Трилогия Айс и Ангел - Susanne Beck

Я направлялась в прачечную за чистыми униформами (и если вы дочитали до этого места, то уже знаете, что в тюрьме надо держаться подальше от прачечной). Там уже были двое новеньких и коленопреклоненная девушка, только-только вышедшая из изоляции. Все трое были в синяках и следах побоев, но на третьей девушке они были свежие и сильно выделялись на фоне бледной кожи.

Я вошла в помещение, постаравшись произвести побольше шума. Девушка, стоявшая на коленях, посмотрела на меня с мольбой в глазах, остальные-со злостью.

– Что здесь происходит?

– Мне кажется, что это тебя не касается,-ответила одна из стоявших.

– А если я сделаю так, что будет касаться? Это поможет?

Вторая отпустила воротник формы жертвы и придвинулась ко мне.

– На твоем месте я бы не стала этого делать. Эти синяки могут стать гораздо хуже и очень быстро.

Уловив мой тон, она остановилась и вопросительно-оценивающе посмотрела на меня.

– Ну?

Она обернулась на свою напарницу, та пожала плечами. Тогда первая снова повернулась ко мне и подняла руки на уровень груди.

– Я ничего такого не имела в виду.

– Вижу,-улыбнулась я. -Тогда, наверняка, ты не будешь против того, чтобы отпустить эту девушку, а? Пусть она сделает то, за чем пришла, и уйдет.

– Ну конечно,-сказала первая.-Никаких проблем.

– Хорошо, -я кивнула девушке на полу, и она, кивнув в ответ, медленно встала. В глазах ее все еще плескался страх. Разрешающий кивок от меня, и она взяла стопку чистой одежды. Оглянув всех нас, она направилась к двери. Я видела, как злится одна из заключенных, ее глаза просто метали молнии в направлении двери.

– Знаешь,-продолжила я спокойно.-Было бы гораздо умнее не преследовать ее, когда я уйду. Окажите себе услугу и оставьте ее в покое. Вам так будет намного лучше, поверьте мне.

– Кто ты?-спросила первая.

Я почувствовала, как мои губы расползаются в улыбке.

– Меня зовут Ангел.

– Ангел, ха!-презрительно хмыкнула она, снова оценивающе меня оглядывая. Она была среднего роста, с гладкими темными волосами, которые свисали на близоруко прищуренные глаза.

– Именно так меня называют.

– Ты не выглядишь очень круто.

– Внешность обманчива. Ты можешь попытаться выяснить правду, хотя я бы хотела, чтобы все прошло по-взрослому.

Вторая подошла к подруге, давая мне возможность осмотреть ее повнимательнее.

– Похоже, над вами обеими изрядно поработали,-сказала я. Когда они обе злобно на меня посмотрели, я всплеснула руками.-Все нормально. Со мной тоже такое было. И не раз.

– С нами ничего не случилось, -запротестовала первая. -Мы просто были несколько… неуклюжи.

Мне разобрал смех, но я сдержалась.

– Да, на меня тоже пару раз "неуклюжесть" нападала. Неприятно, правда? Хочется заставить других побыть столь же… "неуклюжими", а?

Теперь обе на меня щурились.

– Какого черта ты тут мелешь?-наконец выдавила вторая.

– Я говорю о том, чтобы избить кого-нибудь, потому что вас самих отлупили. Я говорю о том, что вы думаете, что почувствуете себя лучше после этого. Но должна вам сказать, что лучше не станет. Единственное, что вам поможет, это способность противостоять людям, которые вас имеют. Нельзя самим становиться такими же зверями, дамочки. Потому что есть кое-что, что вы должны знать о зверях. Всегда есть кто-то круче, больше и сильнее, чем вы.

– Ты?-фыркнула первая недоверчиво.

– Ну, хотя бы я. Но мне проще давать вам уроки самообороны, чем обороняться от вас. Что скажете?

Они переглянулись, затем посмотрели на меня, очевидно, не зная, что делать. Потом наконец сказали в унисон:

– Ладно.

Я снова улыбнулась.

– Отлично. Я бываю во дворе с одиннадцати. Последнее время я больше занимаюсь софтболом, и если я не смогу помочь, то там будет куча моих друзей. Увидимся завтра в секции тяжеловесов, и я представлю вас им, хорошо?

– Секция тяжеловесов? Но это же территория амазонок!

– Точно.

– Так ты амазонка?

– Да,-боюсь, моя улыбка стала несколько самодовольной, но разве вы не реагировали бы также? Выражения их лиц изменились: на них проступило уважение, что заставило меня ощутить еще большую гордость за то, кем я была.

– Ну так что? Мы договорились? Больше никаких издевательств над беззащитными?

– М-м… да, договорились.

– Отлично! Тогда завтра увидимся!-провожаемая их взглядами, я взяла стопку одежды, за которой собственно пришла. Улыбнувшись напоследок этой парочке, я вышла из прачечной.

Система распространения новостей (и слухов) в тюрьме работала отлично, в чем я и убедилась, придя в библиотеку. Дюжина амазонок и язвительная библиотека обрушили на меня груду поздравлений и дружественных похлопываний по спине. Я пялилась на все это в недоверии, а они аплодировали за мое первое "сольное выступление".

Хриплый смех и всякие неприличные шуточки аккомпанировали их поддразниваниям, а я зарделась как мак. Пони почти достала меня, выйдя вперед и неся небольшой кекс, явно стащенный из торгового автомата, и дополненный свечкой. Мне спели "Она-чертовски хорошая амазонка", а желание, которое я загадала, задув свечку, знать никому не положено.

Тепло весны постепенно уступило место жаре и влажности. Айс стала снова высовываться из своей раковины, как рак-отшельник, вытянутая оттуда парилкой дней и благоуханием ночей. Мы частенько сидели во дворе в сумерках и просто болтали, в основном, ни о чем. Было очевидно, что рана, нанесенная смертью Жозефины, еще болела, но постепенно затягивалась.

Множество раз я внезапно обнаруживала, что рассказываю ей истории из своего детства. Я надеялась, что это раскрепостит ее настолько, что она сама что-нибудь расскажет, но мои надежды были тщетны. Все же, различные истории были моим хобби еще с детства, с тех пор, как моими единственными слушателями были ненавистные куклы…

Большая часть историй крутилась около летней хижины в канадской глуши. Я рассказывала ей о том, как бабушка и дедушка со стороны матери приехали погостить на неделю, и дедушка бросил всю грязную пластиковую посуду в костер, провоняв дом так, что запах держался несколько дней. Или о том, как я в первый и последний раз ездила с отцом на рыбалку.

Мой папа не думал, что рыбалка-подходящее занятие для девочек, но не найдя иной компании, пригласил меня с ним. Мы отправились в путь на небольшой лодке, которая обычно стояла привязанная у причала. Он выставлял себя великим мастером рыбацкого дела, и поэтому купил себе красивую удочку и дорогущую коробку для принадлежностей с набором различных приманок, к которым мне было запрещено прикасаться под страхом смерти. С большой помпой он вручил мне простую бамбуковую удочку с длинной леской, на конце которой болтался маленький крючок. Также мне достались пластиковая банка червей и предупреждение, что лучше не стоит просить насадить червя на крючок. Очевидно, представления моего отца о женственности не распространялись на насаживание грязного скользкого червяка на крючок.