Страсть искажает все (СИ) - Михалина Юлия

Олег убеждал себя, что поступил правильно. Сколько лет ждал Маргариту? Следовал по пятам, уповая на воплощение мечты? Вечность размером в десятилетие. Разве изменит что-то пара недель или месяцев? Для него ничего — ждал, обождёт еще. Для Ритки время станет спасительным. Позволит в полной мере оценить, кто есть кто. Чернышевский не имеет права рисковать осколками доверия, собранного по крупицам. Ему необходимо вернуть ту Маргариту, в которую однажды влюбился.

Ничего, потерпит. Справится. Главное, чтобы несносная строптивица поняла — ей никак не отвертеться. Скоро станет его. А еще, чтобы уяснила — нужна Олегу не для приятного времяпровождения. Она нужна ему целиком и полностью. Со всеми тараканами и странностями. Со всеми страхами и ошибками. Нужна как воздух. Как целительный источник. Как единственная возможность существовать. Весь смысл жизни Олега исключительно в Ритке. Все, что когда-либо делал — во имя неё. Сейчас ничто неизменно.

Бл*, но почему так хреново? Почему перед глазами стоит её образ? Пальцы до сих пор чувствуют шелковистость тела, податливого как воск. Почему каждая клеточка требует разрядки? Той, что может прийти с одной-единственной женщиной?..

Быстро, насколько позволяло взвинченное состояние, взбежал по лестнице. Достигнув кабинета, залетел в комнату. Не глядя по сторонам, бросился к буфету, где привычно стоял алкоголь. Виски, коньяк и, если Наталья Ивановна не успела убрать, водка. Неважно, что пить. Главное, поскорее накачаться чем-то, способным вытеснить эту обольстительницу из головы. Для начала на сегодняшнюю ночь, чтобы не послать хваленую выдержку куда подальше и не бросится к Ритке за воплощением в жизнь самых откровенных сексуальных фантазий.

Схватив первую попавшуюся бутылку, Олег плеснул спиртное в широкий бокал. Не глядя, осушил. Горящая жидкость опалила изнутри. Водка. Дешево и сердито. Так даже лучше. Пох*ен, чем напиваться. Беленькой это произойдет гораздо быстрее и качественнее.

Зажмурившись, утёр рот тыльной стороной ладони. То ли желая стереть капли горького алкоголя, то ли избавиться от ощутимого привкуса сладких губ Маргариты.

Перед глазами опять возникла картинка с попытками девушки соблазнить его. Подумать только — искусительница нашлась. Чернышевский более чем уверен — многие мужики падали на колени под её чарами. Многим кружила головы. Возможно, совращала. Наверное, в поведении нынешней Маргариты нет ничего удивительного. Но проблема в том, что для Олега она по-прежнему его маленькая Ритка-Маргаритка. Наивная и несмышлёная девочка. Оттого ли её действия казались столь умопомрачающими, головокружительными и чертовски заводили?..

— Ничего себе! — Насмешливый голос за спиной быстро вернул мужчину в действительность. — Надо такому случиться. Неужто самому Олегу Чернышевскому баба не дала?

С грохотом опустив стакан на столик, мужчина, стараясь сохранить самообладание и выдержку, со свистом втянул воздух. Медленно, мысленно уговаривая себя не прибить человека, ставшего невольным свидетелем его маленького поражения, развернулся на сто восемьдесят градусов. Вперился раздраженным взглядом на восседавшего в кресле.

Стоило ожидать кого-то еще? Ну, Руслан! Еще так вальяжно развалился, закинул ноги на стол, в руках бокал с каким-то спиртным. Судя по янтарным отблескам света — виски. Ну, засранец, не сиделось у себя в комнате?

— Чего тебе? — Вслух буркнул Чернышевский.

— Да ничего. — Пожав плечами, Буртенко резко сбросил ноги на пол. Ухмыльнувшись, пригубил со стакана. — Пришел посочувствовать другу. Что плохого?

— Себе посочувствуй, придурок! — Крутанувшись назад, Олег подхватил бутылку и сделал короткий глоток из горла.

Внутри, обжигая, вновь стало горько. Это должно успокоить, поумерить пыл, но с новыми глотками становилось де*ьмовей.

— Мне зачем? — Послышалось за спиной удивленное. — Дружище, у меня нет таких проблем с бабами. К счастью.

— Начнем с того, что у тебя и бабы-то постоянной нет. — Скрипнул зубами Чернышевский. — К счастью. Для неё.

