Оружие Победы - Вячеслав Федоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За все время блокады врагу не удалось заставить замолчать орудия крейсера.
Условия блокады вынуждали решать и другие жизненно важные для города задачи. Так, например, экипаж крейсера восстановил водопровод и наладил водоснабжение в Октябрьском районе Ленинграда. Вместе с рабочими Адмиралтейского и Судостроительного заводов краснофлотцы построили более ста грузовых тендеров, которые сыграли большую роль в доставке осажденному городу продовольствия и боеприпасов через Ладожское озеро и в эвакуации детей и раненых воинов».
В архиве Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника хранится письмо командира крейсера, адресованное трудящимся Горьковской области. Оно датировано 16 апреля 1943 года:
«…Проведенная областным комитетом ВЛКСМ комсомольская мобилизация для пополнения личного состава крейсера „Максим Горький“ из числа комсомольцев и молодежи Горьковской области имеет для крейсера большое значение. Присланные вами товарищи в количестве 137 человек во многом решили задачу доукомплектования крейсера личным составом.
Прошло более девяти месяцев службы ваших посланцев на корабле. Мы с гордостью сообщаем, что ваше доверие и надежды горьковчане оправдывают с честью. Мы не имеем ни одного случая, когда кто-либо из ваших товарищей за время выполнения боевых задач проявил неустойчивость и малодушие.
Отмечаем, что особую примерность в службе, в дисциплине при решении боевых задач проявили комсомольцы Михайлов, Киреев, Алексеев, Шилин, Малоземов, Шабашов, Кожин, Флеганов, Киселев, Мартюхин, Суриков, Азлин, Лебедев, Тажбулатов, Чистов и другие.
Просим вас передать комсомольским организациям, пославшим служить на подшефный корабль указанных товарищей, нашу благодарность».
Крейсер «Максим Горький» и эсминец «Сметливый» на защите Ленинграда. Рисунок военных лет.
Горьковская комсомолия пристально следила за судьбой крейсера. Осенью 1942 года на корабль отправилась делегация комсомольцев. В ее составе была Татьяна Андреевна Жданова. Она вспоминала:
«Мы не знали, что военное командование Ленинграда временно запретило въезд в город в связи с повышенной опасностью. 5 ноября из Горького отправился вагон подарков для подшефного крейсера. Нам предложили ехать этим же эшелоном, но в пути нас ждало пять пересадок.
Уладить дело взялся секретарь обкома партии Михаил Родионов. Он выхлопотал для нас самолет.
Полет проходил нормально, если не считать последнего часа, когда на подлете к Ленинграду наш „Дуглас“ снизился до самой земли. Внизу замелькали деревья, казалось, мы врежемся в них или упадем в воду Ладожского озера.
На аэродроме нас встречали моряки. В час ночи мы были уже на крейсере „Максим Горький“.
…Суровый, но по-прежнему приветливый военный Ленинград. В тишину ночи вплеталась глухая далекая канонада. Кругом ни огонька. Только патрули на секунду включали свои фонарики, проверяя документы.
Утром мы осмотрели крейсер, долго беседовали с краснофлотцами, рассказывали им о тыловом Горьком, о работе над военными заказами, фотографировались.
Мы должны были улететь 18 ноября, но положение под Ленинградом осложнилось. Самолеты не летали. В город перестали поступать газеты. Невольно мы ощутили на себе оторванность от мира и поняли, каково было ленинградцам переносить тяжелые дни, когда неизвестно, что происходило на фронтах.
На крейсере мы ощутили первую победную радость. По радио сообщили о боях под Сталинградом, в которых наши войска взяли верх над фашистами. Наш крейсер ликовал. Моряки еще крепились, а мы плакали от радости.
Ленинград нам удалось покинуть только 31 декабря».
В январе 1944 года, накануне операции по снятию блокады Ленинграда, крейсер «Максим Горький» был включен в состав 2-й группы морской артиллерии. Корабли должны были разрушать узлы сопротивления, командные пункты, склады противника.
15 января в семь часов утра по корабельному радио прозвучало: «Личному составу одеть парадное обмундирование, ордена, медали!»
На общем построении командир корабля объявил: «Получен приказ командования флота нанести удары по войскам противника. Наша задача мощными артиллерийскими налетами подавить опорные пункты и огневые средства врага, обеспечить продвижение пехоты. Стреляем по четырем укрепленным позициям немцев, выпустим 800 снарядов главного калибра».
