Кукловод. Книга 2. Партизан - Константин Калбазов

Группа успела отбежать уже на пару километров, когда за спиной раздался оглушительный взрыв, от которого земля под ногами ощутимо вздрогнула. Ночь озарилась алым всполохом, вздувшимся, словно огромный шар, который тут же опал. Впрочем, на этом дело не закончилось. Вторя большому взрыву, стали раздаваться более мелкие, напоминающие канонаду массированной артподготовки.

— Ну, братцы, теперь начнется, — ухмыльнувшись в усы, вынес вердикт командир группы, старший унтер Бирюков. — Чего встали, православные? Порядок движения прежний. Бегом марш.

И то правда, изображать из себя статую сейчас совсем не ко времени. Нужно двигаться, и как можно быстрее. Ну и как можно тише и незаметнее. За ночь им придется отбежать верст на двадцать, никак не меньше. А потом еще и за день отмахать не меньше сорока. Сделав изрядный крюк, к ночи они должны выйти к линии фронта и дальше к своим.

Жизнь в партизанском отряде вольготная. В деревеньке с забавным названием Бабина на постое только их отряд, и никому другому туда ходу нет. Разве что начальству. Они прямо-таки жируют, обихоженные заботливыми бабьими руками. Живут по избам, потому и бабам отплачивают мужскими руками, где что подправить, где по хозяйству помочь, да тот же надел вспахать. А почему нет?

Но за все нужно платить. А уж за вольготную жизнь и подавно. Вот они и платят риском и постоянными нагрузками. По-настоящему ведь отдохнуть у них получается только пару дней после возвращения из боевого выхода. А потом начинаются плотные занятия по физической и боевой подготовке. Да и потери среди них не редкость. Бывает, от группы возвращается только половина, а порой так и вовсе никаких вестей.

Партизан русского Юго-Западного фронта германцы невзлюбили особенно. Поэтому не церемонятся и пули не тратят, а попросту вешают, поизмывавшись вволю. И плевать они хотели на всякие там конвенции, не военнопленные для них партизаны — и весь сказ. Так что о без вести пропавших товарищи молятся особо, чтобы в бою пали, а не угодили в лапы ворогу.

Следующей ночью группа пробиралась уже через прифронтовую полосу. Но и тут не смогли пройти просто так. В пути напоролись на полевую кухню, возле которой стояла большая водовозная бочка. С некоторых пор австро-венгры, по примеру германцев, начали использовать газы, ну и партизаны не оставались в долгу. Если раньше они травили только германцев, то теперь пользовали отраву без разбора. Конечно, после нескольких отравлений кухни стали брать под постоянную охрану. Но здесь часовой беззастенчиво дрых. Ну а коль скоро такое неуважение к своим обязанностям… Приятного, как говорится, аппетита.

Вышли к передовой в намеченном месте. А иначе-то и никак. Тут ведь просто так шастать туда-сюда через линию фронта не получается. Год назад все было более пристойно. Но сейчас войска стоят на одном месте уж давно, поэтому успели понатыкать передний край таким количеством сюрпризов, что мама не горюй.

Поэтому переход через линию фронта готовится заблаговременно и не одну ночь. Разминировать подходы, проделать проходы через заграждения и минные поля. Потом все это замаскировать, чтобы противник не догадался. И только когда все будет готово, группа отправляется на боевой выход. Муторно, долго, но зачастую проход работает только на один переход туда-обратно. Впрочем, далеко не всегда.

Случается, противник обнаруживает проход и готовит горячую встречу. Причем настолько горячую, что подчас вся группа погибает. Вот и их проход обнаружили. Пробираясь между ходами сообщения, бойцы группы заметили напротив прохода в заграждении троих часовых и пулеметный расчет из двух человек.

Ну правильно. А зачем больше-то? Тут главное — следить за проходом повнимательнее и, как только супостат появится, сади из пулемета. А там на шум сбегутся все. Наверняка уже и с артиллеристами все оговорено, и те выставили пушки, чтобы накрыть участок.

Как-то раз их группа угодила в такой мешок. Думали, все, смертушка пришла. Но Бирюков не растерялся, матюгами заставил парней отползти в сторону. Уж ползать-то их учили на славу. Потом нашли воронку из-под шестидюймового снаряда, да и скатились туда все вместе.

Целые сутки носа не высовывали, даже погадить было негде. Воронка-то одна, а их полный десяток, да они там чуть не друг на дружке сидели, затекли все, спасу нет. Как следующей ночью к своим вышли, так бегом кто в дальний окопчик, кто за бруствер, лишь бы под дурную пулю не попасть, а то такой нетерпеж, что до конфуза недолго.