— Считаешь, я настолько плох? — С театральным изумлением, граничащим с огорчением, возмутился Буртенко. — Чтобы покорить сердце одной-единственной красавицы?

— Покорить — покоришь, а вот удержать — вряд ли. Ты не создан для семейной жизни. — Опираясь ладонями о стол, вздохнул Олег, прикрывая глаза.

И здесь Маргарита. Ёлки зеленые, кажется, сегодня ему гарантирована бессонная ночь.

— Типа ты создан? — Резонно подметил друг. — Всю сознательную жизнь один, как истинный предводитель рода Серых псов. Тюремные нары, работа, при которой опасно иметь семью. Вся жизнь как на пороховой бочке. Оно тебе надо?

Вместо ответа Чернышевский снисходительно фыркнул. Буря, как всегда, утрирует. Или не хочет видеть очевидного. Не сдалась Олегу эта никчемная работа, не будь на кону жизнь и счастье Маргариты. Но об этом до поры до времени лучше никому не знать. В частности, друзья.

— Все-таки, Волкодав. — Спустя пару минут, когда мужчина думать забыл, что находится в кабинете не один, протянул Руслан. — Давай откровенно. У тебя реально серьезные намерения относительно Одинцовой?

— Тебя что-то удивляет? — Распахнув глаза, Чернышевский обернулся к другу.

Тот стоял посреди кабинета, отстраненно рассматривая жидкость в бокале. С таким видом, будто плевать на все. Хотя Олег прекрасно знал — за показным равнодушием привычно кроется основательное любопытство. Не прогадал, услышав задумчивое:

— Дружище, если начистоту, при всем моем уважении к Вотану и толерантности к Маргарите и её прошлому, она… как бы помягче выразиться… — Буртенко прокашлявшись, дерзко уставился на Чернышевского. — Предположим, с Вотаном удастся уладить, и он поймет и примет тебя. Но даже со столь высокопоставленной крышей, Одинцова была и все равно останется шлюхой. Понимаешь или нет?

Последнее слово подействовало на Олега как красная тряпка на быка. Взгляд помутился. В этот раз не от страсти. От раздражения. Злости. Неконтролируемой и неудержимой. На скулах заиграли желваки. Ладони моментально сжались в кулаки, до белеющих костяшек. Мужчина, ничего не слыша и не видя, кроме «дорогого» друга, двинулся вперед.

Руслан, или не соображая, что несет и какова реакция Чернышевского, или специально провоцируя с видом полнейшего уверенности в собственной правоте, продолжал излагаться:

— И не надо напоминать, что попала она туда случайно. Все они случайно. Х*ен с этим. Проблема что, невзирая на причины, она варилась в том котелке. Причем долгие и долгие годы. Можно сказать, успела овладеть всей кухней процесса. Это у неё как неизлечимый вирус в крови. Поверь. За шесть лет работы я хорошо изучил психологию подобных вольных или невольных куртизанок. Маргарита не исключение. Найди себе нормальную бабу. На*ер тебе ша…?

Чернышевский отреагировал мгновенно. Остаток фразы канул в лету. За доли секунды кулак приземлился в нос Буртенко. От неожиданности тот пошатнулся, машинально выпуская из рук стакан, что тут же со звоном разбился о пол.

— Волкодав, ты охе*л?.. — Стирая заалевшие капельки крови. — Давай избей еще меня из-за очередной с*чки!

— Вот еще. — Смерив Руслана сочувственным взглядом. — Делать больше нечего. Тебе сейчас хоть кол на голове теши, все равно не поймешь. А когда в один прекрасный день словно обухом по твоей дырявой башке стукнет любовью, разберешься. Если любишь человека по-настоящему, плевать на прошлое, плевать на препятствия. Ради любви, взаимной или нет, но неподдельной, можно пойти на все. И через других переступить. И через себя. Попомни мои слова, Рус.

Поморщившись, Буртенко собрался что-то возразить. На что Олег, махнув рукой, вышел из кабинета, с грохотом захлопнув дверь.

Не хотел доводить конфликт с Русланом до рукоприкладства. Буря один из двоих его лучших друзей. Он всегда оказывался рядом в трудные жизненные эпизоды, помогал делом и поддерживал морально. Но сегодня Чернышевский не сдержался. Как сдержаться, раз в ход идут оскорбления любимой женщины? В таких случаях дружеские отношения отходят на второй план.