Средиземноморский пират - Клайв Касслер

Питт молча смотрел на него.

— Между прочим, — неожиданно хвастливо продолжил директор, — полагаю, вы еще не слышали о результатах нашей операции в Галвестоне?

— Нет, сэр. — Питт аккуратно стряхнул пепел в пепельницу. — Я не видел инспектора Закинтаса и не разговаривал с ним с того момента, как мы расстались на Тасосе, около трех недель назад. У меня не было возможности узнать, оказалась ли моя скромная помощь полезной в Галвестоне или нет.

Закинтас посмотрел на директора:

— Могу я рассказать все майору, сэр?

Директор кивнул.

Закинтас повернулся к Питту.

— Все шло согласно плану. В пяти милях от порта мы были встречены небольшой рыбацкой флотилией фон Тилля — немного рискованно, конечно, не зная их опознавательных знаков. К счастью, я убедил капитана Королевы Джокасты — под угрозой кастрации ножом — перейти на нашу сторону.

— Кто-нибудь поднимался на борт? — спросил Питт.

— Такой опасности не было, — ответил Закинтас. — Подъем на борт мог показаться слишком подозрительным проходящим мимо патрульным катерам. Кстати, эта лодка оказалась довольно интересным механизмом. Морские инженеры, которые обследовали ее во время атлантического путешествия, были очень удивлены.

— Что делает ее такой уникальной?

— Она полностью автоматическая.

— Управляемый снаряд? — недоверчиво спросил Питт.

— Да, еще одно из хитроумных усовершенствований фон Тилля. Видишь ли, если бы субмарина попала в аварию или была бы обнаружена береговой патрульной службой, прежде чем доберется до консервного завода, то невозможно установить ее связь с Минерва Лайнс. А без команды и допросить некого.

Питт был удивлен:

— Тогда ее должна контролировать одна из рыбацких лодок.

Закинтас кивнул:

— Да, ее провели прямо по центру главного портового канала на склад консервного завода. Только в этот раз на лодке находилось несколько нежданных безбилетных пассажиров — я и десять матросов из Средиземноморского Десятого Флота. Должен добавить, что завод был окружен тридцатью лучшими агентами Отдела.

— Если бы в Галвестоне оказалось несколько консервных заводов, — задумчиво произнес Джордино, — то вы оказались бы в трудном положении.

Закинтас понимающе улыбнулся:

— В действительности, в Галвестоне имеется четыре консервных завода, и все их склады находятся возле воды.

Джордино не нужно было задавать очевидный вопрос. Он был написан на его лице.

— Я все объясню, — сказал Закинтас. — Портовый департамент Отдела взял под наблюдение каждый консервный завод за две недели до прибытия Королевы Джокасты. Намек обозначился, когда один из них получил большую партию сахара.

Питт удивленно поднял брови.

— Сахар?

— Сахар, — пояснил директор, — обычно используют для подмешивания к героину и увеличения его количества. К тому времени часть чистого героина обычно остается у посредника, часть у дилеров, поэтому его первоначальное количество резко увеличивается.

Питт задумался:

— Так сто тридцать тонн были только началом?

— Это могло быть началом, — ответил Закинтас, — если бы не ты, старый дружище. Ты единственный смог разгадать план фон Тилля. Если бы вы с Джордино не появились на Тасосе в тот момент, то мы бы сейчас сидели в Чикаго в первоклассной цепочке и топили бы друг друга в озере Мичиган.

Питт улыбнулся:

— Припишите это удаче.

— Называй это как хочешь, — согласился Закинтас. — Сейчас дело обстоит так: мы задержали более тридцати крупнейших нелегальных поставщиков наркотиков, которые сейчас ждут обвинительного акта. Также задержали тех, кто связан с транспортной компанией и перевозкой товара. И это только половина. Когда мы обыскали офис завода, то нашли тетрадь с именами почти двух тысяч торговцев наркотиками от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. Для Отдела такую находку можно сравнить разве только с открытием нетронутых залежей.

Джордино присвистнул:

— Похоже, это будет плохой год для наркоманов.

— Верно, — отозвался Закинтас. — Теперь, когда их главный источник иссяк, а местные органы власти следят за торговцами наркотиками, потребители столкнутся с самым жестоким героиновым голодом за последние двадцать лет.

Питт обвел глазами комнату и задумчиво посмотрел в окно.

— Есть еще один вопрос.

Закинтас посмотрел на него:

— Да?

