Дыхание Зоны - Николай Грошев

К вечеру, в казарму явились остальные дедушки. В дым и хламину, причём все. Даже капитан Рябов. Поздоровавшись с дедами, к которым присоединился Качан (он встречал духов в проходе, где и спал до вечера), выпив с ним, раз примерно семь-десять, оставшиеся на ногах, решили, что не вежливо как-то, не познакомиться с новыми запахами родины, то бишь, духами. Всех трёх построили спинами к кроватям в коридоре, рыкнули растянуться в струну и начали проводить досмотр пополнения. В процессе, в рядах дедов убыло. Муромец не смог попасть в проход, стремясь к какой-то тумбочке, и забодал одну из двухъярусных кроватей. Она с великолепным презрением, даже с места не сдвинулась и взревев як бычок подранок, Муромец, вонзился в неё лбом повторно. Победила, конечно, кровать. Муромец вырубился, у её стальных ног. Ещё один, пока незнакомый дедушка, шёл-шёл, икнул и растянулся на полу. Главное без видимых к тому причин! И, зачем-то, описался. Ну, все сразу поняли, что это, какой-то очень хитрый, жест презрительного отношения к духам и потому уважительно кивая, отнесли его на ближайшую кровать. Из двух относивших вернулся только один, так как второй, внезапно обнаружил, что у соседней кровати удивительно мягкая подушка, а в ногах правды нет и потому, есть повод похрапеть часиков пять-семь. Остальные, в числе семи особей, раскачиваясь от сильнейших магнитных ветров, что всегда злонамеренно насылались на Кордон, самой Зоной, стоило кому пригубить водочки. Исключительно из мелочной подлости, Зона насылала эти ветра довольно часто.

Духов долго и тщательно осматривали. Гударяну несколько раз дали в пузо. Он упал и стал хрипеть. Его обозвали хиляком и назначили главным ответственным по «очку». Что это значило, никто не понял, но, судя по лицам дедушек – там плохо пахло, и химзащиту не выдавали. Сергеева отправили на орбиту, путём лёгкого непринуждённого пинка в живот. Обозвали духом, по привычки видимо, и официально произвели в Главную Казарменную Прачку. Тряпьём, которое требовалось постирать уже к утру, закидали тут же. Просьба объяснить, где это можно постирать, высказанная хриплым, свистящим шёпотом сквозь надрывные слёзы, что являлось абсолютным издевательством над Святым Уставом, естественно прогневила умудрённых жизненным опытом и алкогольными парами, добрых дедушек. Сергееву стали пояснять, что он не прав, вежливо, по очереди, преимущественно с ноги, боковыми в лицо – иногда по почкам. Велесу, не сказали ни слова, пока духи первый и второй, не разбежались по норам. Сергеев уполз, но ему, конечно же, обещали завтра в медчасть отправить…, если поутру сдохнет. Рядовой Алибаба удостоился личной беседы с капитаном. О его выдающихся боевых навыках, дедам уже рассказали, капитану тоже. И, кажется, сильно преувеличили. Капитан, да и другие смотрели с огромным уважением, даже когда объясняли, что если он проиграет первый же бой, сделают его девочкой всего отряда.

Велесу, спокойно это выслушать, стоило не малых усилий воли, нервов и, наверное, пары лет жизни. Нервные клетки, как доподлинно известно, не восстанавливаются. Но он совладал с собой. Ещё не время ломать черепа этих бедолаг. Ему нужно два выхода в Зону. Именно с ними. Самыми опытными солдатами на Кордоне. Единственные, кого Зона уже попробовала и отметила Смертью. Велес, должен был понять и принять Зону, он не мог подобно своим парням, попрыгать по самому краю, а потом просто бросать их на зуб Зоне, в качестве корма. Что бы так поступать, он должен её понимать – что бы мог кормить вовремя и не перекармливать тоже… Всё это он твердил себе, когда внутри оглушительно ревело: рви! Убей! Загони его слова ему же в глотку, вместе с его же зубами!

И он не забудет сказанного сейчас. Велес забрался так высоко, потому что не умел прощать и всегда наказывал очень жестоко, даже за меньшие проступки. А тут такое…

Речь дедушек, адресованная Велесу, так затянулась, что к этому моменту их осталось только трое. Остальные уже разошлись баиньки. Да и из этих двое скользили глазами, не видя ничего вокруг. Они, кажется, даже забыли чего здесь стоят. Только Рябов соображал ещё более-менее. Высокий, кряжистый, уже седой мужик. На морде прилично шрамов и даже один немаленький химический ожог, память о почти смертельном ранении, когда ему практически всё лицо сожгло кислотой. Пластические операции, полностью так и не справились. Рябов, сейчас производил впечатление настоящего воина – героя как минимум десятка страшных войн. Между тем все эти шрамы ему подарила Зона.

– Слушай… – Сказал капитан, фокусируя недоумённый взгляд на молодом, даже немного по юношески пухловатом, лице Велеса. – Мы не знакомы, а?

– Никак нет, товарищ капитан. – Не по уставу улыбнувшись офицеру, ответил Велес.

