Бумаги Иисуса - Майкл Бейджент

Лично мне кажется, что Иисус и Мария могли найти убежище в храме Онии, который придерживался мистических традиций, в котором служили священники садокиды, но который не принадлежал к политическому течению зелотов. Филон и александрийская знать просто не замечали приверженцев этого храма; взоры сочувствовавших зелотам жителей Александрии были устремлены на Иерусалимский Храм, а зелоты Иудеи игнорировали храм Онии как соперника и как отвергавшего их земные планы захвата политической власти.

Представляется, что в этом убежище они пробыли достаточно долго, чтобы мистическое учение Иисуса и Марии Магдалины получило распространение и нашло поддержку в устной традиции.

Возможно, Иисус продолжал проповедовать. Возможно, он вернулся в круги, в которых учился. Возможно, именно поэтому к началу первого века н. э. в Египте появилось множество христианских общин, не связанных с апостолом Павлом, причем многие из них склонялись к гностическому течению. Куда же они несли учение Иисуса? Эти вопросы побудили нас внимательнее всмотреться в тексты, которые пришли из Египта и которые были отвергнуты Церковью, находившейся под влиянием Павла. Скорее всего, именно в этих текстах звучит подлинный голос Иисуса.

А что случилось после того, как все рухнуло? После войны в Иудее, после закрытия храма Онии, где, как я полагаю, скрывался Иисус? Иисус вместе с семьей должен был уехать задолго до этих событий. Мне кажется – хотя это лишь мои догадки и предположения, – Иисус мог оставаться в Египте до беспорядков 38 г. н. э. После этого разумнее было уехать в безопасное место, подальше от Египта и Иудеи. Туда, где еврейская община была защищена от ненависти греков.

В Нарбонне, крупном торговом порту римлян, расположенном в устье реки Од, имелась старейшая еврейская община в регионе. Это была территория Римской империи, и в отличие от Марселя, Лиона и долины Роны христианству потребовалось много времени, чтобы занять здесь доминирующее положение – свидетельство того, что миссионерские усилия приверженцев Павла оказались неэффективными. Первые документальные свидетельства существования еврейской общины во Франции также относятся к этой местности, причем согласно этим; документам еврейское население было многочисленным. Именно с Нарбонной и Марселем, двумя крупнейшими городами региона, связаны легенды о Марии Магдалине, которая якобы приплыла морем с Ближнего Востока.

Вполне убедительно также выглядит гипотеза, что еврейская община юга Франции является источником документа, который видел каноник Лиллей и в котором говорится, что Иисус был жив в 45 г. н. э. Каноник Лиллей был убежден, что рукописью когда-то владела французская гностическая секта, катары. Это предположение также свидетельствует в пользу южной Франции как источника документа.

Возможно, этот текст имел отношение к генеалогии и бережно хранился членами семей, заявлявших о своей принадлежности к роду Давида – известно, что такие семьи жили в Нарбонне в Средние века. Известный еврейский путешественник и писатель Вениамин из Туделы побывавший в Нарбонне в 1166 году, сообщал, что глава еврейской общины Нарбонны был «потомком Дома Давида, что указано в его генеалогическом древе».[465]

С другой стороны, это мог быть средневековый французский перевод более древнего документа, привезённого в эти места из самого Иерусалима и датируемого первым веком н. э. Далее мы убедимся, что находка таких документов не была таким уж невероятным событием.

Странный мир ближневосточных древностей всегда был полон слухов, новых открытий и тайных сделок. Среди намеков и переданных через третьих лиц слухов всегда присутствовали разговоры о неких документах, представлявших опасность для Ватикана; эти документы выставляли Иисуса в непривычном для нас виде и представляли собой нечто вроде явной улики. Однако никто не приводил никаких подробностей. Тем не менее слухи эти не исчезали, и мне захотелось проследить их.

Только через восемь лет после выхода книги «Святая Кровь и Святой Грааль» мне удалось – благодаря обширным связям в этой сфере – выйти на источник слухов и владельца, документов, которые были предметом слухов.

Это был израильтянин, долгое время живший в крупном европейском городе. Успешный бизнесмен, он считал делом своей жизни – древние предметы религиозной символики, которые он коллекционировал, не обращая внимания на цену. Свои мотивы он объяснял так: «Все человечество ищет способы прямого общения с Богом. Символизм способен помочь нам вознестись к Богу».