Питт ответил не сразу. Он постучал по своей трости:

— А что сталось с нашим старым другом? Я не встречал никакого упоминания о нем в газетах.

— Прежде чем я отвечу тебе, взгляни на это. — Закинтас достал из папки пару фотографий и положил их на стол перед Питтом.

Питт наклонился и внимательно посмотрел на них. На первой был изображен светловолосый мужчина в форме германского морского офицера. Он был снят в свободной позе, стоя на капитанском мостике и устремив взгляд на море, его руки лежали на бинокле, висевшем на шее. Лицо на второй фотографии взглянуло на Питта со знакомой хитринкой лысого Бруно фон Тилля. Огромный белый дог стоял рядом с ним, оскалившись, словно готовясь к прыжку. Невольный холодок пробежал по телу Питта.

— Кажется, не слишком большое сходство.

Закинтас кивнул:

— Адмирал Хейберт проделал огромную работу — шрамы, родинки, даже зубы, как у фон Тилля.

— А как насчет отпечатков пальцев?

— Невозможно ничего доказать. Не сохранилось отпечатков пальцев фон Тилля, а Хейберт изменил свои с помощью хирургии.

Питт откинулся назад:

— Тогда как мы можем быть уверены?

— Неожиданная деталь, — медленно произнес Закинтас. — Мы можем лишь догадываться, как усердно работали следователи и как изнурительно искали доказательства, но все-таки криминалисты приперли его к стене одной неожиданной деталью. Это оказалась кожа черепа фон Тилля.

Питт покачал головой:

— Я что-то не пойму тебя.

— В молодости фон Тилль переболел кожной болезнью, после которой он остался совершенно лысым, Хейберт не знал этого. Он считал, что фон Тилль брил голову на прусский манер, поэтому он вполне естественно прибегал к помощи бритвы. Военным следователям-криминалистам не составило большого труда доказать рост волос. Конечно, это был только один из фактов, удостоверивших личность адмирала Хейберта, но волосы стали первым гвоздем в крышке его гроба.

Питт вдруг ощутил облегчение и удовлетворение:

— Его уже повесили?

— Четыре дня назад, — ответил Закинтас. — Ты ничего не нашел в газетах, потому что там ничего и не было. Немцы сохранили в секрете его поимку и смерть. Они устали от грязного и порочного нацистского прошлого, когда черты нацизма всякий раз ищут и в их лицах, как только находят очередного военного преступника. К тому же, Хейберт не имел такую известность, как Борман или другие из приближенных к клике Гитлера.

— Представь, сколько их еще скрывается по всему миру, — задумчиво сказал Питт.

Зазвонил стоявший на столе телефон, и директор снял трубку:

— Да… да, я передам эти хорошие новости, спасибо. — Он положил на место телефонную трубку, широкая улыбка сияла на его лице, когда он повернулся к Сандекеру. — Это из вашего офиса, адмирал. Позвольте мне первым поздравить вас.

Сандекер передвинул сигару в угол рта:

— Что там, черт возьми?

Директор, все еще улыбаясь, встал и положил руку на плечо адмирала:

— Кажется, ваше морское чудо оказалось живородящей женской особью. Вследствие чего, вы, сэр, теперь стали гордым папой здоровенького детеныша Задиры.

Невыносимая жара начала спадать, и тени значительно удлинились при свете вечернего солнца, когда Питт, прихрамывая, вышел на тротуар. Он остановился и посмотрел на город. Улицы были заполнены спешащими домой машинами, а скоро все окружающие здания станут молчаливыми и опустевшими. Он посмотрел на Капитолий, возвышавшийся вдали; его белый купол казался совершенно золотым в лучах заходящего солнца, и ему на память пришла другая картина, на далеком берегу, с белым кораблем и лазурно-голубым морем. Казалось, все это было так давно.

Джордино и Закинтас спустились по ступеням и присоединились к нему.

Закинтас оживленно заговорил:

— Джентльмены, я полагаю, раз мы все веселые и общительные холостяки, то мы можем объединить наши усилия и слегка поразвлечься.

— Я согласен, — отозвался Джордино.

Питт пожал плечами с наигранной грустью.

— Я весьма сожалею, но должен отклонить ваше заманчивое приглашение. У меня уже есть договоренность.

— Полагаю, это имеет отношение ко мне, — простонал Джордино.

Закинтас засмеялся:

— Ты совершаешь большую ошибку. У меня имеется маленькая черная книжечка, где есть номера телефонов самых лучших в Вашингтоне…