– А…, ну да. – Капитан рассмеялся. Увы, по его лицу медленно растекалась бледность, как-то не соответствующая сказанному далее. – Откуда мне тебя знать? Да и молод ты слишком, что бы быть им…., то есть, что бы…, иди короче к чёрту!

Велес поспешил выполнить приказ, но, всё же, не удержался от милой невинной шутки. Удаляясь, он в полголоса напел:

– Роза не обыкновенной красоты, стояла в доме том,

Увы, её невинный цвет, растоптан был, и кровь украсила его…

Капитан ничего не сказал. Он стоял и смотрел в спину солдата. Белый как мел. Прошлое, иногда находит нас сквозь годы и десятилетия…

– Жэка, мы сделаем на этом, кучу денег! – Воскликнул здоровый, хорошо перекачанный парень. – Бл…ь буду! И почти без усилий. Нужно взять сумку у Гекса и растолкать это по району. Причём никаких напрягов. Герыч расфасован по дозам и нужно только продавать…

– Ну…, я не знаю, Лёшка… А если менты? – Нервно докуривая сигарету, проговорил худой длинный парень, лохматый и давно не бритый.

– Какие менты! Жэка, они давно Гексом куплены! Жэка, где ты ещё столько бабла налегке, не напрягаясь, самое большое за две недели поднимешь?

– Я… – Лохматый паренёк замялся и выдавил. – Я не хочу, это неправильно…

– Жэка, тебе в армейку скоро. Кто о твоей сеструхе позаботится? Батя твой? Да он её за бутылку первому попавшемуся пид…у скинет. Матери твоей нету уже, и Танюха одна останется. Мог бы её в универ устроить. Вернулся бы, она ещё учится, там бабло у тебя будет, поднимешь девку. А так уйдёшь, и она с ни шиша останется. Куда она пойдёт со своими девятью классами? Проституткой? Поломойкой? А учиться, денежки нужны.

– Я…, ладно, Лёха, но только один раз и всё. Я не хочу за это дерьмо в каталажку.

– Небоись! Всё будет в ажуре…

– Как же так, а Жэка? – Уныло проговорил Лёха, пустым взглядом изучая друга и стол между ними, заваленный расфасованным по маленьким пакетикам героином. Вокруг них стояли во множестве великом господа в гражданской одежде и два в милицейской, с оружием на изготовку. – Говоришь вот, покупателя на крупняк нашёл, да?.. Зачем братан? Я ведь с детства тебя знаю…, а ты вот так…

– Извини. – Лохматый паренёк нервно одёрнул рубаху. Кривясь от отвращения, вырвал из-под рубашки микрофон, бросил на пол. – Я ведь не хочу в тюрьму…, Лёха не хочу.

– Прижали, да? – Кисло улыбнувшись, произнёс Лёха. Он не думал сопротивляться и его пока не спешили вязать. Милиция, в лице оперов, сегодня, почему-то, проявила не свойственное сему ведомству сострадание. Парень Лёха, казался сейчас меньше ростом и объёмом, будто был он надувной игрушкой, а сейчас вот, воздух из него, весь выпустили.

– Нет. – Жэка взъерошил волосы. – Денег они предложили. Немного, правда. Таньку в школу милиции устроили, знаешь, обещали помогать ей… Меня вот, в элитный отряд служить отправят, а не в село Коровкино какое-нибудь и ещё…

– Он сам нас нашёл. – Вмешался один из оперов, ехидно скалясь, и Жэка стал бело-красным, пятнами пошёл. – Сдал тебя с потрохами. Лучше себе братков выбирай придурок.

– Продал, значит? Сам продал!? – Хмыкнул Лёша. – Сука ты Жэка. Просто сука.

– Всё, пошли парень. – Почти ласково сказал опер, по плечу похлопал даже.

– Жэк, слушай песенка какая играет. Красивая. – Сказал Лёша, кивнув на музыкальный центр, тихо игравший в углу. – Ты слушай.

Запомнились всем именно эти слова:

Роза не обыкновенной красоты, стояла в доме том,

Увы, её невинный цвет, растоптан был, и кровь украсила его…

– А теперь кровь. – Сказал Лёша, и Жэка получил удар в лицо такой силы, что кровью забрызгало весь героин. А уж хруст стоял, прям ужас!

Лёха, молодой, но чрезвычайно сильный боец, в две секунды вырубил троих оперов. Стрелять в помещении, в куче своих, они теперь не могли и только пытались оглушить юнца. А тот словно призрак метался по квартире, кидаясь милицейскими работниками в разные стороны. Он не хотел никого из них калечить или убивать (тогда он не умел убивать быстро, в одно движение руки) – он рвался к бывшему старому другу Жэке. Вот его, он стремился именно убить. Лёшу остановили, кое-как, но остановили и били, пока он не стал напоминать кусок сырого мяса. А потом обнаружили, что в пылу боя, Лёша убил одного опера. По сути, несчастный случай – мужик упал и приложился виском о край стола. Слишком сильно приложился. Упал он от удара в зубы, так что, причинение смерти по не осторожности, плюс сопротивление аресту, плюс нанесение тяжких телесных, хранение и продажа наркотиков…