским традициям, сохранившимся на момент их письменной фиксации, росу «сеют» звезды (серб.), она «спадает» с Венеры (укр.), «падает с неба» (бел., укр., польск.), ее могут «сеять» вилы (болг.) или русалки (укр.){444}. Последний вариант весьма показателен, поскольку напрямую связывает росу с русалками — двумя понятиями, образованными от корня рус-/рос-.

Народная мудрость гласила: «Без росы и трава не растет». В другом случае говорилось: «Все мы растем под красным солнышком, на Божьей росе». При первом ударе грома просили: «Пошли, Господи, тихую воду да теплую росу». Того, кто ниспосылает росу, народ называл росодавец, — датель, -податель. С ней стремились синхронизировать сельскохозяйственные работы: «Коси коса, пока роса, роса долой и ты домой!» Считалось, что великие росы бывают в день св. Прокла, 12 июля по старому стилю. Росой также называли праздник Ивана Купалы, а в Ярославской и Владимирской губерниях май месяц называли росеник{445}. Кроме того, в народном сознании роса оказывается тесно связана с урожаем злаков, дает пчелам медоносность, коровам — молоко, а людям — здоровье. На Руси скот впервые выгоняли на выпас на Юрьеву росу, т.е. на рассвете 23 апреля по старому стилю. В русском заговоре говорится: «Пойду… в луга изумрудные, там я умоюсь росою целебною, студеною…» Болгарский рисует такую картину: «Пала роса на яблюню, как пала, так и встала. Небеса отворились, святые сошли, уроки унесли»{446}. Еще А.Н. Афанасьев отметил ту большую целебную силу росы, которая приписывалась ей отечественной народной традицией: «В летние дни крестьяне до восхода солнца выходят на луга с кувшинами и собирают с травы росу, которую берегут как лекарство; в случае болезни дают ее пить или мажут ею тело; на Юрьеву росу выгоняют скот для здоровья. По словам сказки, Добрыне с малых лет не давали просыпать зори утренней и заставляли кататься по росе; от того сделался он таким крепким и сильным, что шести лет мог выдергивать старые дубы с корнем»{447}.

Играла она важную роль и при выборе места для постройки нового дома, представлявшего, согласно древнему мирочувствованию, модель макрокосмоса. Как отмечал А.К. Байбурин, в некоторых гаданиях отмечался центр будущего жилища, куда клали сковороду и деревянный кружок, причем хорошим признаком считалось, если под сковородой окажется роса, а под кружком муравьи{448}. Само общеславянское название росы (русск., укр., блр., ст.-слав. роса, болг. роса, сербохорв. роса, вин. рбсу, словен. rosa, чеш., слвц., польск. rosa, в.-луж., н.-луж. Rosa) восходит к эпохе индоевропейской общности и родственно лит. rasa, вин. rasa, «роса», лтш. rasa, лат. ros, род. rods «роса», др.-инд. rasS ж. «влажность, сырость», rasas м. «сок, жидкость», а также, по мнению М. Фасмера, также родственно авестийскому названию реки Ranha{449}.