Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

– Достаточно, – произнес он хриплым голосом.

Женевьева вырвалась.

– Музыка еще не закончилась, мистер Синклер.

– Вы уже закончили свой танец, – сказал он. – Встаньте на колени.

– Но я так долго репетировала, – протестовала она, – а вы даже не хотите посмотреть…

– Вы слишком много говорите. – Синклер отпустил ее руку и, схватившись за шелковые шнурки, потянул за них, заставив ее опуститься на колени.

Шнурки развязались, и Женевьева осталась в одних чулках и туфлях. Синклер расстегнул брюки, и она увидела, что его член уже стал длинным и твердым, как копье. Женевьева посмотрела Синклеру в лицо.

– Думаю, это можно назвать «встал как следует».

– Вы теряете время, любуясь моим членом, – произнес он. – Сделайте же с ним что-нибудь.

Женевьева хотела взять его член в руки, чтобы сначала помучить Синклера, немного поиграв с его достоинством, а потом подарить ему облегчение.

Он оттолкнул ее руки.

– Используйте рот, – пробормотал Синклер хрипло. – Я хочу почувствовать ваш рот. И делайте все медленно.

Повернув голову, Женевьева взяла в рот его член, провела по нему губами и слегка постучала языком по округлому кончику. Потом пососала его, сначала нежно, а затем все сильнее и сильнее, пока не почувствовала его реакцию. Синклер застонал и, поерзав в кресле, раздвинул ноги еще шире. Он прижимал голову Женевьевы к своему члену с такой силой, чтобы она не смогла отвернуться, оставив его неудовлетворенным. Она то полностью засовывала член в рот, то высовывала его, слегка покусывая и наблюдая за реакцией Синклера. Женевьеве очень хотелось, чтобы он разрешил ей использовать руки. Синклер снова застонал. Она прикоснулась к его яичкам губами и языком.

Синклер вдруг обхватил ее руками и поднял. Женевьева стояла с раздвинутыми ногами прямо над его коленями. Доставляя ему удовольствие, она сама возбудилась, и ее влагалище было уже достаточно влажным. Засунув руку между ее ногами, он в этом убедился.

– Вы уже готовы, не так ли? – спросил Синклер охрипшим от желания голосом. – Вы действительно заводитесь, когда кто-то смотрит на вас. Не можете дождаться, пока вас трахнут, да?

Схватив рукой его член, Женевьева почувствовала, какой он твердый. Под ее пальцами бешено пульсировала жилка.

– Как вы думаете, сколько вы сможете ждать? – поинтересовалась Женевьева.

Синклер позволил ей еще немного поласкать его член. Однако она почувствовала, что его тело начинает дрожать.

– Не очень долго, – признался Синклер. – Господи, вы должны это прекратить! Я пока не хочу кончать.

Женевьева отпустила его и немного подождала. Схватив ее за ягодицы, Синклер придвинул ее ближе, направляя к своему копью и прижимаясь к ней бедрами. Это была не самая удобная позиция, но Женевьева начала двигать бедрами.

– Вот так хорошо, – прошептал он. – Вот так очень хорошо.

Его глаза были полузакрыты. Придвигаясь к нему ближе, Женевьева видела его лицо. Оно выражало удовольствие. Удовольствие, которое она ему доставляла. Женевьева действительно чувствовала себя стриптизершей, которая ублажает одного из зрителей. Она представляла, что остальные смотрят на нее, окружив плотным кольцом. А то, что она была обнаженной, а Синклер – полностью одетым, сделало эту воображаемую картину еще более эротичной.

– Не торопитесь. Двигайтесь медленнее, – пробормотал он. – Постарайтесь делать это как можно дольше.

Женевьеве очень хотелось продлить его удовольствие, но она почувствовала, что его тело начало содрогаться. Вдруг Синклер громко вскрикнул и прижал ее к себе еще сильнее. Впервые он не заботился о том, чтобы Женевьева достигла кульминации. Он вошел в нее, думая только о собственном удовлетворении. Однако, увидев, что он теряет над собой контроль, Женевьева возбудилась еще больше. Это совпадало с ее воображаемым сценарием: ее работа – доставлять наслаждение, а не наслаждаться самой.

И все-таки, когда Синклер достиг кульминации, Женевьева тоже почувствовала приближение оргазма. Он снова закричал, и она ощутила, что его член еще глубже вошел в ее лоно. Тело Синклера содрогнулось в сладких конвульсиях. После этого его дыхание постепенно выровнялось, а лицо покрылось влажной испариной.

Женевьева медленно поднялась на ноги, глядя на то, как Синклер, застегнув брюки, устало опускается в кресло.

– Надеюсь, вы довольны, сэр? – весело поинтересовалась она.

– А если нет? – спросил он. – Вы снова попытаетесь «завести» меня, показав стриптиз?

– Ваше желание для меня закон, – сказала Женевьева, сделав реверанс.

Синклер усмехнулся.

– Нельзя так легкомысленно разбрасываться обещаниями. Я быстро восстанавливаюсь. Однако не стоит беспокоиться: сейчас мне хочется выпить. – Он указал на шкаф со стеклянными дверцами. – Налейте мне бренди, а себе можете выбрать что-нибудь оттуда.

Женевьева принесла бутылку вина и бокал, а потом села напротив Синклера. Все это время он не сводил с нее глаз. Синклер так пристально смотрел на нее, что ей вдруг стало не по себе. «Интересно, о чем он сейчас думает? Что происходит в его голове?» – размышляла Женевьева.

Взгляд Синклера медленно скользил по ее телу.

– Я решил оставить вас здесь, – сказал он. – Такой, какая вы есть, – обнаженной и в состоянии полной готовности. Пока вы будете ждать, когда я вернусь и трахну вас, можете сделать кое-что по дому. Вам нравится такое предложение?

Как ни странно, но Женевьеве это действительно понравилось. Почему бы и нет? Разве она не может позволить себе немного пофантазировать? «Если бы я принадлежала этому мужчине, то считала бы себя самой счастливой женщиной на земле», – подумала она и испугалась собственных мыслей. Мечты всегда прекрасны и удивительны, а в реальности существует только деловое соглашение. Женевьева позволила эмоциям возобладать над здравым смыслом, а это опасно. Если она не будет соблюдать осторожность, то эти девяносто дней могут закончиться для нее глубокой душевной травмой.

Такие мужчины, как Синклер, никогда не завязывают с женщинами серьезных отношений. У него есть деньги, связи и свободное время. Он может жить в свое удовольствие, придумывая экстравагантные сексуальные игры. Синклер, вероятно, и раньше устраивал подобные авантюры, и, вне всякого сомнения, снова пустится во все тяжкие, если ему понравится еще какая-нибудь женщина (или если этой женщине будет что-нибудь от него нужно). Нет совершенно никаких оснований полагать, будто он относится к ней как-то по-особому, будто она что-то для него значит. Когда они расстанутся, она получит только то, что он обещал: его подпись под контрактом. Синклер уйдет из ее жизни и никогда больше не вспомнит о ней.