Это был человек высокой культуры и безупречного воспитания, необыкновенно умный и отличавшийся удивительной хитростью и интуицией. Требовалось обладать немалым мужеством, чтобы попытаться превзойти его в том, что касалось древностей. Он пригласил меня к себе в дом и предложил кофе. Сидя на диване, я разглядывал стоявший передо мной низкий столик с прозрачной стеклянной столешницей. Под ней располагалось большое панно из серой керамики: на нем во всех подробностях было изображено богослужение в ханаанском храме. Место богослужения было огорожено священными камнями, а маленькие керамические фигурки молящихся застыли в разнообразных позах. Каждая из фигурок была непохожа на остальные, исполняя свою роль в священном обряде. Я с изумлением смотрел на необычное панно, позволявшее понять древний ритуал. Но, насколько мне было известно, ни один ученый не видел этот предмет – по крайней мере, официально.

Дом был полон специальных витрин, в которых поддерживалась постоянная температура и влажность. В витринах хранились уникальные предметы, которые был бы счастлив заполучить любой музей мира. Хозяин провел меня по дому и показал некоторые из своих сокровищ, а затем мы вернулись к диванам. Его супруга принесла кофе, он немного рассказал о себе.

В прошлом он дружил с Кандо, торговцем древностями, к которому попали рукописи Мертвого моря. Обычно он выступал в роли посредника между Кандо и израильскими властями и был замешан в истории с Храмовым Свитком, которая настроила Кандо против израильтян. Кандо пытался продать манускрипт. Мой знакомый пришел с фрагментом рукописи к Игалю Ядину, который распорядился купить рукопись за любую цену. Переговоры успешно продвигались, когда началась «шестидневная война». В июне 1967 года после захвата израильтянами Западного берега реки Иордан Я дин пришел в дом Кандо в Вифлееме, чтобы самому забрать рукопись. Кандо увезли и допрашивали в течение пяти ней.

В конечном итоге рукопись нашли в дымоходе – именно поэтому края манускрипта обгорели.

Кандо был в ярости от подобного обращения и отказался иметь дело с израильтянами, однако он сообщил моему знакомому, что у него есть большая коллекция манускриптов и фрагментов, которую он переправил в Дамаск. Он также рассказал, что существуют пещеры, которые неизвестны археологам и в которых бедуины нашли другие рукописи. К сожалению, бедуины обычно резали манускрипты на небольшие фрагменты и продавали их по частям – так получалось гораздо выгоднее. Мой знакомый рассказал, что в прошлом году получил двадцатисантиметровый фрагмент большого свитка – содержание текста было скорее сектантским, чем библейским – стоимостью 500 тысяч долларов; весь манускрипт предлагался за 10 миллионов. Разумеется, торг был уместен.

Он также рассказал мне историю о Игале Ядине, которую я слышал и из других источников. При раскопках в Масаде Ядин нашел большое количество фрагментов рукописей. Часть он перевел сам, а остальные привез в Лондон и положил на хранение в сейфы нескольких банков под вымышленными именами.

К несчастью, в 1984 году Ядин умер, не оставив записей, в каких банках хранились рукописи и на какие имена были зарегистрированы сейфы. Таким образом, пока банки не вскроют сейфы, чтобы проверить их содержимое, эти тексты останутся недоступными для научного сообщества.

Затем разговор коснулся «Бумаг Иисуса».

Услышав эти слова, жена моего нового знакомого пришла в сильное волнение, всплеснула руками и, громко и сердито крича, выбежала из комнаты. Я не знал языка, на котором она говорила, и поэтому ничего не понял, но она явно не хотела, чтобы мы обсуждали эти бумаги.

Хозяин рассказал мне следующую историю. В начале 60-х годов он, занимаясь поиском древностей, купил дом в Старом городе Иерусалима. Он начал вести раскопки в погребе, намереваясь добраться до коренной породы; в эпоху раннего христианства это место считалось окрестностями храма. В 1961 году он нашел два папируса с текстами на арамейском языке, а также несколько предметов, которые позволили датировать находку приблизительно 34 г. н. э.

Это были два письма в еврейский суд, или Синедрион. Автор, объяснил мой новый знакомый, называл себя бани мешиха – мессия Сынов Израиля. Я был потрясен. Неужели это правда? Я внимательно вслушивался в каждое слово.