Закрытая школа. Выпускной - Ольга Заровнятных

– Лиля Скворцова, – прошептал Леша и попросил ребят: – Стойте тут.

Он вышел из-за угла и направился к Лиле. Она удивленно подняла на него глаза, тут же села прямо и радостно улыбнулась ему. Леша присел на диван. Девочка от смущения вертела в руках медальон. Прервав неловкое молчание, она спросила:

– Как твоя курсовая? Дашь почитать?

– Почитать? – замялся Леша. – Ну… конечно. Только тебе вряд ли будет интересно. – Заметив в руках у Лили медальон, он торопливо перевел разговор: – Что это у тебя?

– Медальон. Старинный, – с гордостью ответила она. – На нем, кстати, символ лилии.

– Необычная вещица, – одобрительно отозвался Леша.

– Хочешь, я тебе его подарю? – радостно спросила девочка и смущенно добавила: – На память обо мне.

– Спасибо, – ответил Леша, пожав плечами, и убрал медальон в карман.

Лиля быстро захлопнула книжку и встала, чувствуя себя неловко оттого, что так открыто проявила свои чувства.

– Ладно, пойду спать, – торопливо сказала она и пошла вверх по лестнице.

Леша облегченно вздохнул и сделал знак ребятам, что путь свободен. Андрей и Рома быстро пробежали по коридору к нише за диваном. Все вместе они прошли в шестиугольную комнату и спустились в пролом.

Открыв дверь мастерской Ермолаева, ребята с пакетами в руках вошли. Ермолаев сидел за столом и что-то паял. Услышав звуки шагов за спиной, он обернулся.

– Доставка продуктов! – приветливо сказал Рома.

– Спасибо, ребята, – сердечно ответил Ермолаев.

Он принял пакеты из рук ребят, поставил их на стол и заглянул в один из них.

– Вот это да! Даже фрукты… – изумился он.

– Мы придем, как только сможем, – сказал Андрей. – Если еще что-то надо – вы только скажите…

– Обязательно! – дружелюбно ответил Ермолаев, широко улыбаясь. – Спокойной ночи.

Как только ребята вышли, он перестал улыбаться, плотно закрыл дверь и сел за стол к монитору. С очень жестким и сосредоточенным выражением лица он включил его – на нем оказался полиэкран: шесть квадратиков, на которые должны были передаваться изображения с шести камер. Однако в данный момент работала только одна, остальные показывали серую рябь.

Работающая камера передавала изображение из помещения с голыми каменными стенами, в центре помещения стоял пульт управления и рядом с ним – саркофаг. Сквозь прозрачную крышку саркофага угадывалось очертание лежащего тела, хотя лицо разглядеть было невозможно. У изголовья саркофага мигала красная лампочка.

Ермолаев небрежно вывалил продукты из пакета, что-то упало на пол, в том числе апельсины с яблоками, она раскатились по полу в разные стороны. Ермолаев даже не посмотрел на них. Выбрав из консервов банку зеленого горошка, он открыл за кольцо верхнюю крышку и ножницами по жести отрезал от нее тонкую полоску.

Открыв панель стоящего на полу прибора непонятного происхождения, Ермолаев закрепил где-то внутри него жестяную полоску. Подняв голову, он посмотрел на монитор. Теперь еще в одном из квадратиков появилось изображение. Оно показывало пульт управления в комнате с саркофагом. Ермолаев удовлетворенно улыбнулся.

Раевский в это время по пояс голый вышел из ванной и с удивлением увидел сидящую на своей кровати Ларису. Она безразлично скользнула по Раевскому взглядом и перешла сразу к делу, ради которого пришла.

– Ты знаешь, что Даша чуть не умерла? – спросила она, глядя в глаза майору.

– Да, неприятная история, – ответил он, нахмурившись. – Что это – реакция на антидот? Или на это твое лекарство?

– Ни то, ни другое, – ответила Лариса и удрученно сообщила: – В коробке с лекарством каким-то образом оказался пузырек с абсолютно другим препаратом. Я думаю, его положили туда специально.

– И кто, по-твоему, мог это сделать? – осторожно поинтересовался Раевский.

– Скорее всего, кто-то из твоих военных. Коробка была распечатана, – ответила женщина, пристально глядя на Раевского.

– Все правильно. По инструкции они обязаны проверить содержимое всех передаваемых грузов, – объяснил он.

– Значит, у них была прекрасная возможность заменить лекарство, – воскликнула Лариса.

– Во-первых, это делается в присутствии нескольких человек, – возразил Раевский. – А во-вторых, зачем им это нужно? Более вероятно, что лекарство подменили в твоей клинике.

– Это совершенно исключено, – отрезала женщина. – У нас ничего не могли перепутать или поменять.

– Видимо, это трагическая случайность, – предположил Раевский. – Слава богу, что все закончилось хорошо.

Лариса кивнула, соглашаясь с ним. Пузырьки были почти одинаковой формы, возможно, это все объясняло. И потом, все когда-нибудь случается в первый раз. Она встала с кровати и, не прощаясь, покинула комнату Раевского.

В этот поздний час Вадим вернулся в свою комнату и запер за собой дверь на ключ. Сев за стол, другим ключом он открыл ящик и достал оттуда чемоданчик с военно-полевым телефоном. Открыв крышку, Вадим достал ручку индикатора, вставил ее и завел. Включив телефон, он дождался связи и отчитался:

– Я почти закончил разбор. Через день или два смогу открыть дверь, – выслушав ответ собеседника, Вадим подтвердил: – Да, ключ у меня.

Выключив телефон, он еще несколько минут сидел с трубкой в руке, не в силах прогнать с лица довольное выражение. Он был очень близок к цели и, стало быть, к концу операции, а продолжавшийся разбор завала в лифте лишь отвлекал от его отлучений в лес всеобщее внимание.

Даше не спалось. Она лежала на постели, с безучастным видом смотря фильм на ноутбуке. Все мысли ее были лишь о том, что с отменой лекарства у нее пропадет шанс когда-либо встать на ноги. Раздался стук в дверь. Даша перевела равнодушный взгляд на вошедшую Ларису.

– Не спишь еще? – спросила она. – Отлично, значит, успеем сделать укол.

– Лариса Андреевна… из-за этих уколов я чуть не умерла, – подавленно сказала Даша. – Андрей считает, мне надо прекратить лечение.

– В коробке с препаратом оказался пузырек с другим лекарством, – остановила ее Лариса. – Видимо, случайно. Он-то и вызвал приступ.

Девушка пораженно замерла, поняв, что ее снова пытались убить. Она даже не расслышала половину слов Ларисы. Из ступора Дашу вывела только последняя ее фраза:

– Так что можем продолжать лечение, – сказала Лариса. – И ты обязательно будешь ходить. Хотя на всякий случай лекарство я буду держать у себя в кабинете.