Телохранитель для стервы - Анна Сергеевна Одувалова

предложение у Самбурского. Не только по оплате, но и по характеру работы. Но об этом можно подумать не сейчас. Две недели законного отдыха у него осталось.

Паркуюсь возле университета и, созвонившись с Никой, иду по направлению ко входу. Немного раздражают взгляды — шрамы, по прежнему, привлекают слишком много внимания, но мне наплевать. Почти наплевать. Особенно когда с лестницы в мои объятия летит счастливая, пахнущая персиками Ника. Ловлю ее за талию, целую и до сих пор не верю, что в нашей сказке о красавице и чудовище счастливый конец.

— Ника, ты что совсем? Ты лижешься со своим охранником? — раздается презрительный вопль.

Напрягаюсь, так как узнаю голос. С головой накрывает бешенство, и я отстраняю девушку от себя. Ника растеряна, а вот Паша в окружении парочки друзей, чувствует себя уверенно и поэтому ведет себя нагло, только вот не учитывает один момент. Я больше не охранник, и у меня нет никаких инструкций по поводу того, как я должен себя вести. Поэтому нехорошо, криво улыбаюсь, немного отодвигаю Нику и делаю кошачий плавный шаг вперед.

— Ну и что? — нагло смотрит Пашка. — Ты не можешь меня ударить. Иначе я тебя посажу.

— Уверен?

— Тебе не выдадут лицензию или что там вам дают, чтобы вы могли нас охранять.

— Представления не имею, — пожимаю плечами. — У меня ничего нет. И я не на работе.

Удар получается четкий и короткий. Пашка сразу же летит на землю. Его друзья кидаются на помощь, но добегает только один, так как второй трусливо отскакивает сторону, а оставшийся тоже получает по роже. Смелым быть не всегда выгодно, иногда лучше просто умным.

— Ника, я твоему папочке все расскажу, он тебя уроет! — вопит Пашка тонким противным голосом.

— Ее папочка все знает, — припечатываю я и снова бью. На секунду отворачиваюсь и уточняю у ползающего тут же дружка. — Тебе добавить?

Тот мычит и пытается убраться с линии удара. Я в азарте весь подбираюсь, понимая, что впервые за долгое время действительно получаю удовольствие от происходящего.

От Пашиной машины, неловко путаясь в костюмах, бегут два охранника. По ним видно, время, проведенное в зале, не пошло на пользу. Мышцы надулись, и мужики напоминают человека-зефира из старого фильма. Первого я вырубаю ударом в солнечное сплетение, а со вторым хочу покрасоваться перед Никой, да и народу собралось немало, поэтому прыгаю вертушку. Ударяю сначала одной ногой в подбородок, а догоняет другой и, под оглушительный свист толпы, приземляюсь прямо рядом с Пашкой, который так себя и не отскреб от асфальта. Наклоняюсь к нему и говорю так, чтобы услышала и толпа любопытных.

— Знаешь, ты настолько жалок, что я готов даже с тобой поработать. А…прости, ты же ничего из себя не представляешь, с твоим папочкой. Прежде, чем нанимать себе в охрану эскортников (потому что, очевидно, ни на что другое твои ребята просто не годятся), отправляй их ко мне на тест-драйв.

Я разгибаюсь, кидаю на живот парня свою визитку и, приобняв сияющую Нику за талию, увлекаю ее за собой к машине. За спиной потрясенное молчание, даже Пашины охранники не спешат кидаться занами следом. Только запоздало бегут люди в форме со стороны университета, но они самое интересное пропустили, поэтому мы с Никой садимся в машину и уезжаем.

— Я хочу есть, — страдальчески заявляет она и надувает губы. Про драку молчит, но ее глаза сияют. Сразу понятно, зрелище ей понравилось.

— У меня есть предложение получше, — улыбаюсь я.

— Какое?

— Поехали к морю…

— На городской пляж не хочу, — Тут же говорит она. — Там много народа, грязь и шум.

— А я не про городской пляж. Не хочешь повторить наш отдых на краю света?

— Хочу! — Зажигаются ее глаза. — Только надо заехать к папе за ключами, «хайлюксом» и купальником.

— А без папы нельзя? — страдальчески уточняю я.

— Можно, конечно, — философски пожимает плечами Ника. — Ты и на этой машине проедешь, в дом влезем через окно…. — в целом меня устраивает и то, и другое, но потом Ника припечатывает. — Ну а купаться я могу и голышом. А что? — возмущается она, поймав злой взгляд. — Сам посуди, народа мало, я не отличаюсь скромностью, фигура у меня красивая….

— Я против.

— Ну вот я и говорю, заедем к папе. Чайку попьем опять же. А потом сразу на дачу. У тебя ведь эта неделя свободная?

— У меня свободных две недели.

— Вот и прекрасно! — счастливо улыбается она. — Это будет наш медовый… — она хмурится и напрягается, а потом поворачивается и беззаботно, так что теплеет на душе, спрашивает. — Марк, а ты возьмешь меня замуж?

— А ты пойдешь? — спрашиваю я слишком серьезно. Я не решался задать этот вопрос. Звать ее замуж кажется не совсем честным.

— Конечно, — не сомневаясь, отзывается Ника. Ее саму, похоже, вообще ничего не волнует.

— Только папе ничего не скажем, хорошо?

— Нельзя не сказать папе, что я вышла замуж.

— Мы скажем, что вышла уже… Я не переживу свадьбу, если ее будет организовывать твой папа. Я кухонный гарнитур-то, который он притащил сегодня, еле пережил.

— О, у нас новая кухня? — как-то слишком радостно отзывается Ника, но поймав мой взгляд, делает строгое лицо и меняет тему. — Такую свадьбу, пожалуй, даже я не переживу. Решено! Приедем с дачи, подадим заявление и распишемся в шортах.

— А ты будешь довольна? Прическа, платье и прочее? Разве не об этом мечтают все девчонки?

— Марк, посмотри на меня. У меня, что платьев не было или причесок? Мне нужен ты и все. Я люблю тебя.

— И я тоже люблю…

Эпилог

Я уже год работаю на Самбурского. По одной простой причине — есть люди, которым проще дать, чем объяснить, почему нет. После новой кухни, ремонта в квартире, нового внедорожника, который «ну возьмите, все равно же не нужен», появился в нашей с Никой жизни дом. Та самая дача, потому что «вы там бываете чаще, а у меня все равно воспоминания не очень». «Заберите или продам». Такой шантаж стал частым.

И в определенный момент я понял, что если хотя бы буду работать под руководством отца Ники, все эти