В 9 часов 20 минут прозвучала команда: «За Ленинград! За Родину! Огонь!» В этот день крейсер обрушил на врага 27 тонн взрывчатки.
22 марта 1944 года на крейсере зачитали Указ Президиума Верховного Совета СССР. За образцовое выполнение боевых задач командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленное при этом личным составом доблесть и мужество крейсер «Максим Горький» был награжден орденом Красного Знамени.
И только летом замолчали пушки главного калибра. Отступающий враг был уже недосягаем…
За время войны в вахтенном журнале корабля 126 раз появлялась запись о боевых стрельбах. По врагу было выпущено 2300 снарядов только главного калибра. Прикрывая крейсер, зенитчикам удалось сбить пять самолетов противника.
Крейсеры Балтики так и не участвовали ни в одном боевом походе. Мелководное море стало западней для больших кораблей.
Нарком флота Н.Г. Кузнецов не дал пополнить счет фашистским подводникам, рыскавшим в поисках крейсеров. Эти корабли сберегли, усилив ими артиллерийскую группировку осажденного Ленинграда. Ну, а моряки свой долг выполнили…
Сталин не забыл недовольства молодого наркома ВМФ по поводу строительства на Балтике крупных военных кораблей. В декабре 1944 года на приеме в честь французской делегации он подошел к теперь уже главкому ВМФ и сказал: «Товарищ Кузнецов! Не всем достаточно известно, что делает наш флот. Терпение! Со временем мы будем господствовать на морях». Как было понимать эти слова: оправдание, предвидение или прежнее упорство — все, мол, было сделано правильно.
Только после войны «Максим Горький» вырвался на морские просторы. На крейсере расположился штаб эскадры.
Между тем, шефство горьковчан над боевым кораблем продолжалось. Многим посланцам горьковского комсомола предстояло пройти здесь школу морской службы.
Казалось бы, что на этом можно и завершить биографию крейсера, сказав, что он оставался в строю до 1959 года, когда его исключили из состава ВМФ и передали на слом.
Но не будем спешить. В послевоенной жизни корабля есть одна страничка, которую мы не можем перевернуть наспех. В истории морской авиации крейсер «Максим Горький» значится первым кораблем, на палубу которого садился вертолет.
И вот как это произошло.
В конструкторском бюро Н.И. Камова был создан летательный аппарат, способный садиться в кузов движущегося автомобиля. Этот трюк показали на авиационном параде в Тушино. Простенькая платформа с соосным винтом и сиденьем для летчика называлась по тем временам непривычно — вертолет. Зрители аплодисментами поблагодарили смельчака, сидевшего на летящей платформе и вряд ли запомнили конструктора нового летательного аппарата. Да и сам вертолет не производил впечатления. Он был скорее похож на самоделку.
Но этой «самоделкой» заинтересовались военные моряки. Они-то и разыскали конструкторское бюро Н.И. Камова и предложили ему поработать на морскую авиацию. Конструктор доработал тушинскую «самоделку» и назвал новую машину Ка-10 «Иркутянин» — в честь родного города.
С самого зарождения авиации моряки стремились иметь на борту тяжелых кораблей летательные аппараты, которые могли бы вести в первую очередь загоризонтную разведку. Действительно, видимость кораблей ограничивалась линией горизонта. А морякам важно было знать с какой стороны пожалует неприятель.
Экспериментировали с самолетами, но для них нужна была взлетная палуба. А где ее взять на крейсерах, линкорах, эсминцах…
Пришло время вертолетов. Для испытания Ка-10 выделили крейсер «Максим Горький», где на палубе юта разметили белой краской квадрат 7x7 метров. Сам вертолет со снятыми винтами установили на шкафуте у среза полубака. Площадка была удачной. Винтокрылая машина не мешала даже стрельбе из главного калибра. Никаких других доработок на крейсере не потребовалось.
Первая посадка вертолета на палубу прошла 7 декабря 1950 года. Эта дата и вошла в историю морской авиации. Вел вертолет летчик-испытатель Евгений Гридюшенко.
Взлет вертолета Ка-10 с палубы крейсера.
От простейших взлетов и посадок перешли к более сложным испытаниям. «Максим Горький» менял ход: то шел со скоростью пять узлов, то разгонялся до двадцати одного. Летали в слабый шторм. Летали, когда дули боковые ветра. Летали в качку.
