Разорванные узы - Джей Бри

— Давайте посмотрим, как много вы все подзабыли, начнём? Ханна, Тай, выходите на маты и расскажите нам о стойках, ударах и блоках, которые мы уже прошли.

Подходит один из футбольных приятелей Гейба, а также одна из девушек. Ханна не сплетница и не кокетка, а ее плечи такие мускулистые и четкие, что я думаю, она сокрушит любого, кто пойдет против нее, потому что она явно крутая. Этого почти достаточно, чтобы я почувствовала себя чертовски напуганной.

Хорошо.

За исключением того, что я уже работала на этих позициях, благодаря моему времени с Гейбом, но я не настолько глупа, чтобы говорить это кому-либо. Я просто смотрю, как Ханна и Тай выполняют движения, как будто я впитываю что-то новое.

Ханна, очевидно, намного лучше меня, но Тай работает ногами неаккуратно. Я замечаю это одновременно с Вивиан, его рот опускается, и когда он пинает Тая по лодыжке, они вдвоем падают бездыханной, стонущей грудой.

Я подавляю смешок, за что получаю хмурый взгляд от Кирана. Грифон не пытается взглянуть на меня, что, как я уже знаю, происходит благодаря его убеждению, что я никчемное отродье, так что это немного обжигает.

Как только они снова встают на ноги, Вивиан выходит на пустое место и выкрикивает своим громким голосом:

— Правила просты; первый, кто уложит своих противников на мат, выигрывает, и ни при каких обстоятельствах вам не разрешается использовать свой дар.

Ах, отлично, именно в таком соревновании у меня действительно есть шанс выиграть, и с учетом тех стоек и бросков, которые Гейб обсуждал со мной, я спокойно уверена, что побью… кого-нибудь. Даже если это всего лишь первый человек, который недооценивает меня, это пойдет на пользу моей уверенности и настроению после дерьмового шоу, которое мы устроили за неделю.

Может быть, мои Связанные наконец отстанут, если узнают, что я могу защитить себя даже без дара. Я сомневаюсь в этом, но, эй, надежда умирает последней.

— Фэллоуз, тащись на маты. Мне нужно посмотреть, насколько ты отстала в этом, чтобы я мог понять, как, черт возьми, я собираюсь подготовить тебя.

Я закатываю глаза на Вивиан, прежде чем одарить его ухмылкой.

— Если ты продолжишь придираться ко мне, люди начнут болтать, старикан.

Парни из Тактической группы передо мной напрягаются, как будто они в шоке от того, что я так разговариваю с их любимым тренером, но Грифон просто качает головой, его глаза по-прежнему смотрят куда угодно, только не на меня.

Я так сильно это ненавижу.

— Оставь свое дерьмо. Я не отпущу тебя только за то, что ты болтаешь языком. Иди, положи Ханну на маты, и я буду достаточно впечатлен, чтобы не заставлять тебя совершать самоубийства из-за того, что ты дерзишь.

Я насмехаюсь над ним, даже когда начинаю двигаться.

— Если ты думаешь, что это дерзко, ты не видел меня в моих лучших проявлениях, но ладно, брось меня в это дно для своего собственного больного удовольствия.

Гейб ухмыляется, наклоняя голову к матам, чтобы Вивиан не увидел, как он наслаждается тем, как я насмехаюсь над старым тренером. У меня такое чувство, что ему не сойдет с рук так много, как мне.

Ханна разминается, и чем ближе я подхожу к ней, тем больше я сомневаюсь, потому что я не ожидала, что она будет такой внушительной, если смотреть вблизи. Она не ухмыляется и не пытается подзадорить меня, она просто ждет, когда я сниму обувь и подойду. Мы стоим и смотрим друг на друга, пока Вивиан не решает начать спарринг.

— Старт.

Ее первая ошибка заключается в том, что она сразу переходит в наступление, бросается на меня и наносит удары, но после целой недели, когда Гейб делает то же самое, я готова к этому. Использовать ее собственный импульс против нее так же просто, как дышать, перекинуть ее через плечо и положить на маты.

Гейб в два раза больше ее, так что я немного груба с этим, но прежде чем я успеваю успокоиться и извиниться за то, что была сучка, ее подарок толкает меня и отправляет меня через всю комнату, впечатывая в стену.

Писк, который вырывается из меня, смущает, но я никак не могу остановиться от шока, вызванного тем, что она нарушает правила только потому, что я очень эффективно победила ее.

— Господи Иисусе, сможем ли мы когда-нибудь пройти тренировку без того, чтобы кто-нибудь из вас не повредил Фэллоуз? С такими темпами девчонке понадобится срочная медицинская помощь, — ворчит Вивиан, но я поднимаюсь на ноги и машу ему рукой.

— Я в порядке, не парься насчёт бумажной волокиты.

Студенты вокруг меня нервно хихикают, как будто думают, что их убьют за то, что они смеялись вместе со мной.

Я потираю затылок, но я не пыталась притворяться, я действительно в порядке. Я в шоке, когда Ханна появляется в поле моего зрения, нахмурившись.

— Прости, я не могу поверить, что я только что это сделала! Я уже много лет не теряю контроля над своим даром. Я понятия не имею, как это только что произошло. Ты в порядке? Тебе нужна помощь в медотсеке?

Ее голос звучит достаточно искренне, и я отмахиваюсь от нее.

— Это не первая стена, в которую меня швыряют, все в порядке.

Она кивает и выпрямляется, поворачиваясь лицом к Вивиан, но держась ближе ко мне, как будто она ожидает, что я потеряю сознание или что-то в этом роде. Я пытаюсь вернуть свое внимание к классу, но воздух в комнате как будто сместился, и теперь напряжение просачивается повсюду. Я оглядываюсь вокруг, но нет никаких признаков того, откуда оно исходит, поэтому я заставляю свое внимание вернуться к спаррингу, который происходит на матах.

Я вынуждена сидеть до конца тренировки, но начинается жесткое соревнование, и это слишком чертовски круто, чтобы смотреть. Раунд за раундом мы наблюдаем, как группы становятся все меньше и меньше. Во мне есть какая-то странная гордость за то, что Гейб выигрывает каждый бой, пока не остается последним.

Вивиан ворчит ему «молодец», но Гейб так гордится собой, как будто получил бесконечную похвалу, и это чертовски стремно. Мы все возвращаемся в раздевалки, чтобы переодеться, и Ханна все время держится слишком близко ко мне. Я начинаю думать, что ее извинения были просто дымовой завесой, и она собирается ударить меня, пока я стою в нижнем белье, но затем она делает глубокий вдох в ту секунду, когда дверь раздевалки захлопывается.

— Святое дерьмо, я честно думала,