Посмотри, отвернись, посмотри - Елена Ивановна Михалкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Обоих? – Сергей внезапно охрип.
– Чего говоришь?
– Я спрашиваю, обоих утопил?
– Ага. И любовницу, и младенца. Девочку, – зачем-то добавил опер. – Но обставил все так, что вменить ему обдуманное убийство не удалось. Правда, журналисты под него копали. Дело вышло довольно громкое. Макеева закатали то ли на четыре, то ли на пять лет. Он освободился, сменил имя и переехал в Москву, подальше от родных пенатов. Теперь живет и трудится здесь. Женился, опять же. Ну, вроде все… Впечатлил я тебя, Серега?
– Не то слово. – Бабкин потер лоб, собираясь с мыслями. – Так, подожди, Игорь… А семья? Родители есть у засранца?
– Это уже не два слова, – заметил тот.
– С меня коньяк.
– Коньяк и премия. Да, родители имеются, живы-здоровы. Живут в Искитиме. Он, кстати, и сам оттуда.
– За родителями что-нибудь числится? Кражи, разбой, наркота?
– Э-э-э… Я не проверял, но могу глянуть. Насколько мне известно, ничего за ними нет. Обычная семья.
«Обычная семья», – повторил про себя Сергей. Журавлева или солгала бабке, или сама ошиблась.
– У девушки, которую убил Мисевич, были близкие? – подал голос Макар.
– М-м-м… Она из неблагополучной семьи, по-моему. Я вам судебное решение отправил. Если понадобится, найду материалы дела.
– Игорь, понадобятся, сразу говорю.
– Понял! Займусь.
– Спасибо!
Бабкин отключил звонок и уставился на Макара.
– Очуметь. Хочу посмотреть материалы дела! Может, Игорь что-нибудь не так понял? Или его ввели в заблуждение… Но в любом случае эта история многое меняет.
– Ну, мотива для убийства жены она не добавляет, – охладил его пыл Илюшин. – Пойдем узнаем насчет алиби.
– Напомни, как прораба зовут?
– Николай.
– У человека горе, а вы его мурыжите, – недовольно сказал Николай.
Низенький, пузатый, потливый. Сначала он предложил поговорить на лестничной клетке и даже демонстративно расстелил на ступеньке газету. Но на лестнице гулял сквозняк, вверх-вниз бегали чужие дети, и прораб, чертыхнувшись, позвал сыщиков в квартиру.
– Мы не его мурыжим, а вас, – сказал Илюшин. – Горе пока тоже под вопросом.
– В каком смысле?
– Жена Антона еще может найтись…
Прораб махнул рукой:
– Ай, да бросьте! Или с ней что-то случилось, или она его бросила. Что за бабы пошли! Как нормальный парень, так они нос воротят. Липнут ко всякой швали… Катя, принеси компоту, – обратился он к жене.
Большая молчаливая Катя разлила по кружкам напиток.
– Каким Антон показался вам в пятницу? – спросил Сергей.
– Каким? Да обычным! Он трепаться не любит. Дело делает хорошо. Если вы мне сейчас вздумаете рассказывать, что он сидел, так у нас полстраны сидело.
– Антон упоминал, за что его посадили? – спросил Илюшин.
– Ага. Бизнес отжали у мальчишки. И вот все у нас так…
Прораб отхлебнул компот и от души рыгнул.
– Я извиняюсь… У меня к нему хорошее отношение. Человек добросовестный, а это главное. Я вам так скажу: приятно с Антоном. Всегда на подмену выходит, если попросишь. С клиентами уважительно общается. Чистый, трезвый… Побольше бы таких людей!
– Ему кто-нибудь звонил в пятницу?
– Да никто ему не звонил! Слушайте, отстаньте от парня, я вам без шуток говорю! – Прораб погрозил Илюшину пальцем. – Вам обвинить человека – плевое дело… А судьбу сломаете.
– Обвиняют другие люди, – мягко сказал Макар. – Мы ищем жену Антона.
– Ну, у меня ее точно нету! Можете обыскать! В шкафу я ее не прячу! – Прораб, хохотнув, обвел рукой комнату.
– Антон знакомил вас с Полиной?
– Нет. С бывшей его я виделся, было дело. Она приезжала встречать его после работы. Тоже хорошая женщина, ничего не скажу.
– А почему они расстались? – спросил Илюшин.
– Я в чужую жизнь не лезу. И вам не советую!
– Как звали ту подругу Антона, вы помните?
– Ну вы даете! – Прораб вытаращил на них глаза. – Помню, конечно! Только это не ваше дело, братцы. Вы его нынешнюю жену ищете – вот и ищите!
– А если его бывшая в этом как раз и замешана? – доверительно спросил Сергей. – Женщины, знаете, всякие бывают, уважаемый Николай…
– А, в таком разрезе… – Прораб с силой провел ладонью по лысине. – Это я не подумал, виноват. Насчет женщин вы верно подметили. Могла Кристина обидеться, могла. Антон все прошлое лето с ней был, а осенью уже новая любовь.
– Кристина… А фамилию ее вы помните?
– Антон называл… Кристина, Кристина… А, Черных! Кристина Черных.
– Где она живет?
– Вот чего не знаю, того не знаю!
– В Мытищах она квартиру снимала, – подала голос его жена.
Илюшин с готовностью повернулся к ней.
– Спасибо, Екатерина, это может оказаться важным. Вы с ней общаетесь?
– Нет, мы незнакомы. Антон упоминал, что ему приходится ездить в Мытищи, а там вечно пробки.
– Когда это ты с ним беседовала? – с подозрением спросил прораб.
– Коля, ты мне сам об этом говорил. Ничего не помнишь!
– А-а-а! Ну, может… Год почти прошел. Мытищи, значит. Только вы все-таки глупость придумали, вот что я скажу. Неужели Кристина напала бы на жену Антона? Такими поступками мужика не вернешь…
У Бабкина рвалось с языка «Что бы мы делали без вашего ценного мнения». Но он старался соблюдать заповедь «Не обижай свидетеля без нужды», даже такого самодовольного сморчка.
– «Человек добросовестный, а это главное», – передразнил Сергей, когда они спускались на лифте. – Очарован Мисевичем, как школьница.
– Не он один.
Макар, выходя, придержал дверь перед девушкой с бульдогом на поводке. Девушка улыбнулась. Бульдог с отвращением покосился на Илюшина и что-то прохрипел.
– Знаешь, как понять, модное ли платье? – задумчиво сказал Бабкин, глядя им вслед. – Если платье девицу не красит, она в нем похожа на рестлера с крошечной башкой и широченными плечами, – это супермодная вещь. Писк сезона. Если одежда хоть немного идет, она безнадежно устарела. А если девица в платье хороша, как фея, и ее формы притягивают взгляд, она провинциалка в бабусином шифоне.
– У тебя к шифону что-то личное.
– У меня что-то личное к современной моде. Ладно, у нас новая фигура на доске. Будем искать Черных? Или возвращаемся в район, где пропала Журавлева?
Илюшин задумался.
– Возвращаемся, но пробей все-таки адрес, – решил он. – И телефонные разговоры Мисевича за последние две недели, само собой. Хотя сам он убить жену физически не мог.
– Ну, это не означает, что он не нанял кого-то.
– Непонятно – зачем. Квартира у Журавлевой в добрачной собственности, и кому отойдет, неизвестно. Браку полгода, они не успели ничего скопить. Занятно…
– Что именно?
– Мисевич – конченый упырь, если верить Игорю. При этом у него нет никаких видимых причин избавляться от жены. Я бы еще понял убийство в