Вот и тут их, похоже, встречают. Да только ждут не с той стороны. Будь иначе, уже навалились бы. А так часовые-то бодрствуют и внимательно всматриваются в темноту, один даже ладошку лодочкой к уху приставил, не иначе как что-то почудилось. Вот только все их внимание в сторону ничейной земли. Ошибочка.

Бирюков подал знак. Максиму и Фролу особо готовиться незачем. У них и без того на ствол глушитель наверчен. Унтер показывает снайперам, чтобы брали на прицел пулеметчиков. Переглянулись с Фролом, разобрали цели. И как только последовал сигнал, единым махом вынесли всех пятерых. Вот так, ребятки, не ройте яму другому, сами в нее попадете.

Ну что же. Можно сказать, им повезло, хотя бы на обратном пути. В этот раз с трофеями вообще как-то кисло получилось. Возвращаются с пустыми руками. Разве только сумели раздобыть кое-какие сведения да склад взорвать. Унтер говорит, что, когда отряд только сколачивали, они вообще брезговали обыскивать убитых. Нет, оружие, снаряжение — это да. А вот шарить по карманам…

Винтовки, револьверы и пистолеты — это так, не очень-то и серьезно. А вот пулемет, да еще и «максим», хоть и перестволенный под австрийский патрон, — это уже что-то. Конечно, ствол под русский стандарт уже не переделать, разве только заменить полностью. Но с другой стороны, были бы австрийские винтовочные патроны, а в остальном пулемет, как было и прежде, по своим боевым характеристикам превосходит австро-германский «шварцлозе». Как и своей массой — тоже.

Угу. Трофейные-то пулеметы полегче будут. Жаль, им ни разу не попался ручной пулемет. В отряде английских «льюисов», перестволенных под маузеровский патрон, уже три. Но они не являются инвентарным имуществом и принадлежат тем, кто их раздобыл. А станковые пулеметы партизанам ни к чему. Куда с ними? Разве только премия за доставленный пулемет составляет двести рублей, а это уже интересно.

Командир, конечно, старался подбирать таких, чтобы у них ни кола ни двора, но полных сирот в отряде, хорошо если четверть наберется. У остальных имеются как минимум родители, и помощь им никак лишней не будет. К примеру, у Максима мамка прачкой работает, сестренка тринадцати годков помогает ей. А заработок-то грошовый.

Пока он работал на заводе, еще нормально было, хватало и на медовые пряники, и на петушки, и на то, чтобы в воскресенье на каруселях покататься. Особо не разгуляешься, но все же. Он, конечно, не мастер, но и не бракодел какой, потому зарабатывал вполне пристойно.

А как его призвали, так и нужда в дом пришла. Поэтому отсылаемые им с фронта денежки очень даже к месту приходятся. Хотя и пишут ему, чтобы себя берег, не рисковал понапрасну, а уж они как-нибудь не пропадут. Чай, их германец снарядами не мордует и газами не травит. Мол, догадываемся, откуда могут быть у солдата деньги на фронте. Да только не может он иначе-то.

Трофеи очень быстро разместились на брезентовых носилках, и партизаны поспешили покинуть траншеи австрияков. Сегодня им повезло, их ждали не с той стороны. А удача, она такая, девка переменчивая, вот вроде и повезло, ан глядишь, с другой стороны беда подбирается.

В своих окопах их встречали как героев. Еще бы, пулемет у австрияков уволокли, это же не абы где, а на их участке. Значит, не будет паразит нервы трепать и ничью жизнь не заберет. А уж когда рассказали про взорванный артиллерийский склад, так их только ленивый с чувством в плечо не саданул. Полегче бы черти, чай, плечи-то не казенные. Опять же через недельку снова придется к австриякам прогуляться. А что? Дел там еще столько, что когда все и поспеть.

Когда появился командир роты, Бирюков честь по чести ему доложился, мол, вот они мы, герои, вышли в расположение вашей роты. Как, в общем-то, и обещали неделю назад. Тот скомандовал «вольно», поинтересовался, все ли вышли. Удовлетворился тем, что дебет с кредитом сошлись, и тут же навелся на пулемет.

— Ваше благородие, вы уж поймите правильно. Всем миром тащили через ничейную землю.

Ну вот как ему сказать, мол, плати две катеньки, и разбежимся по углам. Знает же, за каким лядом партизаны рискуют, ну к чему ставить в неловкое положение.

— Я это понимаю, унтер. Но может, что на обмен возьмешь. У нас много чего найдется. Как считаешь, Найденов, не поскупимся за пулемет?

— За нами не встанет, ваш бродь, — поправив усы, подтвердил фельдфебель. — Да только охота им связываться с нашими цацками? Их ить еще и пристроить надоть. А тут им без всяких хлопот две сотни целковых отсыплють. Так, что ли, служивый?